Стараясь не смотреть мучителю в лицо, Блейд дрожа от ярости, забрался в свою конуру и затих там.
Голос Аплония продолжал назойливо лезть ему в уши:
– У рабов нет имен. Я звал бы тебя просто свиньей, но госпоже Садде это может не понравиться. Поэтому я буду звать тебя Блейд, но с сиром тебе придется распрощаться. Завтра, Блейд, ты отправишься на работу. Ты будешь беспрекословно подчиняться мне и не посмеешь даже поднять на меня глаза без приказа. Ты понял меня, свинья?
– Да, понял, – ухитрился выдавить Блейд.
– А ты, старый болтун! – Аплоний залез в конуру Бейбера, и оттуда послышались звонкие звуки ударов. – Не понимаю, – негодовал Аплоний, орудуя плеткой, – почему мне не позволяют убить тебя. Почему, старик? Ведь за тобой нет ни могущественных друзей, ни покровителей! Почему же я не могу разделаться с тобой? – его голос сорвался на пронзительный визг, и Блейда передернуло от отвращения. Ему снова пришлось сдерживать себя, чтобы не ворваться в соседнюю каморку и не переломать хребет этому мерзавцу.
Аплоний закончил разбираться с Бейбером и заглянул в конуру Блейда.
– Завтра увидимся, – зловеще предупредил он. – Подумай пока над моими словами.
Усевшись на соломе, Блейд смотрел, как Аплоний, в сопровождении низко кланяющихся охранников, вышел за ворота, и вскочил на коня. Когда он скрылся из вида, по жестам стороживших их монгов разведчик заключил, что они тоже не испытывают особо теплых чувств к любимчику Садды.
– Эй, – шепнул ему через смежную стенку Бейбер, – прислонись сюда спиной и старайся говорить, не шевеля губами. Стражники знают, что мы болтаем, но не тронут нас, если не шуметь. К тому же, они ненавидят Аплония не меньше нас с тобой.
– Ну? И как он не утонул до сих пор в этом океане ненависти? – отозвался Блейд и услышал, как Бейбер глубоко вздохнул у себя за перегородкой.
– Откуда мне знать? – пожаловался он. – Иногда мне кажется, сир Блейд, что кроме ненависти в этом мире ничего больше не осталось. Если пройти весь материк, от широких степей монгов на юге до холодных северных гор Нимы, ты увидишь лишь то же самое. Но хватит об этом. Ты держался молодцом. Я уже решил, что ты не стерпишь и убьешь этого негодяя.
– Была такая мысль, – честно признался Блейд.
– Это могло бы все испортить. Ничего не поделаешь, на время надо смириться. Аплоний, конечно понимает, что он мертвец. Рано или поздно ты попадешь в постель Садды, и тогда… Ты заметил страх в его глазах?
Блейд утвердительно хмыкнул. Он наблюдал за тем, как солнце медленно скрывается за высоким тыном. Скоро его сияющий диск совсем исчезнет из вида.
Бейбер за стеной мстительно расхохотался
– Да, конечно, Аплоний знает, что ему не уйти от судьбы. Еще неделя-другая и он прискучит Садде. Придет твоя очередь. А он по натуре труслив и не мыслит другой судьбы, кроме рабской. Ошейник остается ошейником, неважно, из чего он сделан… Ладно, давай лучше потолкуем о других вещах.
– Давай, – согласился Блейд. – Знаешь, старик, я пока что плохо разбираюсь в том, что здесь творится. Ты мог бы просветить меня? И поподробней объясни, что ты имел в виду, когда сказал, что скоро произойдет нечто… нечто, способное изменить мою судьбу.
Тишина. Блейд почти воочию представил, как Бейбер возится на соломе, устраиваясь поудобнее для длинного разговора.
– Я сказал, что нечто может произойти, сир Блейд, но я не знаю наверняка. И прежде, чем делиться с тобой своими догадками – а все что я сейчас расскажу, родилось в моей голове – я должен взять с тебя слово, что ты не станешь торопить события и пытаться действовать в одиночку. Потому что если нечто и произойдет, то лишь в свое время. – Бейбер тихонько постучал по стене. – Так ты обещаешь, сир Блейд? Я всего лишь беспомощный безногий старик и скоро умру… но я не хочу умирать здесь.
– Хорошо, я обещаю, – отозвался Блейд. – И прошу тебя, забудь про сира Блейда. Ты помнишь, что говорил наш добрый друг Аплоний? Теперь я просто Блейд, до той поры, пока он не изобретет что-нибудь другое.
– Как скажешь, – согласился Бейбер. – А сейчас слушай. И помни о своем обещании.
Как ты уже знаешь, – начал он, – воевода Растум – мой соотечественник. Он превосходный солдат, но, как все кауки, он наемник и служит за плату. Я тоже был таким, но ему повезло, а мне – нет. Я сражался против монгов и попал в плен. Тогдато Растум и спас мне жизнь, посоветовав Кхаду отрубить мои ноги – вместо того, чтобы отрубить голову.
Блейду это показалось весьма сомнительным актом милосердия, но он промолчал.
– Кхаду было все равно, что рубить – продолжал Бейбер, – он уважал Растума и согласился оказать ему эту милость. Итак, Растум оставил меня в живых, хотя и без ног. Я рассказываю тебе все это только затем, чтобы ты понял – я могу догадаться о мыслях Растума. В конце концов, мы оба кауки.
Из-за вражды между Кхадом и Саддой, Растум оказался в весьма щекотливом положении. Он великий воин, и Кхад это знает и ценит его. Даже простые солдаты его уважают. Однако Садда тоже старается оказывать ему всевозможные знаки внимания, чтобы он перешел на ее сторону, когда она двинется против Кхада. Понимаешь?
Блейд в ответ заметил, что не хотел бы сейчас поменяться местами с этим прославленным полководцем.
– Вот именно! – Бейбер захихикал. – Растуму сейчас приходится гораздо хуже, чем тебе, но его терпению и выдержке можно только позавидовать. Ведь он не должен проявлять ни к Всемогущему, ни к его сестре излишнего дружелюбия или враждебности – иначе его сотрут в порошок. И поэтому он терпеливо ждет, пока разразится буря.
– Ладно, – прервал старика Блейд, – предположим, ты прав. Но как это связано со мной?
– Ты же убил Коссу, верно? Даже Растум не способен на такой подвиг. Увидев тебя, я понял, что Садда, пожалуй, отведет тебе более важную роль, чем очередной грелке в ее постели.
– То есть, заполучив меня, она больше не нуждается в Растуме?
– Не совсем так. Думаю, она еще не раз тебя проверит до того, как посвятит в свои замыслы. Однако ни тебе, ни мне, ни самим монгам не станет лучше, если она прикончит Кхада. Или если победит ее безумный брат. Тут без разницы – оба они кровавые маньяки. И кто бы кого ни съел, мира не будет, и эта ужасная война все равно не прекратится. Нужно свалить обоих. Растум это прекрасно понимает, и я надеюсь, начнет действовать сам Конечно, когда придет время, он захочет, чтобы ты оказался на его стороне. Понял?
Блейд с минуту обдумывал услышанное, затем спросил:
– Почему ты сказал, что Кхад безумен? Я ничего такого за ним не заметил.
– Поверь мне, он сумасшедший. Время от времени с ним случаются припадки, а между ними он выглядит вполне нормально. Как раз перед твоим появлением в лагере у него был продолжительный приступ, и теперь болезнь ненадолго оставила его. Но она вернется, обязательно вернется! В такие моменты никто не может чувствовать себя в безопасности – ни мужчина, ни женщина, ни ребенок… особенно маленькие девочки.
