Кэлен глянула на перекосившегося Рэнсона:
— Заканчивай! Руби мне голову! Меня тошнит от этой пародии на правосудие! Ты победил вместе со своим Имперским Орденом! Убей меня, чтобы я избавилась наконец от этой жизни и ушла в мир духов, где мне не придется страдать от того, что я помогаю кому бы то ни было. Я сознаюсь во всем. Казни меня. Я признаю себя виновной во всем. — Кэлен посмотрела на лежащее у ее ног тело. — Кроме убийства этой кельтонской свиньи. Сейчас я сожалею, что не я убила его, но, увы, не могу претендовать на чужие лавры.
Рэнсон изогнул бровь.
— Лжива до конца, Мать-Исповедница? Не можешь сознаться даже в этом убийстве?
Появилась леди Ордит и, гордо задрав носик, засвидетельствовала, что слышала, как предыдущей ночью Кэлен угрожала принцу Фирену. Советники также дружно подтвердили, что слышали собственными ушами, как Кэлен грозилась перерезать принцу глотку.
— Это и есть твое доказательство? — поинтересовалась Кэлен.
Рэнсон взмахнул рукой:
— Приведите свидетельницу. Видишь ли, Мать-Исповедница, нам известна истина. Одна из твоих бывших подруг хотела утаить ее от нас, так что нам пришлось прибегнуть к крайним мерам убеждения…
В зал ввели трясущуюся госпожу Сандерхолт. Хрупкую женщину с двух сторон поддерживали стражники. Лицо ее было пепельным, вокруг красных воспаленных глаз залегли темные круги. Свойственная ей жизнерадостность исчезла. Госпожа Сандерхолт чуть покачивалась, и, казалось, она вряд ли устоит на ногах без поддержки.
Руки она держала вытянутыми, словно боясь к чему-нибудь прикоснуться. Ей выдернули клещами все ногти. Кэлен свело скулы.
Невилл Рэнсон сурово глянул на женщину.
— Расскажите, что вам известно об убийстве.
Госпожа Сандерхолт не мигая смотрела на него, закусив губу. Глаза ее наполнились слезами. Было совершенно очевидно, что говорить она не хочет.
— Говори! — стукнул кулаком по столу Рэнсон. — Или мы признаем тебя виновной в пособничестве!
— Госпожа Сандерхолт, — мягко позвала Кэлен. Женщина перевела взгляд на Исповедницу. — Госпожа Сандерхолт, я знаю правду, и вы знаете правду. И это главное. Они все равно доведут до конца задуманное, с вашей помощью или без оной. Я не хочу, чтобы вы из-за меня страдали. Пожалуйста, скажите им то, что они хотят услышать.
По щекам женщины потекли слезы.
— Но…
Кэлен выпрямилась.
— Госпожа Сандерхолт, как Мать-Исповедница я приказываю вам свидетельствовать против меня.
Госпожа Сандерхолт изобразила подобие улыбки и обратилась к Совету:
— Я видела, как Мать-Исповедница проскользнула за спиной принца Фирена. Не успел он оглянуться, как она перерезала ему горло.
Рэнсон довольно улыбнулся и кивнул:
— Спасибо, госпожа Сандерхолт. И вы, будучи ее подругой, все же сочли необходимым прийти сюда и выступить свидетелем, потому что желали, чтобы Совет и весь народ узнал правду, не так ли?
Слезы еще сильнее потекли по лицу женщины.
— Да. Хоть я и люблю ее, но должна была рассказать народу о ее преступлении.
Когда госпожу Сандерхолт вывели из зала, Совет признал Кэлен виновной. Рэнсон встал и поднял руку, призывая к тишине.
— Мать-Исповедница признана виновной по всем пунктам! — Раздались крики одобрения и требования немедленной казни. — Мать-Исповедница будет обезглавлена. Но не сегодня. — Он сердито отмел рукой вопли протеста. Шум стих. — Она совершила преступления против народа. Поэтому народ должен узнать, что справедливость восторжествовала. Люди должны получить возможность присутствовать на казни. Казнь состоится через несколько дней, когда каждый, пострадавший от руки преступницы, сможет присутствовать при исполнении приговора.
Невилл Рэнсон сошел вниз и обошел помост. Остановившись напротив Кэлен, он поглядел ей в глаза и тихо сказал, обращаясь только к ней, а не к залу:
— Собираешься применить ко мне свою магию, Мать-Исповедница? — Именно об этом Кэлен и думала, хоть и знала, что это ее погубит. Но промолчала. Губы Рэнсона растянулись в холодной жестокой улыбке. — У тебя не будет такой возможности. Я отниму у тебя три вещи. Во-первых, твою силу и ее символ. Во-вторых, твою честь. В-третьих, твою жизнь.
Кэлен бросилась на него. Рэнсон неподвижно стоял, сцепив руки, и смотрел, как она, сдвинувшись едва на пару дюймов, увязла в уплотнившемся вдруг воздухе. Кэлен отчаянно боролась с удерживающей ее силой.
Волшебник поднял руки. Кэлен увидела вспышку и вскрикнула, почувствовав волну холода, пронизывающую тело. Будто она нагишом нырнула в ледяную реку. Ее охватила дрожь. Обжигающий холод высек слезу. Боль была так сильна, что казалось, сильнее и быть не может.
Как выяснилось, может.
Боль сжигала внутренности, сердце готово было разорваться. Кэлен застонала. И тут она осознала, что стоит на коленях, а Рэнсон простер руки у нее над головой.
Когда боль ушла, Кэлен ощутила ужас.
Ее сила исчезла.
Там, где она всегда бессознательно ощущала силу, теперь царила пустота.
Как часто она мечтала избавиться от своей магии, но никогда не думала, что будет дальше. Она снова заплакала. Слезы утраты текли по ее щекам. Кэлен вдруг почувствовала себя голой перед толпой.
Усилием воли она остановила слезы. Она не позволит этим людям насладиться зрелищем плачущей Матери-Исповедницы. Нет, они не увидят слезы Кэлен Амнелл.
Тем временем Рэнсон извлек из ножен меч принца Фирена. Зайдя за спину Кэлен, он сгреб ее волосы и оттянул их вверх.
Мечом он отрезал волосы, обнажив шею. Кэлен испытала почти такой же шок, как когда ее лишили магической силы. Ричард так любил ее волосы! Она вновь с трудом удержалась от слез.
Невилл Рэнсон поднял отрезанную гриву и потряс ею под одобрительные вопли зрителей. Кэлен стояла на коленях, тупо глядя перед собой, пока солдаты связывали ей за спиной руки. Рэнсон схватил ее за плечо и поднял на ноги.
— С первым покончено, Мать-Исповедница. У тебя больше нет ни силы, ни ее символа. Как я и обещал. Теперь очередь за остальным.
Кэлен молчала. Говорить было не о чем. Ухмыляющиеся стражники поволокли ее вниз по лестнице. Она не следила, куда ее тащат. Она думала о Ричарде, надеясь, что он будет помнить о ее любви. Она забылась в воспоминаниях, отключившись от окружающего. Скоро она навеки покинет мир живых. Добрые духи оставили ее.
Она не ощущала происходящего. Без магии внутри она и так чувствовала себя уже наполовину мертвой.
Кэлен и не подозревала, как много значит для нее ее сила, в какой мере магия является частью ее самой, пока не утратила ее. Интересно, может быть, это ощущение тоскливой пустоты вообще присуще людям, не владеющим магией? Кэлен не представляла себе жизни без магии.
