Шла я очень аккуратно, памятуя о судьбе Дика. Только ногу мне не хватало сломать в этих каменных нагромождениях. Сделав свои дела, я встала и уже собралась уходить, когда заметила интересную вещь. Выше меня и чуть левее, прямо на скале, было несколько уступов. Не слишком больших, но положить туда кое-что можно. Днем они не бросались в глаза, а сейчас, от яркого пламени ветки давали косые тени. Я попробовала достать, но увы… Мне явно не хватало роста.
Немного подумав, я решила Ригера разбудить. Нет терпения дожидаться утра!
— Ригер, вставай, Ригер…
Он проснулся моментально, как будто и не ложился. Не было ни потягиваний, ни ворчания на тему: «Ну, дорогая, еще пять минуточек!». И не возмущался, что я разбудила его зря и можно подождать до утра…
Связки монет он нашел на первом же уступе. Даже ему еле хватило роста дотянуться. Их главный и вправду был высокий. Но это уже не важно…
Добыча впечатлила даже меня. На тонких кожаных шнурках при свете разгоревшегося костра поблескивало целое состояние.
— Ригер, скажи, а раньше вы всегда устраивали стоянки в других местах?
— Да, для передачи груза всегда выбирают место поменьше, там, где нет спуска сверху и побольше камней в воде — чтобы если стража выследит, им было труднее подплыть незаметно.
— А костер?
— Что — костер?
— Ну, вы разводили костер на новом кострище? Или камни под ним были выложены раньше?
— А, понял… Нет, Калина, это было старое место, каменный круг уже был. Ты думаешь…?
— Сейчас не стоит рисковать, но утром я бы осмотрела и остальные уступы.
Спать мы не смогли. Заварили свежий чай, взяли еще по сухарю и сидели, обдумывая каждый своё…
Мысли у меня были не самые веселые. Ригер, конечно, спас мне жизнь, да… Но и знала я его слишком мало. Если он решит худое, то убить меня сможет голыми руками в любое время… Не плыть с ним на лодке? Но я не знаю толком ни языка, ни местности. Выжить, я может и выживу одна. Но только до зимы. Неизбежно придется идти в город и искать убежище и еду. Хорошо, если я смогу украсть. А если — нет? Я даже не представляю на самом-то деле, где и как жители города хранят запасы. Смогу ли я подобраться…
Все же к утру я задремала…
Ригер потряс меня за плечо и сказал:
— Ты или ложись, или просыпайся, в такой позе спать — утром все болеть будет.
Я плюнула на дурные мысли и легла. Если он решит меня убить — сейчас это сделать вполне удобно, я не смогу не спать вообще. Так хоть мучаться не буду перед смертью.
Самого Ригера подобные мысли очевидно не смущали. Проснулась я, как всегда, у него под боком и почему-то это первый раз смутило нас обоих.
Зацепившись за нижние уступы Ригер, даром что такой здоровый, с ловкостью обезьяны поднялся метров на семь. Оказывается, на скале были вполне удобные выемки для ног. И, да, на одном из уступов он увидел сверток.
— Подожди, я не могу дотянуться!
— Да жду я, жду! Ты только не торопись! Понимаешь? Это никуда не денется.
Я уже жалела, что предположила поискать еще. Висел он достаточно высоко. Не дай бог…
Снимать сверток было не слишком удобно. С того места, где он влез, Ригер еле дотягивался до нужного уступа.
— Я до него не дотягиваюсь! Сейчас спущусь и попробую с другого места подняться.
— Не тянись так сильно! Это опасно! Просто кинжалом его спихни!
— Точно!
Он вынул нож и, с первой попытки, смахнул его на землю, где сверток благополучно и рассыпался почти в пыль. Клочки ткани, которые я попыталась взять, разлезались под пальцами, как мокрая промокашка. Понятно было, что сверток тут пролежал не один год. Внутри лохмотьев сгнившей ткани был еще слой кожи. Заскорузлой и очень твердой. Это был уже не сверток, а, скорее, коробка. Открывать её я не стала — подождала, пока Ригер, с ловкостью огромного кота, спрыгнул на песок. Он подхватил жесткий сверток под мышку и мы вернулись к костру.
При всем том, что деньги сейчас имели для нас чисто умозрительную ценность, нам обоим было любопытно, что же там? Так дети в новый год предвкушающе смотрят на яркие коробки и мешочки.
Кинжалом Ригер попытался отогнуть край кожи, но тот настолько задубел, что просто дал трещину. Край кожи в месте слома оказался острый и Ригеру пришлось отрывать его и надламывать еще в одном месте. Это походило на чистку фрукта или ореха с жесткой скорлупой. Кусочки кожи уже устилали песок у его ног, а содержимого всё ещё не было видно — кожа была свернута в несколько слоев. Наконец Ригер ножом разрезал внутренний слой и высыпал на песок кучку золота. Только это были не монеты.
На песке, скромно поблескивали женские украшения.
— Интересно, кто спрятал это?
— Калина, думаю, тут много мест, где прячутся подобные штучки. Лет тридцать назад, до подписания мирного пакта, тут был один из самых опасных морских путей. Этот берег не зря до сих пор называют Кровавое побережье. Пиратов отлавливали объединенными силами четырех государств. И это удалось сделать далеко не сразу. Скорее всего, хозяин свертка давно мертв.
— Можно?
Я вопросительно глянула на Ригера и показала пальцем на украшения.
— Конечно! Если бы не ты, я мог бы и не найти даже деньги. Честно говоря, мысль посмотреть вверх мне просто не пришла в голову. Да и не слишком днем видны эти выступы — так, обычные шероховатости на скале. Зато сверху спускаться гораздо удобнее. Там, выше, кстати, есть еще очень интересная щель…
— Ригер! Остановись! У нас нет нормального снаряжения, нет веревок и лестниц. Если ты свернешь шею — я тебя уже не спасу. Даже думать брось об этом…
— Пожалуй, ты права… Хотя — жаль! От таких поисков дух захватывает!
Ага… Вот еще на мою голову маньяк адреналиновый! Дух у него захватывает! У меня тоже захватывает, когда я представляю, как он мог сверзится оттуда!
Я протянула руку, сгребла содержимое свертка и начала рассматривать. Штук десять простеньких грубоватых золотых колец, несколько пар сережек, тоже ничего интересного. И прекрасный набор украшений с рубинами и мелкими вкраплениями ярких изумрудов. Может это и не они, но и не стекло. А камни были хороши, чистые и крупные, ограненные умелой рукой. Да и рисунок большого ожерелья поражал изысканностью. К ожерелью прилагались серьги, два перстня, два широких парных браслета, крупная брошь и парные боковые гребни. Не удержавшись, я примерила один из перстней… Лучше бы я этого не делала. Он только подчеркнул, что восстанавливать руки мне придется не один день. Я сердито сняла кольцо и кинула его в кучу.
— Знаешь, Калина, я думаю, этот набор — твой. Остальное мы поделим пополам, если ты не возражаешь, а этот — твой. У каждой высокородной женщины должны быть красивые украшения. Я обязательно куплю матери подарок. Она давно обходится без таких женских радостей. А тебе, чтобы вступить в общество, следует выглядеть как роскошной даме…
Глава 25
Я посмотрела на него с большим сомнением.
— Ты думаешь, что я высокородная?
— Калина, служанка или деревенская девушка ведёт себя не так, как ты. Даже если у тебя нет памяти, то не думай, что незаметно то, что ты училась. Тебя интересуют вещи, которые совершенно не нужны обычной работнице — социальное устройство общества, системы обучения, законы страны… Да одно глубокое знание математики говорит о том, что ты получила образование. Я не знаю, доверишься ли ты мне на столько, чтобы показать свой штарт…
— Ригер, это, конечно, наверно, не слишком прилично, показывать мужчине голую спину… Но ты уже меня видел всякой, я не понимаю твоего сомнения. Почему ты завел речь о доверии?
— Ты правда не понимаешь?
— Нет!
— Ты можешь оказаться беглой женой, воровкой, преступницей. Женщины редко идут на такое, но случаи убийства мужей — известны… Запомни одно — я тебя не выдам при любом раскладе. Не знаю, за что боги отняли твою память и была ли ты раньше такой же, как сейчас… Знаю одно. Такую, какая ты есть, я не выдам, даже если ты убила мужа.
