— Очень нужная вещица, подарок одной знакомой.
Затем, высоко подняв лук, сразу же выстрелил, наверно из-за боли не мог долго целиться. Стрела с тупым звуком глубоко вонзилась в одну более-менее надежно выглядящую балку, а затем вниз скользнула длинная, толщиной почти с руку лиана — слегка покачавшись над головой, она спустилась в темное отверстие на полу. Очень хотелось подбежать и потрогать эту вещицу, ведь она действительно выглядела как живое растение. Невероятно, как она могла так быстро вырасти из этого клубня?
Гарретт остался доволен сделанным выстрелом, схватился за лиану здоровой рукой и заскользил вниз. «Ну вот, вечером опять придется менять повязку», со вздохом подумал я. Прислушивался, как он бродит там внизу, а еще очень надеялся, что этот шум не разнесся по темным закоулкам и что сейчас в склеп не ковыляют орды отвратительных зомби. «Ни в жизнь не полезу туда», сказал я самому себе, а Гарретт как раз велел потихоньку следовать за ним, нетерпеливо спросив при этом, не прирос ли я к полу. Все во мне протестовало предстоящему действу, однако канючить и жаловаться не имело смысла. Осторожно, стараясь следовать его маршруту, я приближался к дыре, все время опасаясь провалиться сквозь пол в соседний склеп или быть раздавленным низко нависшей трухлявой балкой. Но старая церковь проявила милость к будущему хаммериту, и вот уже мои пальцы нерешительно ощупывают загадочную лиану.
Это и впрямь оказалось растением, притом весьма живым и даже более живым, чем обычные деревья и травы, стебель прямо-таки вибрировал от текущих по нему соков. Кем была, интересно, та самая подружка Гарретта, если могла подарить такое? Наверняка одной из ведьм-язычниц. Я знал, что мои братья и язычники находились в состоянии вечной войны и даже осознавал, почему решил стать хаммеритом — из-за ненависти к почитателям Обманщика. Раз они обожествляли Лесного лорда, значит, были виновны в смерти моих близких и нет им прощения.
Карабкаясь вниз по упругому жгуту (а это у меня хорошо получалось, потому что в детстве приходилось много лазать, да и стройное телосложение помогало), я иногда делал перерывы — не потому, что устал, а из-за внутреннего напряжения и нежелания расстаться с ясным солнечным днем.
Понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к темноте, когда ноги вновь коснулись пола. Сквозь дыру падали мутные лучи, освещая выстроившиеся рядами саркофаги. Гарретт наверняка уже позаботился о том, чтобы очистить их от посмертных даров (если таковые еще сохранились). Он как раз изучал один из саркофагов, читая вычурную надпись. Тяжелые крышки казались нетронутыми из-за покрывавших их толстого слоя пыли. Не было ни малейшего признака того, что кто-то тут побывал и шарил внутри. Я вроде как немножко успокоился, но все равно внутри не засыпало чувство настороженности. Гарретту в этот раз не надо было меня ни о чем просить, я сразу же приступил к чтению, понятное дело — чем быстрее прочитаю, тем скорее выберусь из проклятого склепа. И потому отчаянно сражался с тусклым светом и затейливым шрифтом.
Здесь были похоронены самые достойнейшие из монастырских братьев. С одной стороны помещения, там где по моим расчетам находилась ризница, сквозь свалившиеся глыбы еще видна была маленькая винтовая лестница, ведущая наверх, а больше ничего особенного. Стены были гладкими, без украшений, лишь изображение молота на каждой. Прочитав множество незначительных надписей, я был вынужден остановиться и дать отдых уставшим глазам, облокотившись одной рукой о стену в пустой нише напротив лестницы, а другой массируя лоб.
Гарретт тоже был погружен в чтение текста на одном очень древнем саркофаге и выглядел очень сосредоточенным. Нечто смущало его и я не отваживался спросить, что именно. Тем временем мои пальцы что-то нащупали на стене, некое углубление со множеством маленьких дырочек. Сначала я совсем неосознанно провел по нему рукой, потом осознал, что это не обычный разлом в стене. Тогда я выскреб из углубления всякий мусора и сдул оставшуюся пыль, которой накопилось так много, что вокруг образовалось облачко серого цвета, глаза заслезились и поначалу даже не хватало воздуха. Тогда стало видно, что находка имела четкую форму и была сделана не из камня, во всяком случае, я не встречал подобной разновидности. Пять небольших дырочек находились в углублении трапециевидной формы, чьи стороны были как бы втянуты и поэтому оно походило на звезду. Четыре отверстьица располагались более-менее на концах лучей, а самое большое пятое — в середине. Я еще раз провел по ним пальцами, удивляясь свойствам материала — округлая вделанная в стену пластина величиной с ладонь, черная как эбеновое дерево и идеально гладкая.
Обернувшись, я чуть было не столкнулся нос к носу с уже стоящим за спиной Гарреттом. Он не заметил мою уже привычную полуобморочную реакцию и тихонько присвистнул сквозь зубы. Кончики его пальцев чутко ощупали символ, затем окружающую поверхность стены.
— Да, тот, кто это сработал, был мастером своего дела. Без ключа нам никогда не войти.
— Без ключа?
— Такая штуковина, что смогла бы отпереть обсидиановый замок.
— Обсидиан?..
— Этот черный камень. Видишь, здесь что-то вроде замка. Готов спорить на свою правую руку, это то самое, что разыскивал Хранитель Горан.
Мне стало дурно от мысли, что мы на шли то же самое, из-за чего вся кровь Хранителя оказалась на траве кладбища. Не требовалось много воображения, чтобы представить грядущие беды.
Однако Гарретт вовсе не выглядел озабоченным. Он надавил на символ, медленно провел по нему ладонью и обернулся ко мне:
— Вон тот саркофаг. Скажи-ка, это в обычае у твоих братьев — хоронить не принадлежащих Ордену рядом с достойнейшими мужами?
Я непонимающе посмотрел на него.
— Конечно, нет.
— Тут похоронен не хаммерит.
Я опять уставился на него, затем подошел туда и понял, что не смогу прочесть надпись на крышке, потому что это были письмена Предков. Также отсутствие на ней изображения молота явилось бы святотатством для любого хаммерита. И еще — хотя саркофаг был изготовлен из того же камня, что и остальные, однако выглядел намного древнее. Я уже больше ничего не понимал.
— Думаю, он уже стоял здесь, прежде чем была возведена ваша церковь. Может, он даже стал той причиной, по которой основали монастырь. Либо он, либо то, что находится за дверью.
— Что тут написано?
— Лишь то, что покойника звали Аристайдес и он был Магом.
— Магом?
Гарретт подошел поближе, глядя на меня.
— Да. Давай-ка глянем, хорошо ли ему там.
