— Вади-и-ик!
Словно она снова на ринге в режиме тиранозавра и на весь зал выкрикивает мое имя.
Я открыл дверь, и мы крепко стиснули друг дружку в объятиях, словно в последний раз. Уткнувшись в её густые красные волосы, я вдыхал их терпкий запах, словно лучшее произведение парфюмерного искусства. Эйка положила мне голову на плечо, обняв меня за талию.
Странно… она простая смертная, пусть и одаренная. Я много раз видел похожих на неё девушек. Почему же тогда меня, пережившего тысячелетия, так к ней тянет, словно простого мальчишку? Только ли дело в моем молодом теле с бушующими гормонами?
Но если не в нем, тогда в чем?
— Я скучал… — отстранившись, я заглянул в её прекрасные глаза с красной радужкой, — Мой чупазаврик…
— Р-р-р… — Эйка попыталась укусить меня за нос, я едва успел отдернуться, — За чупазаврика ответишь…
Мы оба засмеялись и обнялись ещё крепче. Только лишь через пару минут я вспомнил, что у меня там, в гостинной, вообще-то друган на последнем издыхании…
— Блин…
Стоило нам с Эйкой войти в гостиную, как Геныч закатил глаза и обмяк. Из его рта вывалился посиневший язык. Я прикрыл глаза и быстро глянул его духовные потоки — все о'кей, работают без перебоя. Значит, Генка просто в глубоком обмороке.
— Генка! — воскликнула Акане, — Не умирай! А то кого я буду лупить, когда мне скучно… Вадика уже нельзя… он мне целым нужен…
— Он в порядке, — успокоил я девушку.
— Ты уверен? — спросила Эйка довольно громко. Словно хотела убедиться, что я её услышал, — По-моему он того… умер немножко.
Красноволосая девица встала коленями на диван и решительно проверила пульс у парня. Затем подёргала его за ухо и за нос, словно хотела убедиться, что больной не симулирует. Однако Геннадий оставался неподвижным.
— Да, ты прав, — Эйка кивнула и снова повернулась ко мне, — Пульс на месте. Давай что ли нашатырь ему дадим? Ну или просто по шее, чтобы быстрее в себя пришел.
Я пожал плечами и повернулся к аптечке, которая лежала рядом на столе. К нашим услугам так сказать.
— Я не сказала, но запашок в коридоре весьма впечатляет, — сказала Эйка, выглядывая из-за моего плеча, — Генкина работа? Его тошнило?
— Ага, и очень сильно, — сказал я, шуруя в аптечке. Нашатырь не находился, хоть убей. Походу его в аптечке и не было. Забыли что ли положить? Важная же штука. Особенно для учеников Пробуждения звезд, регулярно отхватывающих эти самые звезды себе на лоб, — Я никогда не видел ничего подобного. А повидал я немало…
— Это называется трындец, как иногда говорит папа, — сказала Эйка, стараясь говорить достаточно громко, — Подобное происходит с людьми, если они выпьют слишком много алкоголя. Такое не редкость там, откуда папа родом.
— А как там, откуда папа родом, лечат подобные заболевания? — уточнил я, повернувшись к Эйке.
— Надо заставить больного блевануть ещё сильнее! — с видом опытного врача заявила красноволоска, ткнув пальцем в потолок, — Чтобы все токсины вышли вон!
— Это кажется эффективным, — вслух подумал я, — Но это чертовски опасно. Геныч и без этого чуть было душу мне… Богу-Императору не отдал.
— Без риска нет успеха, — Эйка развела руками в стороны, — Геныча надо спасать. Любой ценой.
Её правда.
Я кивнул и подумал о том, что потребуется, чтобы заставить друга блевануть ещё сильнее. Сделать это было довольно таки сложно. Наклонить его над тазиком и сунуть два пальца в рот? Не факт, что сработает. С учётом того, что он уже без сознания.
— Или может накормить его чем? Марганцовкой или мылом, например.
— Давай мылом, — решила Эйка, — Оно вкуснее.
И тут Генка очнулся. Резко открыл глаза
— Вы знаете, мне уже намного лучше, — произнёс он, испуганно глядя на меня и Эйку, — Только не надо меня, пожалуйста, лечить.
Кажется, он пару десятков секунд назад уже пришел в себя. И слышал часть нашего разговора, в котором мы обсуждали его спасение. И ему, похоже, наши планы не вполне понравились.
— Ну ладно… — Эйка с разочарованием вздохнула. Ей так и не удалось попробовать себя в качестве доктора.
— Ребят, — печально произнес Геннадий, — У меня проблемы… Капец какие проблемы!
— Что случилось? — спросил я, — Ты знаешь, что с тобой произошло?
— Я чувствую себя… как-то очень странно… Это началось после нападения Зинцеров и Акане на тебя, Вадик. Боль в груди… дышать тяжело… И такое чувство, будто мне в тело встроили что-то железное… прямо вдоль рёбер. И… и самое… главное… у меня появился сейф… — печально произнес он.
— Какой ещё сейф? — мы с Эйкой совершенно ничего не понимали.
— Короче, вот, сами посмотрите.
С этими словами он… начал расстегивать рубашку.
— Это сейчас мужской стриптиз будет? — удивлённо произнесла Эйка и быстро взглянула на меня, — Ну не то, чтобы я была против, но… не при Вадике же.
Я молчал, напряженно глядя на Генку. У меня появилась мысль, что же именно с ним произошло. И судя по тому, что я увидел через пару секунд, я был полностью прав.
Болотин скинул рубашку. Эйка ахнула. У Генки в груди находилась… широкая металлическая дверца, похожая на дверцу от сейфа. На ней даже имелся электронный кодовый замок с цифрами. Она занимала почти всю его грудную клетку и даже частично заходила в живот. Края плоти, граничащие с железом, выглядели немного покрасневшими. В некоторых местах кожа собралась небольшими узлами и морщинами. Но в целом, на первый взгляд ничего такого критического для здоровья. Ну, насколько вообще можно считать огромный кусок металла, выросший в теле человека, чем-то нормальным.
— Оно за ночь появилось, — добавил Генка, — Я проснулся и чувствую — что-то со мной не так. Поднял майку и увидел это…
Эйка с зачарованным видом постучала пальцем по дверце — звук вышел вполне характерным, металлическим. Геннадий открыл дверцу у себя на груди, показав тем самым нам содержимое сейфа — пустое прямоугольное пространство с металлическими стенками. Впрочем, задняя стенка отсутствовала — вместо неё находилась чернота, сквозь которую не проникал свет. Очень странно. Словно некая чёрная дыра.
— У меня как будто весь организм перестроился и часть органов сместилась, — печально сообщил Геннадий, — Подстроился под этот странный сейф. Вы как хотите, а я сегодня вместо уроков в больничку… Пусть мне таблеток, что ли, пропишут. Или укольчик. Может быть само рассосется, без операции, как думаете?
— Тебе дышать не тяжело с этой штукой в груди? — спросила Эйка, — Там как будто места для легких не осталось.
— Неа, не тяжело, — сказал Геныч, — Тошнило несколько раз, но сейчас я чувствую себя на удивление хорошо. Почти здоровым.
Внешний вид Геннадия тоже улучшился, лицо чуток порозовело, в глазах исчез нездоровый блеск. Парень как будто бы быстро шел на поправку.
Я быстро понял, что тут к чему. Может быть лишь одно логическое объяснение.
— Генка, так у тебя, оказывается, Дар появился! — воскликнул я, — Ты теперь чертов человек-сейф!
— Угу, Дар, — печально произнес Генка, разглядывая себя, — А соски пропали. Они ж были моей самой эрогенной зоной… Я не хочу обрести силу ценной потери самого главного — человечности!
И правда, вместо важной части тела у Генки теперь сверкал металл. Мне оставалось лишь развести руками. Силу нельзя обрести просто так, ни с того ни с сего. Чтоб что-то получить, надо обязательно чем-то пожертвовать. Ради силы люди жертвуют здоровьем, временем, деньгами и иными ресурсами. А Генка просто соски потерял. Если подумать, ещё легко отделался.
Всё это я и сообщил Генычу. Но того мои слова, кажется, не особо утешили.
— Мои внутренние органы, походу, как-то перестроились, — повторил Геннадий, словно некую мантру, — Вчера вечером и сегодня утром мне было очень плохо… Но теперь, после того, как проблевался, стало значительно лучше.
Зря он это сказал. Эйка, поняв, что с Генка помирать не собирается, резко активизировалась.
— Ух ты, прикольно! — воскликнула Эйка, коснувшись Генкиной дверцы от сейфа, — Твёрдое и холодное, как настоящее!
