Рыцарь, лежавший у моих ног на спине, был чуть выше среднего роста, коренаст и не отличался богатырским телосложением. На вид ему было лет под шестьдесят и лицо у него было довольно приятным на вид. Загорелое, мужественное, с короткой седой бородкой, спокойное и умиротворенное. Рыцарь был одет в потертый коричневый камзол, поверх которого на нем была надета стальная, вороненая кираса и это были все его доспехи, не считая кожаных перчаток со стальными накладками на пястьях и узких крагах. Еще на рыцаре был надет темно-зеленый плащ с голубым подбоем.
Похоже, что он был не из особенно богатых, этот невезучий рыцарь, да, и меч за которым охотился Леха, не вызвал у меня особого впечатления. Обыкновенный прямой меч длиной примерно в метр с четвертью в простых кожаных ножнах с литыми бронзовыми накладками. Рыцарь даже не обнажил его. Правда, когда я достал клинок из ножен, я сразу подумал, что был совершенно не прав относительно меча. Клинок был, похоже, дамасской стали и имел превосходно заточенное, обоюдоострое лезвие. На мече была выгравирована большими, готическими буквами надпись:
Буквы на мече были четкими, да и сам клинок выглядел так, словно только что покинул оружейную мастерскую. Взяв меч в руки, я сделал несколько резких взмахов, словно рубил врага и представил себя славным рыцарем, сидящем на горячем, боевом коне. Меч был не слишком тяжелым и его рукоять отлично ложилась в руку. Мне припомнилось, что некогда, в средние века, рыцарь Роланд, владелец меча с таким именем, сломал его, когда был смертельно ранен, чтобы его меч не достался врагам, но, вероятно, это не относилось к тому мечу, который я держал в руках.
После одного из энергичных взмахов, я выронил меч из руки и он ударился о камень, торчащий из земли. Послышался возмущенный звон стали и когда я поднимал клинок с земли, то ожидал увидеть зазубрину или щербину на нем, но острие меча даже не затупилось. Вложив меч в ножны, я принялся внимательно рассматривать его покойного владельца, чтобы выяснить причину его смерти. Коротко стриженная, седая голова рыцаря была без шлема и над виском была свежая ссадина, но вряд ли это она была причиной его смерти. Гораздо серьезнее и опаснее выглядело черное, отливающее зеленью перо, которое воткнулось ему в самое основание шеи, чуть выше правой ключицы.
Мне не пришлось долго гадать, что перо было ядовитым, так как от него расходилось черновато-зеленое пятно, да, и запах давал знать о чем-то ядовитом, когда я выдернул перо. Зло глянув в сторону убитого мною ворона, я осмотрел перо. Оно было длинным, сантиметров сорок в длину и очень тяжелым, словно было сделано из стали. На остром конце пера имелось отверстие, как будто, это был шприц и я без лишних раздумий догадался, что это именно ворон убил рыцаря.
Проверяя свою догадку я подошел к ворону, который уже был безопасен и попытался приподнять его за кончик крыла. Весу в нем было килограммов тридцать, не меньше. Два пера, за которые я ухватился, так и остались в моей руке и когда я потряс ими, то услышал явственное бульканье ядовитой жидкости в их пустотелой части. Присев на корточки, я внимательно обследовал крылья ворона и всего выдернул одиннадцать штук ядовитых перьев-дротиков. Странный это был мир, Парадиз Ланд, раз даже вороны в нем были вооружены таким удивительным образом.
Собрав ядовитые перья, я подошел к коню, который отнесся ко мне весьма дружелюбно и даже стал охотно откликаться, когда я стал называть его ласково, - Мальчик. Это был жеребец громадного роста, который в холке был высотой чуть ли не в два с половиной метра. Не знаю какой породы был этот конь, но красоты он был просто неописуемой. Его черная шерсть блестела на солнце, будто полированный обсидиан, а длинная грива была, словно шелковая. В больших, темно карих глазах коня ума светилось больше, чем его было в головах некоторых людей, которых я знал.
К его большому, потертому седлу были приторочены две седельные сумки. В одной я нашел, смену чистого белья, голубой плащ, расшитый золотом, большой кусок белого полотна со свежими, жирными пятнами, по видимому, рыцарская скатерть, пару простых льняных полотенец, да еще несколько небольших сумок, содержимое которых я не рассматривал. В другой седельной сумке я нашел три больших каравая ржаного хлеба, копченый свиной окорок, да, еще какие-то специи в кожаных туесках.
Завернув вороновы перья в полотенце, я упрятал их в отдельный карман седельной сумы, подальше от съестного, отрезал большой ломоть хлеба и, угостив им Мальчика, взял коня под уздцы и подвел к рыцарю. Умный конь послушно опустился перед своим бывшим хозяином на колени и я положил тело рыцаря поперек седла. В этом была хоть какая-то радость, а то мне вовсе не улыбалось тащить рыцаря на своей спине подальше от реки.
Похоже, что сегодня мне предстояло переквалифицироваться из менеджеров в могильщики. Бросить тела погибших не погребенными, мне даже в голову не пришло. Где в этих местах искать бюро ритуальных услуг, я не знал, а на той карте которая у меня теперь имелась, подобного заведения отмечено не было. Так что мне следовало поискать место для погоста.
Взяв коня под уздцы, я пошел обратно к дороге. Мальчик всю обратную дорогу пытался со мной заигрывать, покусывая плечо и шумно дыша мне в ухо, а я в ответ гладил его по красивой, тонко очерченной морде и скормил ему весь ломоть хлеба, которым собрался немного перекусить сам. Мы быстро нашли с конем общий язык и теперь передо мною встал вопрос, как мне путешествовать по Парадиз Ланду дальше, имея одновременно и прекрасного коня, и отличный автомобиль.
Между опушкой леса, откуда я увидел картину разыгравшейся здесь трагедии и поворотом дороги, почти по середине, на пологом склоне, метрах в ста от дороги, росли живописной группой пять больших дубов, один из которых вообще был великаном. Именно там, под дубами, поближе к дороге, я и решил похоронить обоих убитых.
Под дубами имелась просторная площадка, усыпанная прошлогодней листвой и желудями, там я и опустил на землю тело рыцаря и туда же подогнал джип. Разгрузив джип, я нашел в нем три пустых пластиковых канистры и съездил верхом за водой, после чего уже на джипе съездил к месту засады и перевез к дубам труп московского бандита Лехи Мелехина. Нашлась в джипе и лопата армейского образца, саперная, самой лучшей модели, - "БСЛ".
Пока я копал две могилы и делал из жердей подобие двух гробов, пока обмывал тела и переодевал их в нарядные одежды, пока вытесывал два больших кленовых креста, прошел остаток дня, вся ночь и даже половина следующего дня. Наконец, сэр Роланд де-Ферран, а именно это имя я прочитал на его нагрудном медальоне, и московский бандюк Леха Мелехин, нашли вечное успокоение в земле и я, дважды прочитав над их могилами "Отче наш" (другой, более подходящей, молитвы я просто не знал), позволил себе передохнуть. Завалившись в джип, я проспал в нем часов пять прежде, чем меня не разбудил громким ржанием Мальчик.
