— Госпожа? — тихо спросил он.
Его ярко-желтые глаза были полны счастья. Тихого, безмятежного. Я на всякий случай медленно кивнула, все еще не понимая, что здесь происходит.
— Госпожа! — радостно вскрикнул маг, не вставая с коленей. — Я так рад видеть Вас!
Он пополз ко мне на коленях, радостно улыбаясь, будто блаженный. И дополз бы, если бы в наш чудный диалог не вмешался Тенла. Все время, что мы «общались» с желтоглазым, он потихоньку подкрадывался к магу из-за спины.
Оборотень с хрустом вцепился темному в шею. Я зажмурилась, не в силах посмотреть на то, что будет с рыжим после встречи с зубами Тенлы. Что-то подсказывало мне, что зрелище это явно не для слабонервных.
Я отвернулась и открыла глаза. Вид на кусты, откуда я совсем недавно смотрела на происходящее, был явно лучше того, что творилось за моей спиной. Впрочем, звуки борьбы вскоре стихли. На поляну пришел новый, медный запах — запах крови. Задержав дыхание, я обернулась.
Тяжело дыша, Тенла сидел около мага. Закатив глаза, тот лежал на спине, раскинув руки и ноги в разные стороны. Мне казалось, что он еще дышал — хотя живой человек в принципе не может дышать, когда вместо шеи у него кровавое месиво. Оборотень постарался на славу: теперь даже зомби из него слепить вряд ли получится.
Я кисло улыбнулась Тенле и повернулась к кустам. Ужин после всего увиденного так и рвался наружу. Одно дело — целенький мертвяк, которого не грех обчистить, а другое дело — рваная рана на шее у человека, который только что был жив и полз к тебе на коленях.
— Итиль, — позвал меня Тенла.
Сплюнув на землю последние остатки ужина, я повернулась и вопросительно уставилась на оборотня.
— Что с некромантом-то делать? Он ведь оживет.
Ага, значит, я ошиблась. Желтоглазый все-таки был некромантом, но, судя по всему, еще начинающим. Иначе бы я сразу почувствовала. Наверное.
— Итиль? — вопросительно посмотрел на меня Тенла.
«Голова, шея, сердце. Запомните, ребята…» — ожил в голове голос просветителя Душо, что вел у нас темные магические науки, сокращенно ТМН.
— Надо голову ему отрезать и сердце вырезать, — ожила я. — А потом лучше сжечь.
— Дай меч, — попросил оборотень.
Я протянула ему ножны и зажмурилась. Лучше мне не видеть того, что сейчас будет делать Тенла. Жаль, слух нельзя было отключить.
Через некоторое время меня снова окликнул оборотень:
— Итиль, смотри!
— Не хочу, — честно призналась я.
— Да посмотри же!
Я нехотя открыла глаза и тут же вскрикнула.
Некроманта не надо было сжигать. Он сгорал сам — без сердца, с отрезанной головой. Его тело медленно превращалось в белую, похожую на мел, труху. Через несколько мгновений на поляне уже лежала лишь засыпанная белым одежда. Последней распалась голова. Только волосы и глазные яблоки на миг остались нетронутыми. Но и они постепенно стали превращаться в ничто.
— Чего это он так? — спросил Тенла.
— Не знаю, — покачала головой я. — Честно, не знаю. Я вообще некромантов впервые в жизни вижу.
— В зеркало не смотрелась? — агрессивно спросил оборотень.
— Чего? — не поняла я.
— Почему он назвал тебя «госпожой»?
И тут я все поняла. Дотронувшись рукой до щеки, я вспомнила, что смыла белила перед сном, а потом не удосужилась замазать родинки снова.
— А какого черта этот некромант за тобой охотился? — вопросом на вопрос ответила я. — Ты специально примазался ко мне, чтобы в случае чего я тебя защитила?
— А ты бы меня защитила?
— Как видишь.
Оборотень тяжело вздохнул и уже более миролюбиво сказал:
— Никогда бы не подумал, что ты будешь обшаривать труп.
— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — пожала плечами я.
«Тоже никогда бы не подумала, что буду обшаривать труп», усмехнулась я про себя.
— А этого… будем? — кивнул Тенла на то, что осталось от некроманта.
При одной мысли о том, что я буду дотрагиваться до ЭТОГО, за горло меня схватила тошнота. Я еле успела добежать до многострадальных кустов.
— Значит, не будем, — утвердительно сказал сзади меня оборотень.
— Тебе надо, ты и обшаривай, — очухавшись, зло сказала я.
— Нет, спасибо, — зевнул он. — Ты и правда некромантка?
— Что, так похожа?
— На лицо — да. Хотя вообще я бы не сказал.
— Только на лицо. Давай уберемся отсюда, а? Я тебе потом все объясню, — взмолилась я.
— Ладно. А с этим что делать? — Тенла брезгливо оглядел труп ведьмака.
— Хочешь — съешь.
— Я такое не ем.
— Ну, не знаю. В кусты куда-нибудь свали.
Я не видела, что сделал с трупом ведьмака Тенла, потому что желудок снова скрутил спазм. Через несколько минут я наконец отмучилась и облегченно села на траву. Трупа ведьмака уже не было. То, что осталось от некроманта, носил по поляне поднявшийся ветер. Я смотрела на белую пыль и сдерживала в себе новые рвотные позывы. Оборотня на поляне не было.
— Ты в порядке? — Тенла появился откуда-то с левой стороны, уже в человеческом обличье, одетый и все с теми же ножнами за плечами.
— Ага, — буркнула я и на негнущихся ногах пошла прочь от поляны.
Бретта паслась там же, где я ее оставила. Охранный круг был нетронут. Словно ничего и не было. Я деактивировала круг, подхватила сумки и пошла рядом с Тенлой по пустынной дороге. Впереди был Янек, а значит, ванна, еда и сон. И никаких трупов.
Яркий глаз месяца осторожно выглянул из-за туч и тут же скрылся, словно его застали врасплох. Холодный северный ветер все игрался с белой трухой, рассыпая ее по опустевшей поляне.
* * *
Леди Амии в эту ночь не спалось. Допивая уже четвертую по счету чашку тардонского чая, женщина смотрела в окно. Зима в северных краях приходила рано, мороз уже начинал расписывать толстое стекло узорами. Лишь в середине оно оставалось прозрачным. Амия смотрела в эту прореху и думала о дочери. Где-то на юге, там, где еще не выпал снег и лето с неохотой уступала права осени, ее маленькая девочка воюет за право свободы и, возможно, даже жизни.
С тех пор, как дочь вылетела из-под ее крыла и уехала из родительского имения в предместье Леввы, ее колотило от тревоги. Итиль не писала писем, не передавала матери весточки через общих знакомых, не приезжала погостить. Изо всех сил делала вид, что самостоятельная жизнь ее устраивает. Бесчисленные скитания по Лефии, работа гадалкой в степном городе — неужели именно это нужно было леди из хорошей семьи? Неужели для этого нужно было оставлять престижную работу в столице, которая в дальнейшем гарантировала высокий социальный статус и хорошие деньги?
«Наверное, я неправильно ее воспитывала», пронеслась в ее голове мысль. «Но что именно было неправильно?»
