злобой сообщает:
– Эти гнилые груды мяса, сфринглятина, все нервы вытрепали. Вы уверены, что нам нужна их помощь, босс?
Зик садится в кресло и без каких-либо чувств смотрит в глаза Нистарку.
– Я бы желал парочку из них зажарить на медленном огне, а других использовать, как груды пыточного мяса.
Его глаза пылают злобой и садизмом. Зик всё это время слушает его, по-прежнему не меняясь в лице.
– Представляете, босс, сколько денег можно получить, если продавать их шкуры и когти? – Лицо Нистарка делается циничным. Он мечтает о больших богатствах, о том, сколько пыточных инструментов можно будет приобрести и мучить всех долго и с удовольствием. Но его мечты прерывает безразличный и скучающий голос Зика.
– Отставить охоту на сфринглов, они нам нужны. С ними мы возвышаемся над светлыми, потому что они не могут использовать такую силу. А мы можем. – Зик не даёт произнести слова, которые были готовы покинуть рот Нистарка: – А деньги и пытки я тебе организую. Стану королём, тогда и делай что хочешь, а пока ты должен выложится на полную, чтобы впоследствии мои и твои мечты сбылись. Всё ясно?
– Ясно! – кричит улыбающийся Нистарк и только собирается исчезнуть, как в пещеру входит один из демонов.
– Простите, что помешал, – говорит худощавый демон, кланяясь.
– Говори! – командует ему Зик.
– В пещере мужской общины сфринглов среди драки был найден самозванец. Мы отправили его в темницу.
Зик, услышав это, подскакивает с кресла.
— Это светлые! Точно светлые! – кричит Нистарк.
Зик делает жест, чтобы он замолчал.
– В какую клетку вы его отвели? – спокойно спрашивает Зик.
– В триста шестнадцатую.
Зик раздаёт приказы и один отправляется к триста шестнадцатой темнице.
***
До этого в мужской общине.
Штайн, попав в пещеру, идёт искать более уединённое место, чтобы он смог выпить ещё одно зелье, так как действие первого начало заканчиваться.
В пещере слабый свет и огромная туча чёрных монстров. Пещерка кажется такой маленькой или это просто чудовищ слишком много. Штайн отходит подальше от стада сумасшедших и разъярённых сфринглов, устраивающих спарринги, вынимает из сумки-невидимки бутылёк со странной жидкостью, но не успевает выпить содержимое – раздаётся голос милой и любимой Джеси в голове. Нет, это, конечно, не признаки шизофрении. Хотя можно было подумать и так. Джеси что-то узнала и спешила поделиться этой информацией со Штайном. Он откладывает бутылочку с зельем и принимается вслушиваться в её голос. Шум в пещере не даёт всё внятно расслышать.
– Я пробралась в пещеру Зика и подслушала его разговор с собой, – сообщает Джеси.
Штайн ожидает продолжения и затыкает уши, чтоб не слышать вопли и рык больных на голову самцов.
– Зик говорил про Алису, она будет действовать через Марию. Будь осторожен, – говорит взволновано Джеси, её голос дрожит.
– Не волнуйся. Есть ещё что-нибудь? – говорит Штайн, торопя её, так как зелье, которое она выпила, скоро перестанет действовать.
– Алиса очень опасна, и она уже начала действовать. Её цель – ты и твоё сердце. Она может разрушить мир сво-и-м по-я-вле-ние-м, – последние слова прерывистые. Связь прекращается. Штайн хочет сказать ей, чтобы она была осторожнее, но не успевает.
Вернувшись в эту реальность, Штайн ощущает, что кто-то стоит над ним и сверлит его взглядом. Это был тот самый здоровый сфрингл, который приставал к Маше. Он улыбается во всю свою пасть и ждёт, когда Штайн поднимется. Но тот не шевелится. Тогда этот огромный «гопо-самец» наносит ему удар и попадает по не видимой сумке, в которой были зелья. Она падает, и все бутылочки разбиваются. Штайн подскакивает, не поняв, что произошло. Другие сфринглы, почуяв драку, окружают их и начинают топать, провоцируя.
– Ну что, цыпа! Дождался! – улыбаясь, вопит бешенный сфрингл. – Не дожидаясь ответа, добавляет: – Здесь все свои. Нападай! – ещё шире оголив свои кровожадные зубы, прошипел сфрингл.
Штайн, собравшись создавать шар ненависти, встал в боевую стойку. Сверля громилу чёрными, полными злобы, глазами, совсем забывает, что до превращения назад остаются считанные секунды. Громадный сфрингл сделал шаг вперёд и хочет толкнуть Штайна, но тот увёртывается от удара и ставит подножку «Годзилле», зацепив его когтями. «Годзилла» с ошарашенным взглядом летит на пол, зацепившись за лапу Штайна и оставив на ней четыре рваных раны. Штайн отшатывается назад, чувствует, что его правая нога уже человеческая. Облик сфрингла лопается и растворяется в дыму. Долго он не продержится. Из ран на руке брызжет кровь. Все остальные сфринглы дружно рычат и начинают лизать землю, чтобы попробовать кровь победителя.
Но гигантский «гопо-сфрингл» не торопится проигрывать. Он поднимается и хочет нанести удар, как его скручивают появившиеся сзади демоны. Лизавшие землю с кровью Штайна, увидев демонов, послушно отходят в сторону и замолкают. Двое демонов в чёрной одежде с закрытыми лицами поят бешеного сфрингла какой-то гадостью, и тот засыпает. Грохается, как груда камней на землю, и начинает мирно храпеть. Перед демонами открывается вид на полу-сфрингла с раненой рукой, из которой струится кровь. Правая рука, постепенно становившаяся обычной, зажимает рану на левой. Одна нога и половина туловища всё ещё покрыты чёрной кожей.
– У нас самозванец, – сообщает один из демонов в какую-то мысленную рацию.
Трое из демонов берут Штайна под стражу и телепортируются вместе с ним в тюрьму.
***
Вдыхая тюремный воздух, Зик заворачивает в коридор, где находит триста шестнадцатую камеру. Взяв стул, он усаживает напротив решётки.
Штайн сидит на каменном полу с перевязанной раной и в выданных ему обносках одежды жертв Нистарка. Он напряжённо смотрит на Зика.
– Ну здравствуй, друг, – произносит Зик, наклоняясь вперёд.
Глава 14. Беседа.
Штайн сидит молча и сверлит Зика напряжённым взглядом.
– Ну что молчишь, друг мой? – с насмешкой говорит Зик, разглядывая старого друга. Не дождавшись ответа, Зик продолжает: – Я-то думал, ты что-то интересненькое придумаешь, чтоб убить меня, а ты…, – разочарованно протягивает Зик. – Я ждал, когда ты появишься и сделаешь что-нибудь смешное, как сейчас. – Его губы растягиваются в улыбке.
Штайн продолжает молчать. Зик улыбается и думает о том, как он сейчас превосходит своего старого друга. Но через минуту, словно очнувшись от безумного сна, начинает говорить серьёзно.
– Прошло уже немало времени, а я всё ещё помню твой поступок.
Говоря это, Зик становится мрачным; тьма накрывает его глаза, как из фильма ужасов.
– Ты сделал Понке ядовитый подарок, и я тебе этого никогда не прощу.
Тут Штайн не выдерживает и начинает орать, встав с пола:
– Это ты убил Дьюка! Намеренно и не случайно. Это я тебя должен ненавидеть!
От сильного гнева рана на руке Штайна открывается, и тряпки, которыми его
