Прилегающий к дворцу парк занимал добрых десять квадратных километров. Есть где развернуться караулам имперских гвардейцев, несущим службу по охране дворца. Сейчас в карауле стоял полк Тарнье. Граф Остер торопливо шел по дорожке, ведущей к дворцу, поминая недобрым словом традиции, запрещающие подъезжать ближе, чем на полкилометра к центральному зданию всем, кроме самого императора. Остальные должны были проделать оставшийся путь пешком. Даже он — один из знатнейших дворян империи!
Граф Остер был удостоен чести видеть императора без предварительной записи, которая велась на месяц вперед. Подобное исключение делалось лишь для избранных по личному соизволению императора, такая возможность считалась большой привилегией. Да что там, таковой она и была.
Всем известно — свита делает короля. Будь правитель хоть тысячу раз властным и независимым, влияние на него окружения неизбежно, исключения можно пересчитать по пальцам. Разумеется, влияние это не сравнится с императорской властью, но никто не всеведущ, и никто не может существовать в пустоте. Даже император. Так чье же влияние в такой ситуации будет большим? Не того ли, кто допущен к его императорскому величеству во всякое время? Конечно, любой вельможа поостерегся бы не только давать императору непрошеные советы, но даже и думать об этом, но ведь направить разговор в нужное русло, обладая должными умениями, достаточно легко: расставить акценты, приглушить или сгустить краски, умолчать о каких-либо фактах или преподнести их в выгодном для себя свете.
Разумеется, император был волен не слушать того или иного сановника, не приглашать его ко двору. Но что изменилось бы? Ровным счетом ничего. Место одних людей заняли бы другие, только и всего. Со своим мнением, со своими предпочтениями (тщательно скрываемыми явно и продвигаемыми тайно) и вкусами. Если не считать тех немногих, которые не имели ни вкуса, ни мнения, такие тоже встречаются. Порой из подобных людей вырастают неплохие исполнители, но и только. Более сложные действия предполагают наличие инициативы, а инициатива вынуждает иметь свое мнение (разумеется, вовсе не обязательно высказывать его направо и налево).
— Вас примут. Извольте подождать в приемной малого кабинета, — церемониймейстер слегка поклонился графу и распахнул дверь, первую в череде многих.
— Как здоровье его императорского величества? — спросил Остер. Спросил не потому, что это его интересовало, а потому, что не спросить было невежливо.
— Хвала создателю, император здоров.
Граф не стал задерживаться около церемониймейстера дольше требуемого и проследовал дальше, проходя через коридоры мимо слуг, которые с почтением распахивали все новые и новые двери.
Перед последними дверями застыл гвардейский караул во главе с лейтенантом. Больше в приемной никого не было. Часы посещений закончились, во внеурочное время сюда могли попасть только те, кому назначено, или те, кто входил в число приближенных. Прошло с полчаса, церемониймейстер появился на пороге малого кабинета и объявил:
— Его императорское величество ожидает графа Остера.
Лейтенант бросил на подошедшего графа внимательный взгляд и сделал шаг в сторону, освобождая проход. Граф часто бывал у императора, и его здесь отлично знали в лицо.
— А, граф? Проходи. — Император небрежно махнул рукой и повернулся к степному орлу, которого кормил шариками сушеного мяса. Хищник клевал подношение с руки императора, защищенной специальной толстой кожаной перчаткой: иначе не миновать травм от ударов твердого, изогнутого клюва.
— Ваше императорское величество заставляет даже орла есть с рук! — воскликнул граф в преувеличенном восхищении.
— Разве ж это орел? Измельчала порода, — со вздохом отозвался правитель.
— Прикажите — и я доставлю вам нового. Лучшего из того, что можно поймать в бескрайних тилукменских степях.
Большая часть владений графа располагались на юге империи.
— Пустое, — император махнул рукой. — Орлы повывелись даже в степи. Что кочевники? Не шалят?
— Никто не посмел бы посягнуть на границы вашей славной империи.
— Думаю, ты следишь за этим, как никто другой, ведь твои земли расположены ближе всего к южной границе.
— Я рад служить вашему императорскому величеству там, где вы укажете, — поклонился граф.
На самом деле Остер был совсем не против обзавестись владениями и в центральных областях империи, особенно после того, как заработал водный путь на юг к вольным городам реки Хат. Проходившие через земли графа караванные тропы становились все менее оживленными, теперь купцы норовили снарядить корабли. Тот, кто не может организовать достаточно сильный караван, старается пристать к другим кораблям или отправляется в поход в складчину. Граф тоже был бы не прочь поучаствовать в водных походах на юг, но кооперироваться с купцами ему не позволяло самолюбие, а единоличное участие требовало хорошей базы на Ропе. Конечно, лучше всего было бы вообще прекратить эти водные походы, но упоминать об этом не следовало. «Не просите, сделайте так, чтобы вам самостоятельно пожаловали то, что нужно», — граф всегда следовал этому старому девизу и пока ни разу в нем не разочаровался.
— Так какие новости их степей? — спросил император.
— Тилукмены передрались между собой из-за титула славнейшего из ханов. И кое-кто этим умело пользуется. Абудагцы собирают жемчуг прямо под носом у кочевников.
— Я слышал об этом. Но как им удалось обосноваться?
— О, они поступили очень хитро: выкупили остров у хана Маджарга.
— Ты хочешь сказать, что кочевники соблюдают соглашения и не нападают на факторию?! — Император удивленно поднял брови.
— Конечно, нападают. Но здесь тилукмены перехитрили сами себя. Абудагцы отвалили им десять тысяч за остров посреди реки Хат и обещали платить по две тысячи золотых ежегодно. Маджарг дал согласие, намереваясь пересмотреть договор в свою пользу, когда появятся ловцы жемчуга.
— Десять тысяч золотом — немало для кочевников. Не удивлен, что они согласились. И что дальше?
— Абудагцы пришли под осень. Сразу полсотни кораблей. Никогда раньше река Хат не видала такой флотилии, если не вспоминать стародавние времена, когда движение по ней было оживленным. Но это было только начало. Корабли везли грузы, везли людей. Кстати, из империи туда тоже кое-кто подался. К осени на острове скопилось несколько тысяч человек, в основном строители и наемники. Когда весной у острова появились кочевники, там уже стояла крепость.
— Они построили крепость за зиму? Кто же за такое взялся?! — удивился император.
