— Давай.
Я натянула тетиву, успокоила дрожь в руках и выстрелила. Мимо.
— Целься лучше.
— Ага. Стрела продолжение руки, да?
— Что ты несешь? — Дарко посмотрел на меня снисходительно. — Прицелься и стреляй.
Второй раз пальцы дрогнули, и стрела вонзилась в землю около мишени. Ну, хоть ближе. Начиная злиться, третью отправила чересчур высоко. Дарко хмыкнул. Самодовольный дурак. Зачем мне вообще дурацкая стрельба, если я могу ударить магией? И ею я не промахиваюсь. Чтобы продемонстрировать это, я швырнула сгусток силы. Торчавшие из мишени стрелы поломало и раскидало в стороны.
— Вот бестолочь! — воскликнул Дарко. — Стрелы-то зачем ломать?
— Засунь свои стрелы себе знаешь, куда, — буркнула я, вручая ему лук.
— Йована, ну что такое! — с укором сказал Сокол. — Вместо того, чтобы учиться, ты опять ругаешься.
— Да зачем мне это? У меня магия есть. Пусть учится тот, кто ни на что другое не годен.
Сокол усмехнулся и попросил у Дарко лук. Парень передал его с нежностью, словно ребенка. Этот длинный лук прекрасной эльфийской работы Сокол подарил ему на день рождения, чем, кажется, окончательно растопил его сердце. Даже не представляю, где мой наставник раздобыл столь роскошное оружие в этой глуши. Дарко с новой игрушкой не расставался и даже соизволил научить меня стрелять из старого, короткого лука. Безнадежная затея.
Но я согласилась. Из-за Сокола.
Трамонтан дул четыре дня, после наступило затишье, но мы оставались здесь еще неделю, на случай если он вернется. Сегодняшний день — последний. Завтра мы спустимся в долины. И я радовалась этому. Не то что бы было скучно, ведь со мной был Сокол. На него я готова целыми днями смотреть. После той поездки в долины он все время был рядом. Почти.
— Магия не всегда может оказаться доступна, — легко, почти не целясь, Сокол выпустил подряд четыре стрелы. Они легли ровным квадратом в центр мишени. Дарко восхищенно присвистнул. — Так что учись всему, чему есть возможность научиться. Никогда не знаешь, какое из умений однажды спасет чью-то жизнь.
А я и училась. Слышать погоду и разгонять облака. Управлять своими снами. Я слушала рассказы Сокола о ветре. О трамонтане. Его холодной сестре, боре, несущей стужу и дожди. Об освежающем бризе. Училась замечать плотность и разреженность воздуха и даже немного менять ее, создавая небольшие, но ощутимые порывы сквозняка. Черт возьми, я и не знала, что учиться может быть так интересно, но…
— Попробуй еще раз, тигренок. Только не напрягайся так сильно. Легче. Просто держи лук уверенней.
Кроме меня у Сокола теперь был Дарко. Который слушал его чудесные рассказы вместе со мной. С которым он говорил о разных вещах, скучных для меня. Пару раз Сокол даже ходил с ним на охоту, чтоб ей провалиться, а я оставалась на целый день одна, гулять в этих горах, и тогда они больше не казались красивыми.
Моя стрела, просвистев, вонзилась в самый край бревна, на котором была нарисована мишень.
— Ну, хоть что-то, — сказал Сокол. — Немного практики, и все получится.
В крайний раз, когда они уезжали, я чувствовала себя всеми брошенной. Я ненавидела Дарко. Ненавидела охоту. Ненавидела себя за то, что в компании этого придурка оказалось веселее, чем со мной. Небо отозвалось на мои чувства, нахмурилось серыми тучами, пролилось мерзкой холодной моросью. Сокол, вернувшись, пожурил за несдержанность. Но больше одну не бросал. А Дарко посмотрел на меня тогда с недоброй ухмылкой. Разозлился, что испортила его обожаемую охоту, наверное.
Я зло прищурилась и натянула тетиву. Я должна попасть и попаду. Стрела загорелась на лету и глубоко воткнулась в мишень. Не в центр, но все же.
— Милая, так не годится. Здесь не следует применять магию. Попробуй еще.
— Я устала, — резко отозвалась я, положила лук на землю и пошла прочь. Мелкие камешки хрустели под ногами. Вдруг стало тесно здесь, на этой маленькой поляне среди камней. На этих узеньких тропинках. Отсюда виден ошеломляющий простор, а я как взаперти, вокруг только скалы и пропасти. Захотелось уехать куда угодно. Развеяться. Я сидела на краю обрыва, с тоской глядя на убегающую вдаль ленту дороги, пока солнце не повисло над горизонтом.
Мы выехали, как обычно, на рассвете. Стояло прекрасное погожее утро, небо было ясным, но долины внизу затянула легкая светлая дымка. Чем ниже мы спускались, тем больше она рассеивалась, пока мы наконец не выбрались из тени горы под теплые лучи солнца. В весну. В то время как наверху лежал снег и задувал холодный ветер, здесь уже нежно зеленели луга, чирикали птицы. Доносились запахи цветов и прогретой солнцем земли.
— Скоро мы будем проезжать деревни, где жители разводят сады, — рассказывал Сокол. — Красивые места, приятные люди. Даже названия здесь фруктовые. Грушинка. Вишневое. Яблоневый цвет. И самое последнее село, которое мы проедем — Сливовица.
— Последнее не совсем фруктовое, — заметил Дарко. Сокол улыбнулся.
— Ну да. Местные считают, что этот напиток здесь лучший на всем белом свете. Честно говоря, с ними сложно не согласиться. Когда мы будем проезжать деревни, жители могут выйти нас поприветствовать. Этому краю я уделяю особое внимание, стараюсь, чтобы каждый год был урожайным. Признаться, не без корысти — по соседству есть угодья, принадлежащие мне. Тем не менее, люди из окрестных сел мне благодарны.
— А кому принадлежат эти села? — спросила я. Угодья? Вот уж не думала, что Сокол владеет поместьем.
— Главе династии Ломичей.
— Королю?
— Да, тигренок. Эти земли принадлежали им еще до пришествия на престол. И были одним из источников их процветания. Да и сейчас недалеко отсюда расположена одна из резиденций королевской семьи. Прелестный дворец на берегу озера Плава. Королева любит приезжать сюда весной.
Луга сменились виноградниками, виноградники — рядами фруктовых деревьев. Многие из них цвели, и над ветками жужжали вялые после зимы пчелы. Вдали виднелись симпатичные беленые домики. И такое все вокруг было веселое, нарядное, что сердце радовалось, и я сама не заметила, как начала тихонько напевать себе под нос.
Грушинки и Яблоньки располагались в стороне от дороги, а вот Сливовицу она делила надвое. Село выглядело чистеньким и зажиточным. Дома сияли свежей побелкой, щеголяли расписными наличниками. На въезде нас встречали.
— Нас будут угощать знаменитой сливовицей, — предупредил Сокол, — отказываться нельзя — обидим. Тебе, Йована, я дам сделать глоток из своей чаши. Маленький глоток, эта штука крепкая.
Штука оказалась такой крепкой, что у меня заслезились глаза. Толпа нарядных селян поднесла нам, кроме сливовицы, пирогов, кровяной колбасы и меда. Пока мы отдыхали и пробовали угощение, в гривы наших лошадей вплели цветы и ленты. Черт, мне нравится быть магом погоды!
В поместье Сокола мы прибыли, когда солнце клонилось к закату. Усадьба стояла, утопая в цветущих деревьях, среди полей и виноградников. Дорога к ней вела через липовую аллею. Каменный дом в два этажа, выкрашенный все в тот же белый цвет, увенчанный черепичной крышей. Просторная веранда, в тени которой, должно быть, так приятно отдохнуть в летний зной. Черт, ну почему мы кучу времени ютились в той хижине, когда могли бы жить в таком чудесном месте!
А еще здесь были большой пруд с купальней, клумбы с крокусами и свора борзых, при взгляде на которых у Дарко загорелись глаза. Так. И тут охота. Ну ничего, здесь хоть будет не скучно одной. Пусть едут, куда хотят. Тем более, управляющий у Сокола был совсем не похож на то чудовище, что я помнила со времен своего детства. Это был маленький кругленький старичок, и он сразу же окружил меня всей возможной заботой.
— Здесь мы задержимся на некоторое время. Отдохнем, примем гостей. Йована подтянет знания в библиотеке. Мой егерь в твоем полном распоряжении, Дарко. Добро пожаловать домой.
Первый гость не заставил себя ждать, прибыв уже на следующий вечер. Барон из соседнего к югу поместья пожаловал со своими борзыми и вином со своих виноградников. Поужинав с нами, он заперся с Соколом в кабинете для обсуждения дел и дегустации. Меня отправили в библиотеку читать учебники.
