с тем, что красовался на спине Темного Бога.
Весы. Странный был рисунок. Черный. Но в одной чаше будто плескалась кровь, а в другой, словно билось настоящее сердце.
Толика ужаса проскочила в голове, понимая, что дивная татушка вышла не на руке, как у всех жриц. Впрочем, я-то уже не жрица, да и муж у меня, далеко не маг, выбранный Богами Стихий. Так что это вполне даже лучше. Надеюсь…
Вот только если эту метку увидят? Не заподозрят ли неладное?
Мои извилины, напомнили мне о том, что говорил Ваал. О метках Темных Богов не упоминалось нигде… В конце концов, на то я и нареченная дочь Богов Стихий, чтобы и метка у меня была отличительная. Но вдруг мне вспомнился сон, и тоска наравне с тревожностью начала окутывать голову, пытаясь вытеснить равновесие, которое царилось даже на моей спине.
Получить такую отметину, в такой значимый день, это не что иное, как знак связи с Ваалом.
Все остальное не имеет значение. Никто и ничто уже не имеет значение. Сегодня наконец-то вернется мой Темный Бог.
***
— Где же… Где же она? Ах, вот! — из забитого гардероба выхватила черную атласную ткань в которой танцевала ритуальный танец для Ваала в прошлом году.
Я и предвкушала встречу с мужем, и отчасти боялась того, что может удумать Имрана.
До захода солнца пять часов… Каких-то пять часов разделяют меня с тем, кого я не видела два долгих месяца.
Город уже шумел в предвкушении часа, когда Синяя луна явит себя и закроет солнце, вводя мир в темноту. Жрицы ждали, когда я явлю себя в храм, а я ждала, когда явится мой муж.
Ректор Гардисхель вперед меня умчался в город, а я на выходе из дома уже наткнулась на Теона с Юстой в академическом саду.
— Что в пакете? — спросила любопытная девчонка, пытаясь заглянуть в него.
— Яблоки, щуря взгляд и улыбаясь, сказала рыжей голове.
— Только не говори, что и в этом году ты не будешь с нами, — сердитым голосом сказал Теон.
— Говорить не буду, ты и сам знаешь, — пожала плечами.
Маг сверкнул глазами, словно догадался, куда я держала путь. И да, путь мой был до самого Темного храма.
— Увидимся на фестивале, — с улыбкой соврала я влюбленной парочке, шевеля ногами по заданной траектории.
Какое пренебрежение со стороны нареченной дочери Богов Стихий не явиться в храм по просьбе самой Верховной. И пусть я уже не жрица, но мне было скверно, как будто я предала тех, кто оберегал меня.
Ноги развернули меня и зашагали по направлению к храму Четырех Богов. Совесть, она и в другом мире совесть. Не потому что я обещала Имране исполнить свое предназначение, а потому что нужно отдать «дань» за мою сохранность. Теперь есть другой Бог, который с охотой меня будет защищать. Но я надеялась, что Боги Стихий простят меня и мою запретную любовь. Но подходя к храму, совестно становилось как раз уже перед мужем, ведь я ему обещала не приходить больше в храм Стихий.
Я не знала, чего ожидать от жриц. Но одно грело душу. Они понятия не имеют, что можно ожидать от меня.
Темно-синее платье скрывало меня от шеи до самых пят. Я больше надеялась, что никто меня не заставит раздеваться. Понятия не имела, что из себя представлял ритуал, который я якобы должна исполнить. Никто не знал… Даже Ваал.
Шумный народ суетился, красивые, облаченные в шелка жрицы, пели песни и танцевали. Разноцветные огоньки блуждали по улицам, натыкаясь на зевак, а самые смелые кружились в хороводах и танцевали. В воздухе парил аромат спелых фруктов и распустившихся цветов, словно сейчас весна вперемешку с летом.
Я проскочила в храм, дабы просто разведать обстановку. И нет, я не стремилась исполнить свое «предназначение», но было любопытно, чего они там удумали.
— Нареченная дочь! — воскликнул кто-то торжественно из толпы, и все начали расступаться, пропуская меня, и смотря так неистово и зачарованно, как на святыню.
После прошлого зимнего бала я не осталась в стороне и все теперь знают меня в лицо.
Истинно верующие в Богов Стихий тянулись ко мне, лишь бы коснуться, хоть на миг. Я не чувствовала себя причастной к светлой, божественной сути. Я была все тем же человеком, с нечеловеческими способностями, которые, впрочем, были почти у каждого второго, если взглянуть на это с другой стороны. Но люди явно считали иначе.
Искренне улыбаясь, я дарила тепло и свет, обнимая стариков и женщин. Маленькие дети бежали и обнимали меня за ноги, и я поняла, что вот оно… Которое я могу обернуть во благо… В свет.
То, что делала королева Анаид Адамина Ли`Таурбэ для народа, не делает не одна из Верховных.
Так почему жене Темного Бога не изменить мир?
Когда мы целиком отдаем себя танцу,
танец становится молитвой. (Габриэлла Рот)
— Приветствуем тебя, нареченное дитя! — хором отозвались Верховные жрицы, от чего я только крепче прижала к себе пакет с яблоками.
Я прошла в контурный зал под пристальным взглядом женщин. Здесь не было никого кроме нас и различных даров для Богов Стихий. Музыка и смех доносились за пределами этих стен, а тут царила тишина… Гробовая, ни как иначе.
Имрана величественно стояла у алтаря, что был обильно засыпан драгоценными камнями, которые слепили глаза своим отблеском.
— Ммм, — протянула я, вызывая удивление на лицах. — Сколько драгоценностей. Наконец-то можно построить дом для детей-сирот? — вопросительно взглянула в глаза своей бывшей наставнице.
— Нареченная дочь, — тихо протянула Имрана, чей вид с момента нашей встречи изменился не в лучшую сторону. Годы стремительно пленили её тело, добавляя ей морщин с каждым ее вздохом. — Позвольте это решать Верховной, коей вы не являетесь.
Я промолчала. Сказать есть что, но не сейчас.
— Вы принесли дары? — спросила одна из Верховных жриц. Не молода, но и не стара, впрочем, как и остальные. В длинном, зеленом платье, покрытое изумрудами, в которых блистал огонь, что горел по кругу в огненных чашах.
Хватку я не ослабила, не желая расставаться с пакетом, ибо дары там совершенно для другого Бога.
— Нет, это не дары, — мягко ответила я. — Я здесь, и… Я пришла, чтобы… — оглядела всех в поисках ответа, чтобы ЧТО? Что черт побери я тут забыла, когда должна встречать Ваала.
— Станцуй.
— Станцевать? — переспросила я Имрану удивленно. — Для чего?
— Для кого, — грозно осадила меня. — Для Богов…Стихий, конечно же.
Однозначно, Богов Стихий не было рядом, так же как и элементалей или стихиалей, что уже казалось странным. Сейчас здесь были только те, в чьих жилах течет кровь.
В зал вбежала молодая
