Странная ведьма довела мальчика до ограды, так и не воспользовавшись обретенной властью. Вернулась, села на краешек кровати. Сосредоточенно изучила собственные руки. Мелко дрожащие, с обкусанными ногтями. И наконец заговорила.
— Эльфы убили мою семью. Я хочу с ними поквитаться. Судя по словам твоего брата, а ему я верю, ты не худший человек здесь. Хоть и ругаешься, и желаешь мне невесть чего… Другие вон молчат, а гадости думают куда более злые! В общем, помоги мне. Я изловлю и убью эльфа, стану генеральшей, а ты выйдешь в отставку с почетом. Полагаю, это хороший деловой договор.
Марша смеялась долго. С истеричными взвизгами — цепкий страх за брата отпускал нехотя, а глупость и наивность девчонки так больно напоминали собственное поведение из того, навеки канувшего в прошлое, детства.
Ничего глупее Марша не слышала за всю свою взрослую жизнь. Настоящая ведьма, черная и сильная, желающая поймать настоящего эльфа… как будто именно для этого существуют военные в Альянсе! Как будто эльфы вообще кому-то угрожают и — смешно подумать — существуют в реальности. Да кто их видел? Марша все смеялась, уже понимая, что с ней в кои то веки приключилась настоящая истерика. И что прекратить бессмысленный смех будет непросто. Пришлось даже идти и умываться, жадно глотая воду и задушивая прорвавшееся так явно и глупо отчаяние…
Нора не обиделась, даже подала стакан с водой. Дождалась завершения истерики и снова потребовала серьезных обещаний помогать и быть рядом. Получила их. И с тех пор ведьма и её адъютант жили почти дружно — насколько это вообще возможно. То есть Нора временами вымещала на адъютанте злость, не в силах её унять. Марша в свою очередь исправно писала отчеты о поведении и настроении подопечной. Закладывала её по мелочам. Иначе нельзя: не поймут…
В колледже вообще много того, что именуют "традициями". Например, Нора, отнесенная не без основания к категории черных ведьм по силе таланта и характеру одаренности, с первого дня была вынуждена красить волосы в "правильный" для её типа ведьм цвет. И периодически гадить сокурсницам. Потому что именно самая лютая первой дослужится до капитанских нашивок. А там, глядишь, ляжет в руку и майорский треххвостый хлыст с серебряной отделкой на рукояти… Сожми покрепче, пусти в дело — и, глядишь, он расчистит дорогу в столицу. Если повезет. Но сильным ведьмам обычно везет.
— Кого мне дают в противники? — нервно уточнила Нора, хлопая дверью ванной. — Марька, ты шпионила или вообще спала, а? Чего молчишь-то?
— Вчера днем говорили одно, а к вечеру — совсем другое, во время учебной тревоги — третье, — нехотя сообщила Марша. — Лейтенант, ты не ори, я по уставу должна шпионить за тобой, а не для тебя.
— Короче!
— Ой, какие мы нервные! Или Гинду, или вообще все отменят.
— Что?
Нора выскочила из душа, волоча полотенце по полу. Расческа висела, вцепившись зубьями в густые волосы, взгляд дико и неприятно взблескивал, пальцы чуть подрагивали, словно ощупывая и вылепливая новую гадость, а то и полноценное проклятие. В таком состоянии — это сержант знала твердо — можно ждать всего и самого худшего. Вызовет смерч, устроит небольшое землетрясение или оставит без языка на месяц…
В последние годы сила Норы выросла, а умение себя контролировать, увы, не развилось. К тому же в колледже полагали, что исходное состояние сильного раздражения — это и есть пиковая форма ведьмы, годной для прохождения службы в боевой группе поиска. Да, она опасна. А разве тут готовят розоводов? Никаких соплей! Никакой жалости! Пусть эльфы сильнее боятся!
— Успокойся, я все выяснила, не кипи, — мягко посоветовала Марша, на всякий случай заходя со спины и усаживая Нору в кресло. — Сейчас волосы причешем. Сиди, слушай и не дергайся. Вот так, умничка. Дыши, успокаивайся. Тебя сочли перспективной. Сюда вызвали полковника дагов, группа "Ясный день", северный округ. Ты знаешь, я их не терплю. Но они — лучшие…
— Дальше, — чуть спокойнее и с долей интереса в голосе потребовала Нора.
— Полковник Рах прибыл до рассвета. Он сидит у нашей кровопийцы, изучает твое досье. Из-за демонстрации тебя в деле и учинили тревогу. Ты хорошо отстрелялась и быстро нашла условного врага, ты даже бегала неплохо, все довольны. И, если сочтут возможным, то есть когда сторгуются по поводу цены, ты будешь включена в группу поиска. Настоящего, боевого, без всяких там натяжек. Полагаю, оформят второй ведьмой. Поедете в приграничный район. Скорее всего — к самому Барьеру, искать мифического длинноухого злодея. Сейчас наша кровопийца директриса как раз делает ставки и выбивает нечто ценное для колледжа и для себя лично, а даг, видимо, жадничает…
— Ты умеешь шпионить! — восхитилась Нора, восстанавливая, наконец-то, вполне безопасное благодушное настроение. — Как выведала?
— Мы знакомы, — сухо сообщила Марша. — Десять лет назад он был капитаном. И дал мне рекомендации для колледжа. А я его… отблагодарила. Оказывается, он меня еще помнит.
— Как ты мрачно это говоришь!
— А чему радоваться?
— Он красивый?
— Дура ты, лейтенант, — фыркнула Марша с привычной чуть покровительственной насмешкой. — Ты про всех спрашиваешь. И что? Двое в итоге охромели, трое окосели, ещё один до сих пор лечится от геморроя… Ведьма ты! Не любишь мужиков, так хоть не подмигивай им. Красивый, надо додуматься так сказать… Он даг!
— Дальше, я воспиталась и слушаю.
— Ему пятьдесят один. Сволочь. Подвинутый на малолетках… Ну, довольна?
— Ладно, спасибо. Не буду я ему подмигивать.
— Не вздумай! — вздрогнула Марша. — За сознательное и направленное проклинание героя-дага тебя сошлют в дальнюю провинцию. Понизят до сержанта и вообще сочтут неблагонадежной. Он опасен. Он будет подстраивать всякие обстоятельства. Ему, повторяю, нравятся молоденькие черноволосые девочки. И лучше тебе никогда не…
— Ладно, хватит в мамку играть! Поверила, усвоила и убоялась. Ты видела, как я вчера форму сама отутюжила?
Марша молча кивнула. Видела! А еще бегала на склад, тайком меняла блузку, прожженную утюгом. Подгоняла новую, придирчиво изучая свои записи с точными размерами и особенностями фигуры подопечной лейтенантши. А потом мочила, терла уксусом и отглаживала залоснившуюся юбку. Домашние дела у ведьмы не ладились. Стоило Норе заняться чем-то привычным по Юльску, как в голову начинали лезть воспоминания. Из-за них, неугомонных, подгорали пирожки, резались до самой головки стебли цветов, сыпалась до опустошения из любой емкости соль…
— Марька, все же ты классный адъютант, — признала Нора, закончив одевание и покрутившись у зеркала. — Пошли?
