Малгелендорф с отвращением бросил посох к подножью красной скалы. Во время бега его не оставляло ощущение, что выкраденный у колдуна предмет готов в любую минуту ожить и ударить. По собственной воле Малгелендорф не стал бы и близко подходить к предмету, наделенному тэнгамом. По собственной воле Малгелендорф вообще бы не стал нападать на колдуна. Он преследовал людей уже двое суток и так и не сумел отыскать подходящей возможности выкрасть Лакомство. Девчонка ни на шаг не отходила от колдуна, но Малгелендорф не терял надежды. Когда они натолкнулись на пограничного стража, Малгелендорф сжался в комок и закрыл уши костяными пластинами — но все равно вой истязаемого стража проник в него и заставил пережить несколько неприятных мгновений.
Потом страж затих, уйдя куда-то вниз, в горные недра, а охотничий демон почувствовал ветер. Ветер и взгляд. Хозяин был здесь.
Приказ Хозяина был более чем ясен, но поначалу Малгелендорф пытался сопротивляться. Ему совершенно не хотелось связываться ни с колдуном, ни с оружием, наделенным собственным тэнгамом. Из-за того, что расстояние было слишком большим, Хозяин не мог силой навязать ему свою волю. Впрочем, в разуме демона-охотника Климединг по-прежнему мог читать, как в открытой книге.
«Если ты схватишь девчонку и он уйдет один, ты позавидуешь участи Лакомства, — пообещал Хозяин. — Но если ты выполнишь мой приказ, я защищу тебя от колдуна… Без оружия он отсюда не уйдет — а значит, не уйдет и девчонка. Когда мы его схватим, ты получишь девчонку… всю, целиком».
Относительно того, действительно ли ему отдадут девочку, когда все закончится, у Малгелендорфа имелись очень большие сомнения, но он понимал, что выбора у него нет… Он скорее был готов поверить в то, что Хозяин устроит настоящую травлю, буде он посмеет ослушаться. Трансформировавшись в змеекошку, он невидимой тенью потек вслед за беглецами…
* * *
«Вперед» — приказал Хозяин. Малгелендорф прыгнул. Волевой импульс Климединга обрушился на блудного ученика, выбив на более низкий уровень реальности… Вырвав из рук Уилара оружие, демон-охотник мчался по скале, не веря в то, что все еще жив, и каждую секунду ожидая удара в спину. Но удара не было. Хозяин, как и обещал, позаботился о нем.
Добравшись до красной скалы, Малгелендорф избавился от посоха и стал ждать. Теперь можно было не бояться. Утес, похожий на клык из цельного рубина, частично скрытого грязью и безобразными наростами, защитит его. Рубиновый клык обладал тэнгамом, который в любую минуту по воле Хозяина мог пробудиться ото сна и вырваться на поверхность. Малгелендорф задумчиво обошел вокруг утеса. Ему самому опасность не угрожала, и поэтому он, поднявшись, как по ступеням, по наростам вокруг рубина, заглянул внутрь полупрозрачной алой тверди. Внутри он различил несколько смутных, неподвижных фигур — несомненно, жертв собственной неосторожности, пойманных Хозяином и отныне навеки заключенных в недрах красной скалы. Одна из фигур — женщина с полуоткрытыми глазами и клубком змей, заменявшим ей волосы — не понравилась ему настолько, что он оскалился и тихо зашипел. Удовлетворив свое любопытство, он спрыгнул на землю.
* * *
…Что-то приближалось к скале. Что-то, двигавшееся со скоростью, не уступавшей скорости самого Малгелендорфа. Демон запрыгнул на камень, приподнялся за задних лапах и через несколько секунд понял, что это.
Самка. Самка гьянгеншайна.
Будь Малгелендорф человеком, он, совершив это открытие, выругался бы самым нецензурным образом. Если самцы-гьянгеншайны славились терпением и коварством, то самки из их народа отличались бешеным нравом, редким даже по меркам обитателей Азагалхада. Совершенно не зная страха, они зачастую набрасывались даже на противников, многократно превосходивших их в размерах и силе. Нападая, они уже не отступали и бились до смерти. Ни один обитатель Азагалхада, обладающий хотя бы зачатками интеллекта или инстинкта самосохранения, не стал бы по доброй воле связываться с самкой гьянгеншайна. Даже самцы из их собственного народа осмеливались подходить к ним лишь в строго определенное время в году… но даже и тогда в четырех случаях из пяти самцу перегрызали глотку либо до, либо сразу после совокупления.
Самка, высоко подпрыгивая от клокотавшей в ней ярости, бежала прямиком к рубиновой скале.
«Хозяин!» — позвал Малгелендорф. Ответа не было.
Внимание Хозяина по-прежнему было сконцентрировано на колдуне, оставшемся где-то далеко в горах. Малгелендорф смутно чувствовал, что там происходят какие-то пульсации Силы. Что пытается сделать колдун? Напасть? Подготовиться к предстоящему бою? Закрыться от слежки и уйти? Что бы это ни было, Малгелендорф был уверен — Хозяин пресечет в корне любую серьезную попытку изменить установившийся баланс.
Самка неуклонно приближалась. Надо было что-то делать. Обратиться в бегство Малгелендорф не мог. Если все это время колдун готовился к какому-то ответному воздействию, покидать пределы красной скалы равносильно самоубийству. Хозяину он больше не интересен, и поэтому на его защиту Малгелендорф не может больше рассчитывать. Все, что ему нужно — это оставаться поблизости от скалы до тех пор, пока колдуна не схватят. Но самка…
«От этой бешеной сучки можно ожидать всего, чего угодно», — подумал Малгелендорф, лихорадочно оглядываясь в поисках места, где можно было бы спрятаться. Но никакого подходящего укрытия поблизости не наблюдалось. Да и самка его уже заметила. Если ей приспичит напасть на него, никакие укрытия не спасут.
Он попытался рассчитать направление ее движения с тем, чтобы в тот момент, когда самка будет пробегать мимо, оказаться на максимальном от нее расстоянии… например, с другой стороны рубинового утеса. Но, стоило ему переместиться, как она тоже поменяла направление движения, и Малгелендорф обреченно осознал, что эта обезумевшая гадина охотится именно за ним. Облик змеекошки, в котором он находился в данный момент, как нельзя лучше подходил для битвы, но Малгелендорф, сдвинув костяные пластины, дополнительно укрепил броню на шее, груди, плечах и передних ланах. Подобная частичная трансформация существенно снизила бы его скорость, вздумай он обратиться в бегство, но устраивать сегодня еще одни гонки не входило в планы демона. Лучше пожертвовать скоростью, укрепив броню — эти бешеные сучки обожают лупить хвостом с ядовитым жалом куда ни попадя.
Как только она оказалась на расстоянии прыжка, она его совершила, выгнувшись дугой и распрямляясь в воздухе, как пружина. Сцепившись, два демона покатились по камням, кусая, разрывая когтями и жаля друг друга. Сильным пинком задних ног Малгелендорфу удалось отбросить от себя самку. Демоница перекувырнулась в воздухе и, клацнув когтями по камням, мягко опустилась на все семь — включая хвост — конечностей. Они закружились друг вокруг друга.
