— Я всю жизнь стремился поддержать баланс, гармонию в нашем мире и никогда не хотел уничтожать зло злом, отвечать насилием на насилие. Может быть я был не прав, — Росвен с грустью посмотрел на Проводника, он не знал, что ему ответить сейчас, на месте пожарищ, на том самом месте, где их тело еще грело тепло от сгоревших домов, от обуглившихся, еще теплых трупов. Что мог он ответить Ратибору? Он сам не знал ответа.
— Хирург, делающий операцию, тоже режет ножом, — продолжил разговор Проводник.
— Может быть ты и прав. Я всегда стремился нести только Добро. Ведь зла, как такового, не существует. Есть только Добро, Свет, Бог. Зло, которое мы видим, это искаженное, перевернутое Добро. Оно как кривое зеркало. Сам ли человек, целая планета или вселенная преломляют Свет. Что создает иллюзию, искажает Истину? Демон — точка искривления, искуситель — исказитель, то самое кривое зеркало. И сам в него смотрит. Мозг, глаза, сердце, тело или чье-то присутствие в них мешают нам, искажают Истинный свет. Очисти себя и увидишь Свет. Зеркало отражает свет, кривое зеркало его искажает. Это искажение не только образа, но и искажение поступков, мыслей, желаний. Искаженный образ материализуется и материализуются его искаженные поступки, мысли, чувства. Снять искажение, уничтожить преломление, разбить кривое зеркало, познать Свет и Истину — вот наша задача. И ты увидишь истинный мир. Очисти свой мозг, свое сердце, свое тело и приведи их в гармонию, тогда увидишь Свет, — Росвен часто думал над этим, но сейчас он говорил и не понимал откуда он это знает. Но ведь откуда — то знает.
— Зло нужно уничтожать, — твердо сказала, молчавшая до этого Принцесса.
— Или исправлять, — как бы продолжил свою мысль Главный волшебник.
— А если нам не по силам исправить зло? — спросил Проводник.
Росвен задумался на несколько секунд и тихо сказал:
— Нельзя уничтожить то, чего нет. Зло может существовать только в нереальном мире, в небытии, которого нет. Его нужно только исправить или уничтожить источник искажения.
— Значит наш мир и мы не существуем? — не унимался Ратибор.
— В каком-то смысле, да. Наш мир лишь искаженный образ, материализовавшийся необъяснимым образом, как и мы в нем. Истинные мы — где-то в Бытии и наша задача вернуться в Бытие, вернуться к себе. Представь, что ты нарисовал картинку и она ожила, а художник ты не ахти какой. Существуют двухмерные герои твоей картины?
— Возможно и существуют, если они ожили.
— Ну если так считать, то конечно. У них, возможно, свой мир и он им кажется реальным, но является ли он истинным, вот в чем вопрос, — Росвен только развел руками. Дать ответы на все вопросы он не мог, но высказать свои чувства и предположения имел право.
— А если мы не знаем, где источник или не можем его исправить, тогда как? — наседал на волшебника Проводник.
— Тогда нам придется его уничтожить, — уже решительно сказал Росвен, но потом добавил. — Повторяю, если не сможем исправить. Увидеть Свет имеют право все.
— Вспоминая мой народ, глядя на эти пепелища, невольно думаешь, что тот, кто это сделал, никогда не видел Свет. И ничего в них уже не исправить, — в глазах Алесии стояли слезы.
— Интересно, а жажда власти, искажение чего? — усмехнулся Ратибор.
— Пользы. Стремление приносить пользу людям, как гордыня — искривление уважения к людям, самоуважения, жестокость — искривление доброты. И искривлению этому подверглись, в основном, люди. Много еще загадок в наших мирах. И глядя на эти пепелища я чувствую проявление еще одной страшной силы. Зверя. Он как страшная опухоль тьмы, ее уродливое дитя. Рожден из тьмы и стал неподконтролен ей, он создание ее и безысходность. Зверь, лишенный всего, на него не действуют никакие законы и правила. Он возник чтобы крушить, ломать, уничтожать. Все самое страшное и ужасное, самое бессердечное и жестокое — это зверь. Тьма во тьме. Именно он стоит, я думаю, за властелинами кромешного мира. И его необходимо уничтожить. Тьму можно осветить, а зверя можно только аннигилировать, — Росвен подошел к дому, вернее, то что от него осталось.
— Я знаю…вернее знал, эту деревню. В ней жили люди, эльфы, феи, хоббиты, все вместе. Жили дружно. Вот в этом доме жил учитель, он много знал и учил детишек тому, что умел, — Росвен разгреб посохом золу и увидел человеческие кости. — А теперь я нахожу в куче золы его обуглившиеся останки. Думал ли он, что его кости будут валяться на пепелище его дома. Я чувствую свою вину и в этом, — тихо сказал Росвен.
— Не вините себя, это вина Магмора и темных сил, стоящих за ним, это его проклятье, — пытался поддержать Росвена Ратибор.
— Ты бы все равно не стал уничтожать магов, — поддержала его Принцесса.
— Но я смог бы подготовиться.
— Кто знал, что Магмор заключит договор с силами кромешного мира, низверженными в пучину небытия. Произошло то, что произошло. Главное сейчас все исправить, — высказалась Принцесса.
— Магмор достаточно умен и я не понимаю, почему он пошел на это. Ведь они не оставят его живым, это будет противоестественно. Неужели он не понимает, что за кромешными стоит зверь. А это погибель всему. Да, былого уже не вернуть, — Росвен собрал обожженные кости. — Нужно похоронить беднягу. Добудем припасов и будем двигаться дальше. Здесь небезопасно. Заночуем в горах, я знаю там одну тихую пещерку. — Он наткнулся посохом на какой-то интересный предмет. Этим предметом оказалась шкатулка. В ней волшебник нашел записи учителя, баночки с мазями и раствором, а также небольшой обсидиановый шар, который излучал неяркий свет. Росвен взял шар в руки и почувствовал, как тело его наливается силой.
— Необычный шар, чувствую в нем силу. Но не пойму, что за сила. Учитель занимался, как говорят, в Земном мире, наукой. Интересно, что это за растворы и мази. А шар очень занимательный и что-то напоминает. Что-то глубинное, древнее, но не могу вспомнить, — Росвен мучительно напрягал память, но воспоминание было где-то далеко и было настолько туманно, что никак не удавалось его уловить. Росвен отмахнулся от своих мыслей, застегнул плащ и огляделся, затем обратился к другим. — Возьмем все с собой и будем двигаться дальше. Росвен с удивлением посмотрел на свой волшебный посох.
— Мой волшебный посох вновь чуточку засветился, — волшебник показал на кристалл.
— Мой Акинак тоже вроде ожил, — Ратибор внимательно рассматривал свой меч. — Опять потух. Что-то интересное происходит.
— Будем надеяться, что что-то хорошее, — улыбаясь, сказала Алесия. — Давайте пойдем дальше.
Дворец Сети имел форму пирамиды. Снаружи и внутри был украшен всевозможными египетскими скульптурами богов, иероглифами и прочими знаками. Холл был отделан позолотой, гигантские столбы из белого мрамора, уходящий ввысь потолок создавал впечатления бесконечности, тонкие струйки дневного света попадавшие внутрь здания из невидимых окон переплетались с неоновым освещением и создавали неповторимую игру света. Впечатляло и даже давило на психику. У мраморной стойки их приветливо встретила администратор. Милая девушка, одетая в древнеегипетском стиле.
