В кармане у него пискнуло.
— Курьер прибыл, — сообщил адвокат. — Он вас не увидит. Я всё сделаю сам. Побудьте здесь и ничего не бойтесь.
- - -
— Вы серьёзно? — Тигарр встал. Потёр лоб. — Они решили её отпустить? Ушам своим не верю.
— Совершенно серьёзно, — Виккер поднял взгляд. — Бумаги были в полном порядке, Беррон никогда не ошибался. Ни в одной букве. Дом Рекенте предпочёл замять дело.
— Что с девочкой?
— Аголан Рекенте по–прежнему единственная законная наследница дома. Госпожа ан Рекенте очень любит свою внучку. Это правда, Тигарр. Я постарался выяснить всё, что можно об Аллирон ан Рекенте. О «Старухе», как вы её зовёте. Очень запутанная история, инспектор. Крайне запутанная.
— Да знаю я, знаю, — инспектор раздражённо махнул рукой. — Про Старуху можно книги писать. Если бы умел, написал бы. И про её благотворительность, и про её преступления. Про всё. Как это в одном человеке умещается, понять не могу.
— Преступления? Ничего не было доказано.
— Слушайте, Виккер, вы же всё понимаете. Это не допрос, я дал слово, что всё останется между нами. У меня есть статистика — сам собирал. Пятьдесят девять пропавших без вести людей. Восемнадцать эпизодов, аналогичных эпизоду с Хольте. Незаконное использование человеческих тканей в качестве донорских. И ни одного доказательства. Это только то, что я сам откопал. Наверняка там больше. Сварить кофе?
Виккер кивнул.
— Намного больше. Но нам нужны неопровержимые доказательства хотя бы одного эпизода. Понимаете? Неопровержимые. Преступник никогда не может убрать все улики. Во всех случаях. Когда–нибудь да ошибается. Ан Рекенте не ошиблась ни разу.
— Иными словами, ей помогают. Я и сам догадался.
— И помогают очень влиятельные люди. Боюсь, это давно уже политический вопрос. Если мы попытаемся обвинить дом Рекенте, не осознавая, на что идём, завтра, возможно, просто перестанем существовать. Исчезнем из истории.
— И вы её боитесь, — Тигарр разлил кофе по чашкам.
— Я осознаю степень риска, — возразил Виккер. — Я иду на риск, когда дело того стоит. В данном случае — никаких шансов. В настоящий момент.
— Понятно. Осталось немного — зачем вы повезли её в дом.
— Идиотская идея, — Виккер потряс головой. — И не моя. Я сразу сказал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
* * *
— Слышал о вас, читал о вас, — владелец салона лично вышел встречать эль–Неренн. — Рад, что посетили нас. Если позволите, помогу выбрать ваш новый облик. Вам и вашей подруге, — короткий поклон в сторону Хольте.
— О, нет, теариан–то, — Хольте вернула поклон. — Только ей. Мной займёмся в другой раз.
— Как пожелаете, как пожелаете, — хозяин салона вручил ей карточку. — В любое время. Желаете присутствовать? Следуйте за мной, пожалуйста.
— Это надолго? — шепнула эль–Неренн, чувствуя себя страшно неудобно. — Я не знаю даже, как себя вести.
— Интуиция, — подмигнула Хольте, сама не ожидавшая подобного приёма. — Доверься ей. О времени не думай — торопиться некуда.
Эль–Неренн не раз видела этого человека — коротко стриженого, высокого, немного сутулящегося, всегда одевающегося в чёрно–белое, с короткими седыми усами. Родом, несомненно, с Тераны, с дальнего юга. Но имя его она вспомнила не сразу.
* * *
— Договор не оформлен по всем правилам, — Виккер поднял стопку бумаг, не забыв надеть перчатки. — Но в случае с домом Рекенте это не обязательно. Вы дали согласие в присутствии двух свидетелей. Это всё равно, что подписать договор и заверить у нотариуса.
— Они могут потребовать, чтобы я вернулась? — поинтересовалась эль–Неренн, сжав зубы. — Через суд?
— Судя по тому, что они отказались от всяких претензий — вряд ли. Но договор очень плохой, теарин. По сути, это рабство. Приукрашенное, со множеством привилегий, но — рабство. Госпожа ан Рекенте распоряжалась бы вашей жизнью, имуществом и всем прочим. Не навсегда, но вы понимаете, как легко было бы продлить подобный договор.
— И нет возможности разорвать его? Освободиться?
— Есть способы. Можно выкупить свою свободу. Тут есть этот пункт. Разумеется, изложено иными словами. Вряд ли бы вы смогли собрать столько денег, не покидая дом Рекенте.
— «Способы». Что ещё? Кроме выкупа.
— Elain set–a elain. Знаете, что это означает?
— «Кровь за кровь», — медленно выговорила эль–Неренн. — Что… я должна привести кого–то вместо себя?
— Или оставить им ребёнка. Тут есть и такой пункт. Если в доме рождается ребёнок и вы являетесь его матерью или отцом — в зависимости от пола — вы можете прекратить службу в доме, немедленно. Ребёнок остаётся в доме. Кроме того, дом выплачивает вам вознаграждение. Весьма щедрое.
— Остаётся… как собственность дома?
— Верно, теарин. Поймите, законы дома на территории дома имеют преимущество. Формально всё изложено так, что рабством не назвать. Претензий предъявить невозможно.
Эль–Неренн вновь спрятала лицо в ладонях.
— Я ведь читала договор, — сообщила она, не отнимая рук. — Там не было ничего подобного.
— Старый трюк, теарин. Кроме того, предполагалось, что вы будете под действием наркотика. Извините, мне нужно поговорить с врачом. Оставайтесь здесь.
Они говорили, не слишком повышая голос, и эль–Неренн, невольно, стала прислушиваться.
— …Под наблюдением, — Эйзенн. — Думаю, это улика. Подобные препараты должны использоваться только в клиниках. Только по предписанию лечащего врача, только при наличии подписанного пациентом согласия на использование. Девушку необходимо полностью обследовать — я постараюсь проделать это анонимно.
— То, что ей ввели, не действует, как ожидалось? — Виккер.
— Верно, теариан. Полчаса назад у неё должна была наступить третья фаза. Активная фаза. Но препарат не подействовал — хотя доза почти вдвое выше рекомендуемой. Не знаю, откуда такая стойкость.
— Вы сказали «третья фаза»? — эль–Неренн возникла рядом с ними. Эйзенн опустил голову.
— Теаренти, это…
— Я знаю, что такое «третья фаза». Книжки читаю. У кого она должна была наступить — у меня?
— Да, — Эйзенн поднял голову. Выдержать взгляд девушки было непросто.
Эль–Неренн отступила на шаг, прижала ладони к животу.
— Она… хотела, чтобы я… чтобы у меня, сегодня…
— Боюсь, что так, — Виккер осторожно взял её за локоть. — Прошу, успокойтесь. Ничего этого не случилось.
— Племенной скот, — эль–Неренн выглядела изваянной изо льда. — Сегодня вечером. Я — племенной скот. Кто должен был стать отцом?
