— Так будет светлее, — сказал Альварос и сел на край кровати.
— Хе, — хохотнул Чуй. — Ерунда какая. Хочешь, как днем будет?
— Не хочу, — ответил Альварос. — Нам нельзя привлекать внимания.
— Как хочешь. — Чуй сел на табурет, кинул мешок на пол. Подумав, поднял и положил его на кровать. — Почему еду не несут?
— А ты сходи узнай, — посоветовала ему Алина.
— И схожу, — заявил Чуй, однако не сделал попытки подняться с табурета. — А лучше ты сходи.
Алина не ответила, фарках тоже предпочел не развивать не совсем приятную для него тему. Я сидел на дальней кровати, откинув капюшон и глядя на колеблющийся язычок пламени. Теперь, когда у меня появился шанс вернуться домой, я уже не смотрел на этот мир столь обреченно. Более того, старался запомнить как можно больше из того, что меня окружало, старался накопить побольше ощущений . У меня не было сомнений в том, что больше я в этот мир не попаду. Не хватит у меня духа пройти через Дверь во второй раз.
Прошло еще несколько минут, и в коридоре послышались шаги, в дверь постучали. Вошел официант, если можно было так назвать этого человека в грязной затасканной одежде, и поставил на стол круглый поднос с четырьмя тарелками, наполненными чем-то вроде жареной картошки вперемешку с кусками мяса.
— Сейчас принесу эль, — сказал он и вышел.
— Эта моя, — заявил Чуй, привстав и подтянув к себе приглянувшуюся тарелку, — в ней и в самом деле еды было чуть побольше.
Взяв с подноса большую трезубую вилку, фарках придвинул табурет и с аппетитом принялся за еду.
— Чуй, как тебе не стыдно? — сказала Алина.— Даже подождать не можешь.
— А чего ждать? — отозвался Чуй. — Еда есть, вилка есть. Чуй знает правила.
— Я вижу, — хмуро сказала Алина и взглянула на меня. — Садись, Кир.
Еда оказалась не особо вкусной, но вполне терпимой. Принесенный официантом эль показался мне несколько кисловатым, это подтвердил и Альварос.
— Плохой эль, — сказал он. — Старый не продали, вот и смешивают с новым.
— А ты наколдуй им чего-нибудь, — предложила Алина.
— Ты же знаешь, этого нельзя делать.
— Знаю, — согласилась Алина. — Но все равно было бы приятно.
С постоялого двора мы вышли уже в сумерках. К моему удивлению, на узких улочках города оказалось довольно людно. Я снова натянул на голову капюшон и теперь смотрел на мир словно сквозь тоннель, ограниченный выступающими вперед краями капюшона. Альварос спокойно и размеренно шел впереди, стараясь поменьше привлекать внимание. Мы не отставали, даже заносчивый Чуй забился в середину нашей процессии, — похоже, фаркахов в городе и в самом деле не жаловали. Порой нам попадались весьма колоритные личности — глядя на этих людей, я жалел, что у меня нет с собой посоха, как у Альвароса. С крепкой дубиной в руках я бы чувствовал себя гораздо спокойнее. Несколько раз раздавались недвусмысленные намеки и оскорбления в адрес Алины. Альварос на них не реагировал, да и меня схватил за рукав, когда я огрызнулся в адрес одного не в меру расшумевшегося типа.
— Мы здесь не для этого, — тихо сказал он. — Умей быть терпеливым.
Примерно через полчаса такого путешествия улочки стали пошире, на них стало гораздо меньше грязи и всякой швали, да простит меня Бог за то, что я так отзываюсь о людях. И хотя за это время заметно стемнело, все почувствовали себя спокойнее. Впрочем, центральные улицы таили свои опасности: завернув в одном месте за угол, мы нос к носу столкнулись с армейским патрулем. Трое вооруженных мечами стражников явно скучали от безделья, их командир был слегка навеселе.
— Стоять... — произнес он и вытянул руку. — Куда и кто такие?
— Лекарь я, мой господин, — Альварос почтительно поклонился. — К барону Олафу иду. Это внучка моя, барон ее в услужение к баронессе берет, а это увечный один. — Альварос указал на меня, я торопливо кивнул и сложил руки у груди. — Барон обещал ему на конюшне место подыскать. Добрая душа у барона, да благословит его Господь.
— А этот куда? — Стражник взглянул на сжавшегося Чуй, и его ладонь легла на рукоять меча. — Фаркахам запрещено проходить в центр города.
— Знаю, господин, все знаю, — кивнул Альварос. — Но уж очень он хорошо лечит. А ведь барон так мучается, так мучается — ноги у него болят, еле ходит. И никто ведь помочь не может. Бели его не пустить, барон осерчает. Я ведь обещал ему.
— Осерчает, господин, очень осерчает, — подтвердил слегка ободрившийся Чуй. — А мне его вылечить — что плюнуть, никто так лечить не может. Любого вылечу... — Чуй замолчал, получив незаметный, но чувствительный удар в бок от Алины.
— Мой господин, прошу вас, выпейте доброго эля за здоровье барона Олафа. — Альварос взял командира стражников за руку и что-то вложил ему в ладонь. — Желаю и вам всегда быть в здравии, и жене вашей, и детям...
— Ладно... — Командир небрежно махнул рукой. — Идите. Но чтобы ни-ни у меня там!
— Даже не сомневайтесь, мой господин. — Альварос поклонился и быстро засеменил прочь, мы постарались не отстать.
— Принесла их нелегкая, — проворчала Алина. — Нигде от них покоя нету.
— Мы почти пришли, — ответил Альварос. — Здесь близко.
Это и в самом деле оказалось близко. Не прошло и пары минут, как я увидел очередной постоялый двор, или гостиницу, как назвал бы я это место на земной манер.
Народу здесь было мало, сама гостиница казалась гораздо более уютной, нежели прежняя. Все выглядело на редкость чистым и аккуратным, даже стекла в окнах оказались прозрачными.
Хозяин явно знал Альвароса. Увидев нас, он всплеснул руками и бросился навстречу.
— Я знал, знал, что будут гости! — сказал он, подходя к Альваросу. — Как душа чувствовала.
— Здравствуй, Бучо, — ответил Альварос. — Все в порядке у тебя?
— Да конечно в порядке, разве может быть иначе?! Бучо порядочный человек, и клиенты у него порядочные люди... Алина, девочка моя, сколько лет я тебя не видел!
Хозяин подошел к девушке и смачно поцеловал ее в щеку. Алина приветливо улыбнулась в ответ, но было видно, что поцелуй хозяина ей неприятен.
Это был очень интересный человек — невысокий, толстенький и в то же время подвижный, как ртуть. Подойдя ко мне, он взял мою руку в ладони и заглянул в глаза, мне волей-неволей пришлось откинуть капюшон.
— А это у нас кто? — осведомился Бучо. — Альво, познакомь меня с гостем.
— Это Кир, мой новый помощник, — сказал Альварос. — Помогает мне по хозяйству.
— Очень, очень рад. — Хозяин гостиницы крепко стиснул мне руку, потом мельком взглянул на Чуй и, не удостоив его внимания, вновь повернулся к Альваросу. — А вы, конечно, в городе по делу?
— Да, — кивнул Альварос. — Вот переночуем у тебя, а там и делами займемся.
— Конечно, конечно, — согласился Бучо. — У меня и номер есть хороший... Алиночка, конечно, будет отдельно?
— Нет, Бучо, дай нам одну комнату на четверых. — Альварос протянул Бучо золотую монету.
— Ну что ты, Альво, не стоило... — сказал Бучо, но монету все же взял. — Пойдемте, я вас провожу, у меня есть очень хорошая комната...
Он подошел к стене, снял ярко горевший масляный фонарь и засеменил вперед.
Комната и в самом деле оказалась хорошей. Большая и просторная, не с четырьмя даже, а с пятью кроватями. Бучо быстро зажег от своего фонаря две находившиеся в комнате лампы, стало совсем светло.
— Вот и хорошо будет... — произнес Бучо, прилаживая на место стекло фонаря. — Тепло, светленько... Располагайтесь, я сейчас велю принести ужин...
Он приторно улыбнулся и выскользнул за дверь.
— Терпеть его не могу, — проворчала Алина.— Лучше где-нибудь под мостом ночевать, чем у него.
— Перестань, Алина. — Альварос устало опустился на кровать. — Он, конечно, не золото...
— Зато любит золото, — вставила Алина.
— Любит, — согласился Альварос. — Так ведь это и хорошо. Пока я плачу ему, все будет нормально.
— Хочется верить, — сказала Алина и тоже села на кровать. — Да, здесь ничего. Мягко.
Мы с Чуй последовали ее примеру. Кровати действительно были хорошие, я подумал о том, что даже там, дома, далеко не в каждой гостинице встретишь такой комфорт.
В дверь постучали, в комнату вошли три официанта в сопровождении Бучо. Повинуясь его указаниям, они быстро расставили на столе посуду, хозяин лично разлил в большие серебряные кружки эль. И хотя мы совсем недавно ели, я был не прочь перекусить снова — уж больно аппетитно все выглядело.
— Я ухожу, — улыбнулся хозяин, подходя к дверям. — Приятного аппетита. Бели что нужно, я внизу...
Выскользнув в коридор вслед за официантами, Бучо аккуратно прикрыл дверь.
