— Щепка от креста Господнего не просто древняя реликвия. Она исцеляет больных от любых хворей.
— О как, — выдохнул я, мгновенно сообразив, что Константин либо себя хочет от чего-то вылечить либо кого-то. Но кого? Да и не ошибаюсь ли я? Ну, а если я не ошибаюсь, то инквизитор не такая уж и сволочь. Хотя он решил втянуть в свои игры не кого-то, а меня, так что Константин однозначно сволочь.
Между тем вампирша поставила передо мной тарелку с чем-то средним между жареной картошкой и пюре, рядышком поместила салат из огурцов с помидорками и подозрительно спросила:
— А ты почему интересуешься этим варварским турниром?
— Да просто так. Мне ведь всё любопытно, что творится среди… э-э-э… необычных граждан, — тактично сказал я и благодарно кивнул вампирше.
Та недоверчиво глянула на меня, но промолчала. А я принялся вкушать незапланированный домашний завтрак, который, конечно, оказался так себе. Но я всё равно с восторгом поглощал его, восхищённо причмокивал и параллельно думал о турнире. Вот какого хрена отряд не прикроет его? Да, тот самый отряд, который зачистил гулей в канализации в Новокосино. Разве члены отряда настолько тупые, что не могут вычислить ежесезонное собрание всякой нечисти? Могут, явно могут. Тогда что? Неужели Яна была права, когда рассказывала мне о том, что среди оборотней бытует мнение, что отряд тут видит, а там не видит? Мелочь, вроде гулей, они исправно истребляют, а вот с серьёзными ребятами-монстрятами особо-то и не связываются. Да, наверное, Яна действительно права. Отряд всё знает, но делает вид, что не знает.
Кстати, функция этого безымянного отряда заключалась не только в отстреле распоясавшихся нелюдей, но и в контроле той нечисти, которая стояла у них на учёте и питалась исключительно плотью животных и донорской кровью. Между собой в мире монстров таких нелюдей презрительно называли «травоядными». А в отряде их величали — необычные граждане. И вот Каринэль как раз и являлась «травоядной».
Я поднял глаза от тарелки, показавшей донышко, и посмотрел на вампиршу. Та сидела за столом напротив меня и с кислым видом тыкала вилкой в разваливающуюся картошку. Несмотря на все беды, которые она мне могла принести, я всё-таки проговорил, сыто погладив живот:
— Карин, если хочешь, то можешь пожить у меня.
— Что?! — выдохнул кот, выскочивший из-под стола будто ошпаренный.
— Что? — радостно сверкнула глазками девушка, выронив вилку.
— Что? — пожал я плечами. — Что тут такого?
— А со мной ты посоветовался?! — возмущённо выдал Пышкин, принявшись размахивать хвостом. — Или ты хочешь превратить мою жизнь в Ад? Мало тебе этой ржавчины! Добить меня решил!
— Я не буду тебе мешать, котик, — ласково просюсюкала вампирша, посмотрев на Пышкина. А тот зло глянул на неё, потом на меня и с гордо поднятым хвостом вышел из кухни, протестуя таким образом против произвола властей.
— Он успокоится, — проронил я, подмигнув Каринэль. — В общем, ты обживайся. Я тебе дам второй комплект ключей. А мне надо кое-куда съездить. Окей?
— Да, конечно, — произнесла остроухая и мягко улыбнулась.
После этого мы ещё немного пощебетали, распивая сладкий чай с твёрдыми, как алмаз, сухариками, а затем я взял сумку со спортивными шмотками и в приподнятом настроении вышел из квартиры.
И уже на первом этаже я приторно вежливо поздоровался с консьержкой, которая удивлённо выпучила подслеповатые глаза и даже протёрла их, явно не ожидая от меня подобной доброты. На что я мило улыбнулся вредной старушенции, окончательно добив её, и выскочил из подъезда.
Моя БМВ ждала меня возле бордюра, припаркованная по всем правилам. Я с наслаждением сел в неё, почувствовав запах своей крутости, и погнал на тренировку.
Сегодня у меня был запланирован ножевой бой. И это было очень кстати, учитывая какая меня ждёт впереди веселуха.
Пока же я добрался до зала и полтора часа провёл с индивидуальным тренером. Потом мне удалось быстренько сполоснуться в душе и отправиться в кафе, которое расположилось недалеко от трёх вокзалов. Там у меня была назначена встреча. И надо сказать, что ехал я на неё не слишком охотно. Мне на пару с Испанцем предстояло в подробностях рассказать прочим борцам с нечистью о наших похождениях в Петербурге. Благо, что встреча ожидалась недолгой, так как у взрослых дядек полно других дел: семья, работа, проктолог. И они, помимо того, что будут слушать нас, так ещё и пообедают. Два в одном. Оптимизация, как говаривал Клим.
Вскоре я прибыл к пункту назначения, припарковал свою ласточку, любовно провёл по капоту ладонью и взбежал по трём ступенькам, оказавшись в самой стандартной кафешке, где во главе угла стояла дешёвая пища, крошки на столе и самообслуживание.
Охотники уже были здесь и активно наворачивали щи. Я одним кивков поздоровался со всеми ними, подтащил к столу стул, присел на него и тут же был атакован вопросом наконец-то выздоровевшего Бульдога, у которого в бороде запуталась капуста:
— А ты чего не взял себе ничего пожрать?
— Да я домой уже скоро поеду. Там и поем. И это… у тебя вон капуста висит. Или это у байкеров сейчас мода такая? — иронично сказал я, тыча пальцем в бороду Валерона. Он поспешно убрал останки сваренного овоща и покашлял в кулак.
Испанец же заговорщицки улыбнулся и елейным голосом произнёс:
— А чего это мы кушать не хотим? Здесь вкусно готовят. Кто тебя ещё домашним-то накормит? Или ты хозяюшку завёл?
— Ну, почти, — уклончиво ответил я, понимая, что охотник непрозрачно намекает на то, что после тех объятий Ленки дело могло пойти дальше. Я решил ответить ему той же монетой и ехидно выдохнул, с наслаждением потянувшись: — Ох, как хорошо. Аж в спине что-то щёлкнуло. Старость — не радость.
— Эт точно, — с грустной усмешкой поддержал меня гном, посмотрев на резко помрачневшего Испанца. — Ну чего, ребята, поведайте нам, как вы съездили в Северную столицу.
Тут нам с бывшим Пуэрториканцем стало не до шуток. Мы быстро переглянулись. И Испанец, как более опытный, начал рассказывать Бульдогу, Профессору и загорелому Молчуну о наших приключениях.
Охотники же лопали и внимательно слушали его музыкальный голос, порой внимательно поглядывая по сторонам, где топталась уйма посетителей.
Я тоже слушал Испанца своими замечательными, чуть заострёнными ушками и согласно кивал в нужных местах. А иногда и вставлял многозначительные хмыки, чтобы красочное повествование Испанца сильнее брало за душу. А тот знай себе лопочет, предусмотрительно не упоминая Ленку и стыдливо вымарав из рассказа хвостатую бабку. Ну а во всём остальном охотник не покривил душой.
И всё вроде бы вышло гладко и сладко, если бы не Валерон. Он, хитро сощурившись, посмотрел на Испанца, затем на меня и с укоризной проговорил:
— Ну, вы, ёпта, и актёры. Вот врёте и не краснеете. Или вы просто забыли сказать, что с вами была некая остроухая?
— Какая остроухая? — закосил я под дурочка и честно-честно посмотрел на Бульдога.
— Та самая. Я уже всё знаю, — осклабился тот.
— Клим, — кисло выдохнул я, понимая, что мне не удастся отвертеться.
— Угу, — довольно проронил Бульдог, который, судя по глазам, не особо-то и злился.
— Это всё Стажёр. Он меня вынудил под страхом смерти, — протараторил Испанец, который обхватил голову руками, и принялся очень неправдоподобно каяться: — Что же я наделал-то? Скотина я такая. Нет мне прощенья.
— Есть. Три полторашки пива, — вставил Валерон.
— Замётано, — тотчас согласился охотник, перестав изображать из себя актёра из сельского драмкружка.
Бульдог же поставил локти на стол и приподнято проговорил, криво усмехаясь:
— Клим мне недавно набирал. Он орал, плевался, базарил, что я прислал ему каких-то белоручек и бабу. В общем, он остался недоволен такой поддержкой.
— Интересно получается. Раньше у нас в плане охоты друг от друга тайн не было, — неодобрительно протянул Профессор, принявшись оттирать след от мела, который он только что обнаружил на рукаве клетчатого пиджака.
