присвоили чин лейтенанта, но окружающие относились к нему так уважительно, будто он носил титул лорда.
Яромир обязан Антону больше, чем кому-либо в своей жизни, и теперь просто необходимо прекратить эти странные убийства.
Он не винил Селин за то, что произошло прошлой ночью. Она сделала всё, что от неё требовалось. Именно она дала ему имя следующей жертвы.
Спасение Сибил было его делом.
И он потерпел неудачу.
Открыв глаза, он снова начал ходить, не зная, куда направляется. Необходимо узнать что-то еще — что угодно, прежде чем говорить с Антоном. Несколько мгновений спустя он обнаружил, что движется вниз по проходам замка, потом добрался до кладовой… а затем в подвал.
Теперь уже четыре тела лежали на столах. Они выглядели такими хрупкими, почти как смесь бумаги и соломы — точно кукурузные куклы, продаваемые на деревенской ярмарке. Яромир смотрел на них с отчаянием. Должно же быть хоть что-то, какая-нибудь зацепка, которую он мог бы использовать для разгадки личности убийцы.
Его воспоминания вернулись к той проклятой ночи. Как мог убийца войти в комнату? Место было выбрано не случайно: там не было ни окна, ни очага — только дверь. И он сам стоял на страже у запертой двери.
Подойдя к телу Сибил, он протянул руку и коснулся ее шелковистых каштановых волос. Смерть этой девушки причинила ему боль больше, чем другие, потому что он мог остановить убийцу.
— Прости, — негромко сказал он.
Тут за штабелями пустых бочек раздался резкий вздох. Рука лейтенанта инстинктивно двинулась к рукояти меча, но та была пуста. Тогда он схватил ржавый кухонный нож, оставленный кем-то на столе.
— Кто здесь?
Она стояла в тени, скрестив руки на груди. Яромир понял, что, должно быть, женщина сама просматривала тела, а затем спряталась, когда услышала шаги.
— Что вы здесь делаете? — спросил он Инну.
Ее глаза сдвинулись взад-вперед, но ответа не последовало.
— Выходите оттуда! — приказал он.
Что-то в этой женщине всегда приводило Яромира в недоумение. По-своему Инна была привлекательна: ещё молодая, стройная, с чистой кожей и эффектными манерами. Он видел, как кто-то из его мужчин бросает взгляд вслед, когда она проходила мимо. Но от ее раболепия перед Антоном лейтенанта бросало в дрожь.
Если бы он смог найти дипломатичный способ удалить её от княжича, то сделал бы это давным-давно. И хотя Антон не приветствовал её льстивое угодничество, но пропускал мимо ушей все возражения против присутствия Инны. К сожалению, руки Яромира были связаны.
По приказу Инна вышла из тени, но даже не взглянула на лейтенанта. Ее взгляд был прикован к мёртвой Сибил.
— Вы тоже осматривали тело? — спросил он, — Может, увидели что-то, чего не заметил я?
Сейчас он был готов принять любую помощь. Инна только крепче обняла себя руками. На ней было всё то же серое платье, но без привычного платка. Наверно, женщине было зябко в этом подземелье — так судорожно сжимала она руками свои плечи. Лейтенант хотел предложить свой плащ, но вовремя вспомнил, что на нём только бриджи и туника.
— Инна, расскажите подробно ещё раз, что вы видели в комнате прошлой ночью. Может, мы что-то упустили?
Казалось, только сейчас женщина заметила его присутствие. Она уставилась на Яромира.
— Зачем? — резко спросила она. — Зачем ты тратишь на это время? Неужели ты не видишь, как силы твоего хозяина убывают? — она указывала на мёртвых девушек, и глаза её пылали, а яд её голоса возрастал. — Если у тебя была бы хоть капля чести, ты бы похоронил эти чёртовы тела, и защитил княжича! А если бы это вновь произошло, то не стал бы и словом беспокоить его! — Инна наклонилась вперёд, тяжело дыша. — Их смерть ничто по сравнению с потерей леди Джоселин. Он ещё болен… Его следует оставить в покое, чтобы оплакивать, а что делаете вы? Вы советуете ему нанять какую-то шлюху, эту провидицу, утомляя его, изнуряя до полного истощения… — Она выпрямилась и повернулась к телам. — Это ничто по сравнению с его здоровьем. Избавься от них, сделай наконец свою работу!
Яромир от удивления не мог проронить ни слова. Он всегда подозревал, что эта женщина немного свихнулась. Но никто никогда не слышал, чтобы она говорила так.
Прежде чем он смог оправиться, Инна обернулась и побежала к лестнице, ведущей на кухню. Смотря ей вслед, Яромир раздумывал над тем, что услышал.
Похоже, она совсем выжила из ума после того, как проснулась в постели с мертвой девушкой. Или нет? Яромира бросило в холодный пот, когда он внезапно подумал, что убийце не надо было придумывать, как залезть в закрытую комнату.
Возможно, убийца был там все время.
Когда Селин проснулась, давно рассвело и она поняла, что проспала всё утро. Она быстро встала и начала одевать своё старое красное платье, стараясь не смотреть на сестру. Та лежала с открытыми глазами, закутавшись в одеяло. Огонь давно погас.
Они не говорили о том, что случилось прошлой ночью. Селин хотелось избежать вопросов — только не сейчас — и Амели понимала это.
Взглянув на туалетный столик, она заметила, что миниатюра с изображением женщины вновь стоял напротив зеркала. Должно быть, Хельга нашла его и поставила обратно.
— Ты спешишь? — Амели села в кровати.
Момент был неловким. Все эти годы, осиротев, они пережили вместе, ничего не скрывая друг от друга. Амели имеет право всё знать. Но Селин ощущала себя слишком потрясенной, виноватой и напуганной, чтобы сейчас признаться в своих недавно открывшихся способностях.
— Я иду к Яромиру, — сказала она. — Надо посмотреть, не случилось ли еще что-то.
Амели откинулась назад. В ее глазах промелькнула боль.
Селин метнулась к двери. — Я обещаю, мы поговорим позже. — Она рванула дверь на себя, отчаянно нуждаясь в одиночестве. — Я обещаю.
Выйдя из комнаты, она закрыла за собой дверь и сделала глубокий вдох. У неё не было намерения идти к Яромиру. Он был последним человеком, которого она хотела видеть. Хорошо, предпоследним: видеть Амели прямо сейчас было бы гораздо хуже.
Так что она решила немного пройтись, собраться с мыслями и прийти в себя, благо пространство замка это позволяло. Но едва она сделала несколько шагов, как коридорное эхо донесло звуки ворчания и топота ног. Селин увидела Хельгу, несущую поднос с чаем. Старая женщина остановилась, увидев девушку.
— Уже на ногах? — спросила Хельга. — Огонь в очаге
