Проговорив это, я сделал вид, что собираюсь уйти. Мне удалось сделать несколько шагов до двери с таким спокойно-удовлетворенным видом, что стражник все же дал слабину.
- Ваше высочество, - его голос прозвучал жалобно, - как это "столько приговоренных"? Гердер же был один.
Я остановился, изобразил на лице полнейшее недоумение недогадливостью солдата и повернулся к нему.
- Гердер был один, но вот стражи на этаже и у ворот должно было быть много. А раз их не было, за это придется кому-то рассчитываться. Вот я и прикажу завтра казнить всех тех, кто покинул свой пост, тем самым подвергнув жизнь принца опасности.
Я не без гордости наблюдал, что мои слова возымели должный эффект. Стражник побледнел и весь стал как-то меньше и ниже. Отлично! Кажется, я, наконец, понял, как нужно разговаривать с местными жителями.
- Ваше высочество... - пробормотал он и был больше не в силах что-либо добавить.
Ясно, чья вахта была тогда на моем этаже. Еще бы, теперь он перепугался, а то строил из себя непобедимого супермена. Хотя, помнится, супермен летал, а в таких доспехах не больно-то попорхаешь.
- Где Гердер? - снова повторил я свой вопрос, на этот раз подражая тону директора школы.
Стражник сглотнул. Министров он боялся до жути, но инстинкт самосохранения подсказывал, что и со мной связываться не стоит, а потому растерялся совершенно.
- Если министры пишут приказ, я вполне могу его не подписать, - как бы невзначай напомнил я, - а вот мой указ они оспорить не могут. Ну да ладно, - я махнул рукой, будто потерял всякий интерес к этой беседе, - к чему тебе эти тонкости, - и повернулся к выходу.
- Ваше высочество! - ну, слава богу, я уж думал, у него стальные нервы. - Постойте! Я провожу, ваше высочество! Сюда, ваше высочество!
Я запоздало подумал, что бы я делал, если бы стражник не поддался на провокацию, и вздохнул с облегчением, на счастье мне не пришлось это проверять.
Мы спустились еще на этаж ниже. Вот уж действительно подземелье. Мерзость какая! Если там, где я разговаривал со стражником, было просто сыро и мрачно, то ниже оказалось просто ужасно. Влага стояла прямо в воздухе, зловоние невыносимое, дышать просто невозможно, да еще красные глаза крыс сверлят тебя из углов. Я даже поежился, и вовсе не от холода, хотя отопление здесь бы не помешало.
- Далеко еще? - раздраженно спросил я, пытаясь напугать стражника еще больше, чтобы он не заметил мой собственный ужас.
- Пришли, ваше высочество, - тут же ответил стражник, остановившись у одной из массивных металлических дверей.
- Я так понимаю, на этом этаже содержатся наиболее опасные преступники? - уточнил я. Не выдержал и все же зажал нос манжетой.
Мой проводник презрительно поморщился.
- Смертники.
- А в ожидании казни им, что, дышать не положено? - возмутился я, уже никого не изображая, подобное скотское отношение к людям меня на самом деле взбесило.
Похоже, страж меня все же не понял.
- А зачем? - удивился он. - Они ж все равно уже не жильцы.
Интересная логика, нечего сказать...
- И при короле Лергиусе они тоже содержались здесь? - на всякий случай поинтересовался я. Назвать короля своим отцом я не смог, но я так затерроризировал стража, что он ни на что не обращал внимания.
- При его величестве данный этаж вообще не использовался. Перевести смертников сюда было решение министров, - ожидаемо ответил тот. Что ж, я так и думал. О короле все слишком хорошо отзывались.
- Так... - я задумался, оперся рукой о дверной косяк и тут же влез в какую-то зеленую слизь. - Черт! Фу! - после этого у меня исчезли малейшие сомнения на тему: "имею я право или нет". Я тщательно вытер ладонь о свои же штаны, не по-королевски, конечно, но не буду же я вытирать руки о доспехи стражника? - Значит так, - распорядился я. - Сейчас я зайду в камеру. Один. Поговорю с Гердером. И я хочу быть уверен, что нам никто не помешает или не попытается подслушать. За это отвечаешь головой ...э-э... как там тебя?
- Ганс, - услужливо подсказал он.
- Вот-вот, - кивнул я, - ты, Ганс, отвечаешь за выполнение моих распоряжений своей шкурой. Я понятно выражаюсь?
Вместо ответа он судорожно сглотнул.
- Молодец, Гансик, соображаешь, - похвалил я. - Подведешь, никакие министры тебя не спасут и пытаться не станут. Так что старайся, - я сделал эффектную паузу и любезно пояснил: - Это было только первое. Второе: находишь надежного человека, который займется подготовкой камер на этаже выше. В течение дня никого, кроме крыс, в этой помойке остаться не должно. И проследи, чтобы заключенные добрались до новых камер живыми, без каких-нибудь там якобы "несчастных" случаев. Все понятно?
Ганс кивнул, потом сообразил, что делает и перед кем, и торопливо отдал честь:
- Да, ваше высочество! Слушаюсь!
- Отлично, - я кивнул на дверь, возле которой мы все еще стояли. - А теперь открывай.
Страж завозился с замками. Ух ты, а я и не знал, что из-за меня у кого-то могут трястись руки.
- Жди здесь, - распорядился я и на всякий случай еще раз напомнил: - И не забудь то, что я сказал: министры не могут отправить тебя на казнь без моей подписи на приговоре, я же их согласия спрашивать не обязан.
Интересно, это на самом деле так? В любом случае, судя по панике в глазах Ганса, он поверил, а это главное. Эх, и чего я раньше боялся этого здоровяка? Он же безобиднее Винни-Пуха.
Спохватившись, я остановился на пороге и властно протянул руку ладонью вверх:
- Ключи, - не хватало еще, чтобы меня замуровали вместе с моим несостоявшимся убийцей. Ганс, бледный, как мел, вложил связку мне в руку. - Ждешь здесь, - напомнил я, отворачиваясь.
Боже, этот Ганс, наверное, вдвое старше меня, а я разговариваю с ним, как с приблудной собакой!
И я вошел в камеру.
- Магическое освещение в порядке, - шепнул Ганс и прикрыл за мной дверь.
И вот только когда я оказался в камере, мои заплесневевшие мозги соизволили задуматься, зачем собственно я вообще сюда пришел. О чем говорить с этим неизвестным мне человеком, только что чуть меня не убившим? И чего, спрашивается, я сюда так прорывался?
В камере сыростью пахло сильнее, а холод пробирал до костей.
Темно.
- Свет, - прошептал я, желая получить неяркое освещение.
Мягкий ровный свет разлился по камере, демонстрируя неровные покрытые плесенью кирпичи и прогнившую солому в углу. Впрочем, солома здесь была явно лишней, потому что пленник был прикован к стене стоя.
За два часа, прошедшие после нападения, он пришел в себя, но уж точно не подобрел. С такой лютой ненавистью на меня даже Сакернавен не смотрел, когда узнал, что я жив. Встретившись с этим ненавидящим взглядом, я чуть было инстинктивно не сделал шаг назад, но вовремя сдержал себя. Да что это я? Как пугать бедных стражников, так ничего, а сам готов бежать прочь, поджав хвост, стоит кому-то зло посмотреть? Нет, такой расклад мне совсем уж не понравился, и я остался стоять на месте.
