Госпожа замешкалась. «Нет. Думаю нет. Но Шакти тверда как адамантит в своих обвинениях, а у нее есть право обвинить и проследить за младшей ученицей».
Триэль снова вздохнула. Ничего необычного не было, когда среди младших жриц процветало соперничество, личные вендетты, просто ненависть. Собственно говоря, это было отличной тренировкой для жизни за стенами Академии, и такие вещи редко запрещались. Но этот случай уже становился проблемой. Хотя Шакти Ханзрин была не единственной жертвой Лириэль, она становилась ее избранной мишенью. Не то, чтобы кто-то об этом беспокоился. Семья Шакти не обладала значительной властью, и даже некоторые богатые простолюдины посматривали сверху вниз на семейное дело Ханзрин, считая благородных, занимающихся фермерством, не более чем выскочками из грязи. Сама Шакти тоже не заработала себе особого авторитета, постоянно таская за собой этот трезубец и читая длинные, усыпляющие монологи о разведении ротов. Ко всему прочему, юная Ханзрин была полностью лишена чувства юмора, злопамятна по отношению к старшим и безжалостно жестока к слугам и младшим ученицам. Унизительные шутки, отыгранные на ней, отомстили за десятки оскорблений, и заслужили Лириэль немалое, хоть и молчаливое, одобрение. Короче говоря, скучать в Арах-Тинилит уже не приходилось.
Только прошлой ночью весь храм переполошился когда Шакти — трудолюбивая ученица, медленно но верно поднимавшаяся к статусу высшей жрицы — пришла к алтарю для принесения вечерней жертвы. Магический трезубец Шакти следовал за ней, точно передразнивая ее развалистую походку. Лириэль, конечно, отрицала всяческое участие, но Триэль знала то, что знала. Однако сделать по этому поводу матрона не могла ровно ничего, поскольку, как ни странно, Лолт не была оскорблена. Похоже, даже богиня иногда наслаждалась толикой темного юмора. Конечно, в свое время Паучья Королева устанет от шалостей Лириэль, но пока что девушка была новшеством, и благоволение Лолт было с ней. «Мы служим богине хаоса», заметила Триэль. «Хвала Лолт», ответила жрица рефлексивно. «Но скоро эта испорченная маленькая дрянь зайдет чересчур далеко!»
«А тогда Лолт сообщит мне об этом!» рявкнула Триэль. «Не пытайся говорить там, где молчит Паучья Королева!»
Глаза Зелд расширились, она сообразила, что наговорила и согнулась в глубоком поклоне. «Прошу прощения, твоего и Лолт», прошептала она, инстинктивно рисуя пальцами знаки молитвы, отвращавшей неудовольствие Паучьей Королевы.
Триэль оборвала ее. «Как идет учеба Лириэль?»
«В некоторых вещах, исключительно успешно», признала жрица. Ее голос стал спокойнее, и слова она выбирала осторожно. «У нее необыкновенная способность к изучению и запоминанию заклинаний. Ходят слухи, что она обучалась как маг», тон слов Зелд стал вопросительным. Триэль ответила спокойным бесстрастным взглядом.
«Ей позволено двигаться с той скоростью, которая возможна, как я приказывала?»
«Да, Матрона-Госпожа. Девушку тщательно проверили, и разрешили ей перепрыгнуть через ступени в нескольких областях учебы. Она демонстрирует удивительное мастерство в магии перемещения. Сегодня она начала изучать нижние Планы с классом двенадцатого года. При ее скорости обучения, она сможет вызывать их меньших обитателей, возможно даже путешествовать в Планы, еще до окончания своего первого года. Однако», осторожно продолжила Зелд, «Лириэль исключительно невежественна во многих областях, куда ниже приемлемого уровня даже для новичка. Ее формальным образованием явно пренебрегли. Она не знает почти ничего о великой истории Мензоберранзана, и очень мало о поклонении Паучьей Королеве. И хотя в социальном протоколе она разбирается достаточно, но понятия не имеет, как вести себя в рядах жриц Лолт».
«Заполнить эти пробелы — ваша работа», холодно указала матрона-госпожа. «Если Лириэль действительно находит время для своих проделок, значит ее недостаточно загружают».
Зелд напряглась, но у нее хватало мудрости не спорить с могущественной Триэль. «Даю слово: Дом Баэнре получит еще одну высшую жрицу в рекордный срок».
«Хорошо. Я хочу, чтобы меня информировали обо всех действиях Лириэль».
«О, я уверена, вы о них услышите», сухо сказала жрица. «Помните, она посещает двенадцатигодичный класс для изучения планарных путешествий. По крайней мере часть дня, Лириэль и Шакти Ханзрин будут рядышком».
В своей личной комнате, Шакти Ханзрин кинула проклятый трезубец в стену. Удар оружия и звон его падения заглушались ее яростным воем.
Следующей в полет отправилась одежда Шакти. Каким-то образом, ее одеяния приобрели аромат навоза ротов, и женщина в бешенстве сорвала их и бросила прочь. Она подошла к умывальнику, и понюхала воду в кувшине. По крайней мере, она не провоняла, угрюмо подумала Шакти. Налила немного воды в тазик и начала скрести себя губкой.
Шакти не сомневалась, кто ответственен за это новое оскорбление. Она помнила изумление и ярость в глазах Лириэль Баэнре, когда она приказала новой ученице прислуживать ей за завтраком. Шакти была в своем праве, и все же Лириэль открыто отказала ей в уважении, заслуженном двенадцатью годами тяжкого труда в этой паучьей темнице. И хуже того, она ушла победительницей!
Просто еще один пример, зло размышляла Шакти, как плохо управляется город. Жрицы устанавливают правила и нарушают их как пожелают. На взгляд Шакти, Лириэль могла поступать как ей вздумается, и всего лишь из-за имени, которое она унаследовала. Видимо, Баэнре не может ошибаться, даже после бедствия, к которому привела Мензоберранзан старая матрона. Но как бы там ни было, последние два дня подарили Шакти фокус для ее ярости, ее обиды и раздражения. Все, что было неправильно в Мензоберранзане, наконец-то обрело имя.
Она ненавидела Лириэль Баэнре. Чистота и мощь этого чувства превосходила все, что когда либо испытывала молодая жрица. Она ненавидела Лириэль за ее происхождение, за весь беспорядок, вызванный долгим правлением ее бабки и катастрофой войны. Она ненавидела девушку за ее красоту и за мгновенно обретенную популярность в Академии. Она ненавидела остроумие Лириэль; каждый раз, когда эта дрянь оказывалась рядом, Шакти чувствовала, что играется шутка, которую она не понимает. Хуже того, Шакти ощущала полную уверенность, что она является мишенью этой шутки. Она ненавидела ее интеллект, и легкость, с которой Лириэль обучается вещам, изучение которых должно занимать годы упорного труда. Но больше всего Шакти ненавидела Лириэль за свободу, которой та наслаждалась пятнадцать лет. Сама она вынуждена была поступить в Академию, только-только распрощавшись с детством. Почему с Баэнре должны были обойтись по-другому? За все это, поклялась жрица Ханзрин, Лириэль Баэнре заплатит — и дорого.
