– Слушай, Борюсик, – дракон повел носом.
– Чего? – оборотень повернулся к Ариэлю, с распавшимся на две части ошейником в руках.
– Я тут странное что-то учуял.
– Сейчас, – оборотень освободил рыцаря от ножных и ручных кандалов, – так чего ты хотел сказать?
– Да ты обоняние включи. Неужто, сам не чуешь? – удивился Ариэль, обнюхивая свои руки и одежду.
– А, ты об этом, – отмахнулся оборотень, – конечно учуял. Сразу как очухался учуял. Пыльцой волчьей ягоды нас опылили пока мы дрыхли.
– Они что нас за некромантов приняли? – удивился дракон.
– Конечно! Только их обряды способны вытащить из мертвого мозга информацию. Или ты думал вампиры голову графа де Куфто ради забавы сперли? А волчья ягода против некромантов… о, идея! – Борюсик начал руками стирать с лица остатки пыльцы и втирать ее в свою буйную шевелюру. Заметив недоуменный взгляд, Андриэля и Жака, соизволил пояснить. – Эта гадость хорошо от блох помогает. Я этих вредных насекомых столько на собачьих боях нахватался, спасу нет!
Жак с Ариэлем поспешили от него отпрыгнуть, и сделали это очень вовремя. На белоснежную скатерть, спасаясь от волчьей пыльцы посыпались блохи. Отскакивая, Ариэль невольно оказался рядом с входной дверью в камеру.
– Стоп. А нас что, не охраняют? – удивился он.
– С чего ты взял? – Борюсик по-собачьи потряс головой, пуская своих блох в полет.
Летели они не прицельно, в разные стороны, за что оборотень получил отдельный приз от дракона. Приз в виде запущенного в полет кресла оборотню не понравился. Низко пригнувшись, он пропустил его над головой. Кресло разлетелось на запчасти, грохнувшись об стенку.
– Вот с этого и взял, – пояснил дракон, – мы тут такой шум устроили, а успокаивать нас никто не спешит.
– Верно, – обрадовался Борюсик, схватил свой мешок, подбежал к двери, и приложил глаз к маленькому зарешеченному окошку в ней. – Вот свезло так свезло! Никого! На что они надеются, придурки? Что мы будем тут покорно ждать виселицы или плахи?
– На пыльцу волчьей ягоды надеются, – вздохнул дракон, – некроманты от нее столбенеют, и на цепи надеются. Только они не учли в своих расчетах Жака и нас.
– Я ж говорю идиоты! – радостно воскликнул Борюсик. – Итак, господа, полдела сделано! Мы во дворце, свободны и у нас еще вся ночь впереди! Осталось только открыть эту дверь.
Оборотень поковырялся ногтем в замочной скважине, и замок тихо щелкнул, открывая путь к свободе. Борюсик сунул голову в коридор.
– Точно никого! За мной!
Он первым ринулся вперед мимо пустых камер, к еще одной двери в конце коридора. Дракон и Жак спешили следом, стараясь не отстать.
– Мне папа рассказывал, – прогудел на ходу Жак, – что из этой тюрьмы выбраться невозможно.
– Со мной можно выбраться откуда угодно! – успокоил его Борюсик. – Осталась последняя дверь, и…
– Стой! – Жак схватил оборотня за шиворот, заставив притормозить.
– Ты чего? – возмутился Борюсик.
– Папа рассказывал, что у выхода ждет какая-то страшная ловушка.
– Да? Спасибо за предупреждение, но, по-моему, ни фига там нет. Я ловушки за версту чую.
– Кто бы рассказывал! Забыл про гостевую комнату, где нас тепленьких повязали? – заволновался дракон, – надо осторожней, уж больно дверь странная. По-моему на ней картина висит.
– Действительно странная, – согласился Борюсик, подходя ближе, – на шута здесь картина? Да и не картина это вовсе. Мазня какая-то. Точки, кляксы. Точки, кляксы, точки… кляксы…
Оборотень застыл перед картиной. Волосы на его голове встали дыбом.
– Нет… – Борюсика начало корежить. Он несколько раз конвульсивно дернулся. – нет… нет!!! – еще несколько раз дернувшись оборотень, словно живое изваяние окончательно застыл перед картиной.
– Борюсик, что с тобой? – Жак хотел было рвануться к нему на помощь, но дракон откинул его в сторону.
– Куда?!! – взревел он, – ты в магии ничего не смыслишь.
Ариэль на всякий случай сделал частичную трансформацию, нарастив под одеждой броню драконьей чешуи, дабы не смущать своим видом рыцаря и прыгнул вперед. Однако стоило ему оказаться рядом с картиной, как он застыл, уставившись на картину, словно баран на новые ворота. Лицо его исказила гримаса невыразимого ужаса.
– Да что с вами, ребята, – растерялся Жак, – чего вы там увидели?
Рыцарь обошел друзей, подошел к картине, колупнул кусок засохшей краски ногтем, пожал плечами, обернулся. Дракон с Борюсиком с невыразимым ужасом смотрели на полотно, стремительно бледнея.
– Может отсюда лучше видно? – Рыцарь подошел к Борюсику, встал рядом с ним, но ничего особенного в разноцветных кляксах и точках не разглядел. – Нет, угол зрения не тот. Ну ка подвинься. – В Жаке проснулся ученый, и он захотел разобраться в этой загадке до конца. Положив руку на плечо оборотня, он слегка подвинул его в сторону, уставился на картину, и вдруг она словно прыгнула ему навстречу, засосав внутрь.
* * *
Он оказался у подножья статуи гигантской кошки с человеческим лицом, посреди цветущей долины. Вдалеке, за зелеными склонами холмов виднелись вершины величественных пирамид. Жак задрал голову. Сфинкс равнодушно смотрел каменными глазами на битву, кипевшую у его ног. Воины его извечного врага Ануриса, стройными рядами выходили из разверзшейся земли, и сходу бросались в бой.
Около каменных лап сфинкса схлестнулись в смертельной схватке две страшные силы. Гигантские кошки, чем-то напоминающие огромных рыжих пантер, бились с воинами, один вид которых заставил рыцаря передернуться. От них тянуло мертвечиной, загробным, разлагающимся миром. Морды шакалов на человеческом теле выглядели настолько омерзительно, что Жак не раздумывая со всей дури заехал ближайшему монстру кулаком в рыло, и вырвал из его рук древко копья с неким подобием крючка-секиры на конце.
– Молодец! Кроши их Жак! – Борюсик откинул в сторону мешок и грохнулся о землю. – Проклятье!
– Что с тобой? – кинулся к нему рыцарь.
– Не могу перекинуться! Что-то мешает трансформации.
Появление новых действующих лиц на поле боя чем-то не понравилось песьеголовым воинам, и в их сторону устремился целый отряд. Острый крюк вонзился в землю на том месте, где только что лежал оборотень. Борюсик выкатился из-под удара, наткнулся на свой мешок, выдернул из него кувшин вина и запустил его в противника, да так точно, что запечатал им зубастую шакалью пасть. Следом в остальных воинов Осириса полетели серебряные блюда вместе с закуской.
– Я вам дам, собаки, как мою киску обижать!
Жак ринулся в атаку, охаживая трофейным оружием противников, используя его как дубинку. Естественно, такого издевательство оно не выдержало и хрястнуло пополам.
