Мелодия «Солнца и Луны» то ускорялась, то замедлялась, вызывая страннейшее ощущение неравномерно текущего времени. Казалось, все вокруг, не только десять пар в центре зала, начинают то двигаться быстро и дергано, как сумасшедшие марионетки, то застывают красивыми мраморными статуями в мире остановившегося времени. А что творилось в центре зала, глаза вовсе отказывались воспринимать. Танцоры двигались ловко, изящно, и совершенно не давая запомнить последовательность танцевальных па, а партнеров меняли так быстро и незаметно, что, казалось, это один человек, только со все бледнеющим и бледнеющим лицом. Они все дольше задерживали поддержки, чтобы зал мог насладиться воплощенными в живой скульптуре отражениями любви и страсти, свободы и повиновения, мечты и разочарования.
Скоро танец кончился, но иллюзия не кончалась. Макта спустился в тихий зачарованный зал и воздел руки:
— Остался последний танец бала! — возгласил он. — Но не последний танец земли страха! Танцуйте, доколе она не падет! Отныне по воле моей каждые пятнадцать лет должны проводиться большие Балы Карды, а Тридцать Домов по очереди принимать их. Пока путь, начертанный для Терратиморэ Лазаром Арденсом, не завершится!
Я подлетела к дочери, обняла за плечи. Сердце пело: ночь завершилась благополучно, вопреки всем дурным предчувствиям.
— Мама! — капризно воскликнула Антея, но сама, затрепетав, прижалась ко мне, также радуясь. Так мы стояли, пока не зазвучали первые аккорды танца и к нам не подошел Алоис Митто.
— Пусть монетка подскажет, какую из двух красавиц пригласить, — молвил он и подбросил серебряную десятину. Она упала гербовой стороной.
— Антея, — довольно проговорил Митто. — Вы позволите, Ариста?
Я не хотела отпускать дочь, но та обернулась. Глаза сияли: последний танец великого Бала она будет танцевать с красавцем Митто!
— Мама, разрешите! — зашептала она. — Ведь мы же завтра уедем…
Сердце дрогнуло: так хороша, свежа и юна была сейчас Антея, лишь глаза ее блестели от невыплаканных слез по улетевшему чуду. Трепетом по коже пробежало предчувствие краткости этой красоты… и я смилостивилась:
— Иди.
Серая и бледно-желтая бабочки вспорхнули, закружились по зале. Красивая пара! «Не будь Митто столь ветрен…» — я хмыкнула. Алоис уносил Антею все дальше, и я тихонько пошла следом, сопровождая их танец у стены. Бал почти завершен, осталось без задержек покинуть дворец, сесть в карету и уехать.
Белое пятно платка с монограммой, брошенного у двери во внутреннюю комнатку залы, почему-то привлекло мое внимание. «К» — и герб Калькаров. Без всякого перехода я вспомнила, что не видела младшего сына Калькаров с начала «Солнца и Луны».
Дверь в комнатку была закрыта, но не заперта, будто приглашая войти. Комнату открыли недавно: я отчетливо помнила, что проходила у этой двери в начале бала, и она была заперта. Во времена Арденсов в кулуарах подобным образом во время балов уединялись пары, поэтому я уже хотела пройти мимо, но… На ручке двери был кровавый отпечаток. Она была сделана в виде головы льва, и красное пятно пришлось точно на его пасть.
Я подобрала платок Калькара. Он тоже был в пятнышках и полосах крови, будто кто-то вытер им руки, выходя из комнаты.
«Вот так проходит охота на темных тварей. Пять и это не конец охоты. Они там», — поняла я. Стало страшно… и любопытно.
Я напоследок бросила внимательный взгляд в зал. Митто и Антея по-прежнему танцевали, граф сыпал галантностями, дочь звонко смеялась. Потом тихонько отворила дверь и заглянула в комнату.
Зачем я сделала это? Одно ли любопытство было тому причиной? Нет. Я хотела увидеть, чем занимается муж в Карде уже три года. Я подозревала, что зрелище меня ужаснет, но хотела представить, понять, как Эреус выглядит при этом.
В первый миг я почувствовала смущение. У девушек в креслах и на полу непристойно заголились ноги, у некоторых платья были расшнурованы и спущены до талии, и я вообразила, что попала все-таки на оргию, а не на последствия охоты. Но люди в комнате были неподвижны и слишком бледны даже для пудры. Больше пяти тел. В основном девушки, но было и двое юношей. И… это была не та охота, — поняла я, подойдя ближе. На шеях, груди убитых цвели алые цветы укусов. Аккуратные и… жестокие, как не кусает ни одно животное. Здесь пировали темные твари.
Я глянула на тело младшего Калькара в кресле, встретилась с остекленевшим взглядом светлых глаз, и меня замутило. На щеке юноши алела роза укуса.
«Когда они успели убить его, я помню его в танце «Солнца и Луны»?!
Сняв перчатку, я коснулась щеки мертвеца. Кожа была еще теплой. И вдруг с ужасающей отчетливостью я представила, как дочь танцует там, в зале, одна в окружении неизвестно скольки темных тварей…
Я ринулась к выходу, но на пороге комнатки столкнулась с Гедеоном Вако.
— Ариста, что ты, что ты, — мягко по-отечески сказал он, принимая в объятия, крепковатые для отцовских. — Тварей здесь уже нет, они насытились и ушли, успокойся.
— Там, в зале, Антея! — я рванулась, но Вако удержал за плечи.
— Бальная зала — самое безопасное место во дворце, — продолжал увещевать он. Голос первого министра вдруг обрел чрезвычайную приятность, бархатистость. — Не кричи, не поднимай панику. Начнется хаос, а в хаосе они легко заберут еще несколько жизней, понимаешь?
— Я… мы с дочерью немедленно уезжаем! — выкрикнула я и пошатнулась. Воздуха не хватало, и вдохнуть поглубже не позволял корсет, узкий воротник обратился удавкой.
— Я провожу тебя в сад. Подышишь свежим воздухом и успокоишься, — в этот миг я нашла в зале Антею: она все также танцевала с Митто и счастливо смеялась, откинув голову, чувствуя себя первой красавицей бала. Напряженное тело чуть расслабилось, и Вако, легко преодолев остатки сопротивления, повлек меня к другому выходу из комнаты. Короткий коридор — и мы в саду. От холодного воздуха легкие сначала спазматически сжались, но скоро дыхание выровнялось. Сад по контрасту со дворцом был тих и безлюден, только в кронах деревьев нахохлилась стая больших черных птиц. В этой обстановке разум прояснился.
— Спасибо, Гедеон, — искренне сказала я Вако, по-прежнему держащему меня в кольце сильных рук. — Я пойду за Антеей.
— Хорошо, только… — обруч его рук стал теснее. — Обещай, что никому не расскажешь, что видела в комнате. Там уже прибираются.
— Обещаю… — я попробовала осторожно выбраться из цепких объятий. Не получилось. Я недоуменно взглянула в бледное в лунном свете лицо мужчины и внезапно вспомнила старую догадку, что Вако может быть одной из темных тварей Макты.
