Ищу те самые «светские дела», но на нужной полке книги нет. Усмехаюсь, иду к Х и подтверждаю свою догадку — искомый томик находится рядом с толстым альбомом «Художественный язык живописи».
И чуть опять не засыпаю. Продраться через изобилующий старинными длинющими оборотами текст — то еще испытание. Зеваю и начинаю понимать деда. Я бы и автора к букве Х прибил. И стоп-слово не сказал бы.
Но, вопреки всем усилиям неизвестного мазохиста, начинаю разбираться. Аристократию в этом мире представляют княжеские роды и императорский. Все, другого дворянства нет.
Естественно, жрицы и военные идут особняком. Род занятий что первых, что вторых имеет слишком важное значение. Без благословения богов и военной силы империя немногого стоит. Но дворянских титулов они не получают.
Великий князь — глава рода. Сыновья просто князья, а внуки княжичи, причем все, кроме самого старшего, наследника, младшие княжичи. Просто и понятно, не запутаешься.
К аристократу необязательно обращаться по титулу, если вы незнакомы, то достаточно будет «господин» или «госпожа». Уважительно и с легким поклоном. В книжке даже картинка есть — с расчетом угла правильного наклона. Запоминаю на всякий случай, вдруг кто спросит.
Перехожу к «истории великих родов», более тяжелому и внушительному труду. И тут же громко матерюсь — в голове начинает играть музыка, шуметь люди и что-то противно пищит на фоне.
Через эту какофонию звуков ко мне прорывается голос Богдана: «Мы заедем за тобой через десять минут!».
— Да чтоб вас всех демоны в зад… — затыкаюсь. А вдруг тут воззванием проклятье наслать можно?
Сижу еще несколько секунд, обдумывая эту идею и перспективы ее применения. Нет, если бы было так просто, полгорода в раскорячку ходили бы.
***
Александровский парк вечером превращается в променад аристократов. По облагороженным тропкам прогуливаются компании, играет музыка, слышится звонкий женский смех. Кто-то сидит прямо на траве, кто-то устраивается в плетеных креслах, расставленных по всей территории.
Мы размещаемся на пологом спуске к каналу, с видом на остров девяти храмов и сияющую от огней гладь воды. Илена что-то с восторгом щебечет о фейерверке, который вот-вот начнется.
Я рассказываю Богдану идею о берушах, без подробностей для чего они мне понадобились. Парень смущается, решая, что это из-за его весьма шумного способа ментальной связи. Долго извиняется и оправдывается, что ничего поделать с этим не может.
— Вообще никто не может понять, почему так происходит, — возмущается здоровяк. — Жрицы руками разводят. Вроде и работает же, но вот с такими побочными эффектами. Ладно музыка, бывает вообще дичь какая-то на фоне — завывание ветра, крики жуткие. Бабушку свою один раз так чуть до инфаркта не довел — подумала, что за ней из потустороннего мира явились.
Я ему искренне сочувствую, хотя меня уже распирает от смеха. И вообще градус веселья повышается, охватывая всю нашу компанию. Илена хихикает, Володя прикрывает рукой широкую улыбку и даже вечно серьезный Олег начинается посмеиваться.
— Саша, прекрати, ну не смешно же, — говорит он, сдерживая усмешку.
Похоже, Каритский распространяет свое желание повеселиться на нас всех. И, судя по хитрой роже, скорее всего делает это специально. Сопротивляться его влиянию несложно, но не хочется и мы дружно ржем.
— Вот вам смешно, — пытается делать обиженный вид Богдан. — А меня из-за этого облом с пустыней. Через две недели там большая пересменка и был хороший шанс попасть в группу. Но кто же даст так опозорить род Покровских… Дед расстроен не меньше моего, но решение принял — не в этот раз.
— Да никому из нас в этом году уж не светит, — Илена фыркает, недовольно хмурясь. — Раз уж мы все попали в храм Маат. Ну, может кроме Володи.
— Нет, — тот мотает головой. — Неопытных прорицателей не берут в вылазки. И верховная наглядно показала почему.
— Я слышал, что Эратская поедет, — Каритский оживляется. — Она как раз успела после посвящения отметиться на турнире. Вспылила потом уже, сцепилась с Панаевским при проверке. Вот и отправили мозги вправлять, но в пустыню ее пустят.
Я вспоминаю слова Яра о воинственном роде Эратских и не удивляюсь. Для агрессивной выскочки самое место среди демонов.
Может высокомерная Аннушка мне и не нравилась чисто по-человечески, но при моделировании боевых ситуаций она показывала способность работать в команде.
— А что там у нее с Панаевским случилось? — заинтересовываюсь я знакомой фамилией.
— Ты еще не успел с ним встретиться?
— Успел… — мрачнею.
— Ну тогда и сам знаешь, — усмехается Саша. — Его методы не самые приятные. Никому не нравится, когда на него давят, особенно почти сразу после обретения новой силы. А к Эратской он еще и припозднился, она успела навалять к финалу турнира половине великих родов. А ведь даже не воспользовалась своим даром. Никто так и не знает, чем ее боги наделили. В общем, говорят, разозлилась она сильно и чуть полдома не разнесла.
Что же, значит не одному мне не понравился «разговор» с безопасником. Умей я тогда пользоваться силой, наверняка тоже взбесился бы, не сдерживаясь. Но, раз Анна отделалась исправительными лекциями, Панаевский не настолько опасен.
Только я собираюсь расспросить про него остальных, как все замирают, смотря за мою спину.
Затем, как по команде, дружно поднимаются и кланяются, выдавая нестройный хор голосов:
— Ваше императорское высочество.
Глава 13
Ну вот, всегда самое интересное происходит за твоей спиной! Я подскакиваю и, развернувшись, вижу самую настоящую принцессу. Дочь императора канонично хороша собой.
Изящная фигура, больше спортивная, чем модельная. Тонкий вздернутый носик, пухлые розовые губы, легкий румянец. И золотистые волосы, волнами ниспадающие до самой талии. Я завороженно смотрю в неожиданно темно-карие глаза.
Спохватившись, повторяю поклон:
— Ваше императорское высочество.
— Александр, Илена, — голос принцессы, мягкий и нежный, теплеет на имени рыжей бестии. — С остальными, к сожалению, я еще не знакома.
За спиной монаршей особы маячат пятеро сверстников и парочка поджарых мужчин в строгих костюмах, внимательно осматривающих все вокруг — охрана.
— Ее императорское высочество, Ольга Разумовская, — с придыханием изрекает щегол с зализанными волосами, выступая вперед из свиты.
Мы все представляемся, кланяясь еще разок, видимо контрольный.
— Прекрасно, — искренне улыбается девушка, когда мы все наконец заканчиваем представляться. — Думаю, мы все достаточно соблюли приличия. Теперь можно обойтись без титула, просто Ольга.
Богдан внезапно смущается и краснеет, и Разумовская подмигивает ему:
— Это приказ. А теперь, давайте насладимся фейерверком, раз уж мой отец расщедрился закончить им праздничную неделю.
Тут же приносят еще кресла и мы садимся в полукруг. Я украдкой наблюдаю за Ольгой, но та ведет себя как и все мы — свободно и просто. Если бы не пафосные расшаркивания, то я бы и не подумал, что она из императорской семьи.
В общем, все представления о принцессах рушатся на глазах, когда она начинает хохотать над чем-то, что шепчет ей на ушко Илена. Нормально так, душевно ржать, а не хихикать, прикрываясь веером. Да откуда у меня вообще в голове такие картинки?
Оглядываюсь и вижу, что никто на нас особо и не обращает внимания. Компании поблизости продолжают разговоры, лишь изредка бросая любопытные взгляды. Никаких открытых в восхищении ртов и гробовой тишины.
Зря я, в общем, учил угол наклона головы. Конечно я не думаю, что принцессу можно по-свойски хлопнуть по спине, но, слава богам, и на коленях перед ней ползать не надо.
Ольга тем временем умудряется уделить время каждому из нас, расспрашивая о родне, успехах и прочих деталях. Не просто вежливость, а хорошая информированность. Интересно.
