- Нет! - снова закричала Ромашка, отчаянно и безнадежно пытаясь высвободить запястье. Жесткие ремни врезались в кожу, но девушка почти не ощущала боли. Ей было безразлично, что будет с нею, но становиться предательницей Ромашка не хотела. Ни за что!
Ее левый локоть внезапно словно оказался в железных тисках, и чей-то шершавый палец провел по коже там, где чуть ниже сгиба голубела вена. В следующий миг Ромашка почувствовала укол. Напряженно замерев, она беспомощно смотрела, как из шприца уходит в ее тело мутновато-белая жидкость. Когда шприц опустел, иглу вынули и быстро заклеили маленькую ранку, из которой уже показались капельки крови.
Ромашка ждала. Пока она не чувствовала ничего необычного, кроме вновь подступившей дурноты, и надеялась, что, возможно, препарат на нее не подействует. Безликие стояли прямо перед нею, но Ромашка по-прежнему не могла их видеть. Она прикрыла глаза и сосредоточилась, стараясь выровнять дыхание, успокоить бешеное биение сердца.
- Все хорошо, хорошо, - мысленно говорила она себе.
Далеко не сразу Ромашка поняла, что уже теряет контроль не только над телом, но и над собственным сознанием. Девушка пыталась сопротивляться, но голова вдруг показалась какой-то тяжелой, а мысли потекли медленно и лениво, и когда Ромашка попыталась сжать подлокотники кресла, пальцы не послушались ее.
- Ромашка!
Девушка увидела Мирослава. Он склонился над нею, прядь его светлых волос, выбившаяся из-под ремешка, почти касалась ее лица. В руке Мирослава был мокрый платок, который он собирался положить Ромашке на лоб. Они находились в его подземном убежище, и Ромашка вспомнила, что теперь об этом убежище знает полиция.
- Нам нужно уходить отсюда! - зашептала она, с удивлением слыша свою неразборчивую речь. Кажется, Мирослав не понял, что она хочет сказать.
- Нам нужно уходить! - повторила Ромашка. - Сейчас сюда придут. Мирослав, нам нужно уходить.
Он молчал. Неужели, он не слышит, не понимает?
- Мирослав! - из последних сил выкрикнула Ромашка. - Я предала тебя, Мирослав, я все рассказала. Я нечаянно. Я не хотела!…
Мирослав смотрел на нее своими светлыми глазами, очень грустными, не то с жалостью, не то с сочувствием.
Где-то недалеко послышался шум.
- Уходи! Уходи скорей! - крикнула Ромашка, но в эту минуту за спиной Мирослава раздались выстрелы, и девушка, хоть и не видела крови, вдруг поняла, что он ранен и сейчас упадет.
- Нет! - закричала она…
…и проснулась.
Она лежала возле стены дома в проулке. Вокруг сгущались сумерки. Ромашка попыталась оглядеться, но повернуть голову ей удалось лишь с огромным трудом. Было холодно. Прямо перед нею, на куче пустых коробок, что-то белело, и Ромашка хотела было подойти и посмотреть, что там, но не смогла встать на ноги. Тогда она поползла на четвереньках.
Сначала девушка увидела ноги, обутые в изящные босоножки на каблучке, потом - подол летнего платья. А, подняв голову, встретилась взглядом с синими глазами Дельфины.
- Ромашка! - Дельфина улыбнулась, и Ромашка хотела ответить ей, но тут только заметила, что платье подруги разорвано и все в крови. Ромашка с воплем отскочила в сторону и…
…и снова проснулась. На этот раз окончательно.
Сначала она ничего не видела, и глаза ее, огромные от пережитого во сне ужаса, смотрели пустым взглядом словно бы не наружу, а куда-то вглубь ее самой. Потом девушка глубоко вздохнула, взгляд ее стал осмысленным, хотя тень кошмара все еще отражалась в черной глубине зрачков.
Скудный свет висящей у потолка, забранной в решетку лампы щадил уставшие, с покрасневшими белками глаза Ромашки, в которых до сих пор ощущалась сильная резь. Как следует сфокусировать взгляд не получалось - контуры предметов то и дело расплывались, а еще смотреть мешали темные пятна, пляшущие перед глазами.
- Да что же это такое, - прошептала она.
Девушка приподнялась на руках, села и принялась тереть глаза, но лучше от этого не становилось - наоборот. Тогда Ромашка прикрыла веки и посидела немного так. Потом снова открыла.
Черные пятна стали вроде бы меньше, и уже не так мешали смотреть. Теперь Ромашка видела, что находится в тесном помещении с тяжелой, железной дверью, в которой имелось маленькое зарешеченное окошко. У одной из стен помещения крепились двухъярусные нары. Девушка сидела на нижнем ярусе и находилась здесь в полном одиночестве.
Ромашка не очень хорошо знала, как должна выглядеть тюремная камера, но решила, что ее уже посадили в тюрьму. Она попыталась встать, однако тут же голова закружилась, и все снова поплыло. Девушке вдруг показалось, что ее внутренности сжались в комок и пытаются выпрыгнуть наружу через горло. Она почти скатилась на пол и успела доползти до дальнего угла, прежде чем ее вырвало.
Пустой желудок еще долго болезненно сжимался, но Ромашка смогла успокоиться и вернуться на полку, где лежала до этого. Подобрав ноги, девушка прислонилась к холодной стене.
Ромашка почти ничего не помнила после того момента, как ей сделали укол - лишь какие-то урывки мыслей, фраз, но знала точно, что рассказала все: и про подземное убежище, и про дверь подвала, и про ключик в тайнике за плинтусом. Теперь они без труда найдут чужака-Мирослава в его убежище, а если и не застанут, то обязательно устроят засаду… При мысли об этом холодная волна прокатилась по телу девушки, и она тихо застонала.
- Прости меня, прости! - прошептала Ромашка.
Вскоре ей стало холодно. Девушка сжалась в комочек, обхватив руками колени. Глаза ее были закрыты, из-под ресниц сочились прозрачные капельки слез. Угрызения совести не давали Ромашке покоя, и хотя она знала, что в самом деле бессильна была сопротивляться действию "сыворотки", в собственных глазах она была предательницей.
Кругом было тихо, очень тихо, лишь изредка в коридоре за дверью слышались шаги. Девушка пыталась уснуть, чтобы хоть как-то сократить это ожидание неизвестно чего, но на голодный желудок, да еще при том, что тело уже просто тряслось от холода и сырости, заснуть не получалось.
Скрип отворяющейся двери застал ее врасплох. Сердце подпрыгнуло, и Ромашка, вздрогнув, открыла глаза. В камеру вошел совсем еще молодой парень в форме полицейского.
- Очухалась?
В этом вопросе не было ни интереса, ни участия. Пустое злорадство. Похоже, этому молодцу доставляло удовольствие зрелище перепуганной, дрожащей девушки. Ромашка постаралась взять себя в руки, но заставить свое тело перестать вздрагивать не смогла.
- Мерзнешь? - парень хихикнул. - Ничего, сейчас я тебя согрею.
Ромашка окинула его злым взглядом и, отрывисто, четко произнесла:
