Наконец мучительный и бесплодный урок кончился. Чарли было велено оставить плащ в раздевалке и идти на пробежку в сад.
– А где тут сад? – резонно спросил он. Мистеру Палтри этот вопрос резонным не показался. Совсем наоборот.
– А где он, по-твоему, должен быть? – раздраженно рявкнул учитель.
К счастью, в раздевалке Чарли наткнулся на Фиделио.
– После первого урока всем полагается пробежка, – объяснил он Чарли. – Пошли.
Сад в академии был такой, что Чарли и в голову бы не пришло назвать это садом. Он тянулся и тянулся, и стен вокруг не было. И ограды никакой. Зады академии выходили на огромное поле, по которому бегали дети – кто тройками, кто парами, кто поодиночке, кто трусцой, а кто во весь дух. Поле окружал густой лес, из которого выступала какая-то полуразрушенная постройка из красноватого камня.
– Это руины, – пояснил Фиделио. – Сотни лет назад там был замок. А теперь просто развалины. Крыша почти везде обвалилась. Там полно всяких жутких коридоров и странных статуй и шатких лестниц. Развалины заросли деревьями – там даже внутри деревья попадаются, от этого еще жутче.
– Ты что, был там внутри?! – Чарли кивнул на зловещие развалины.
– Я-то? – Фиделио мрачно усмехнулся. – Каждую зиму, в конце ноября, мы обязаны проводить в развалинах Игру. Всем полагается в нее играть – хочешь, не хочешь, тебя не спрашивают. А два года назад одна девочка как вошла в руины, так больше и не вышла.
Фиделио потрусил вокруг поля, Чарли припустил за ним и на бегу спросил:
– И что, ее не нашли?
– Так и не нашли. – Фиделио понизил голос. – Говорят, такое уже не впервой. Плащи – да, находили. Но не… не…
– Не тела? – подсказал Чарли. Фиделио кивнул:
– Они просто исчезали.
Чарли глянул на темные развалины, и по спине у него пробежала дрожь.
Бегали они примерно с четверть часа, а потом над полем разнесся звук охотничьего рожка, и дети потянулись обратно.
– Ну вот, самый противный урок у тебя позади, – подбодрил Фиделио Чарли. – Хуже мистера Палтри никого нет. Следующий – английский, он у нас с тобой вместе. Но сначала пошли за плащами. Их можно снимать только на пробежке или во время игр.
Но в раздевалке Чарли обнаружил, что его плащ пропал! Все вешалки были пусты, если не считать одного-единственного поношенного и выцветшего плаща с надорванным краем. Лохмотья, да и только!
– Надевай, Чарли, – поторопил приятеля Фиделио. – Все-таки лучше, чем ничего. Наверно, кто-то по ошибке взял твой.
Но Чарли заупрямился:
– Я его не надену. Он не мой, и за ним наверняка кто-нибудь придет.
Фиделио встревожился:
– Да ну же, Чарли! Пожалуйста, надень этот, а то будут неприятности.
Но Чарли стоял на своем. Он и понятия не имел, о каких таких неприятностях говорит Фиделио. Знай он, чем дело кончится, – непременно послушался бы.
Учитель английского, мистер Хек, оказался краснолицым толстяком. Едва завидев Чарли без плаща, он сощурил и без того маленькие глазки и вопросил:
– Что это ты себе позволяешь? Где форма?
– Вы про плащ, сэр? Я не мог его найти, – объяснил Чарли, не чуя беды.
В руках у мистера Хека возникла указка.
Хрясь!
Указка обрушилась на парту.
– Вон из класса! – заорал он.
– Но, сэр, он не виноват, – вступился Фиделио.
– Молчать, Дореми! – завизжал мистер Хек. Для такой дородной персоны голос у него был тонковат. – Ты! – Указка нацелилась на Чарли. – Вон из класса сию минуту!
Чарли решил не искушать судьбу и вылетел в холл. Но теперь он не знал, куда направиться. Поэтому мальчик просто прислонился к стене и смотрел через весь холл на массивные двери, которые вели во внешний мир, на свободу. Каменные стены и пол источали ледяной холод. А ведь мне еще тут ночевать, в этой разнесчастной академии, обреченно подумал Чарли.
И вот, когда, по его расчетам, английский уже подходил к концу и вот-вот должен был появиться Фиделио и помочь найти плащ, соседняя дверь отворилась. Аза!
Рыжий мальчишка злобно ухмыльнулся и не спеша двинулся к Чарли.
– Да это, никак, Чарли Бон собственной персоной! – хихикнул он. – Вижу-вижу, первый день учишься, а уже нарушаешь.
– Нарушаю что? – не понял Чарли.
– Я разве позволил тебе подавать голос? – Аза уже не скалился в улыбочке. – Где твой плащ, Бон?
– Не знаю я.
– Тогда иди к старосте. – Аза ухватил Чарли за шиворот и поволок за собой. Впереди замаячила дверь с табличкой «Старосты».
Аза распахнул ее и пихнул Чарли внутрь.
Несколько учеников постарше прохлаждались на диванах и в креслах. Кое-кто на миг оторвался от книг и разговоров и глянул на Чарли, а потом вернулся к своим занятиям.
На другом конце комнаты, у окна, стоял стол, а за ним сидел Манфред Блур в фиолетовом плаще. Напротив стола имелись два кресла, в одном из которых качала ногой та самая девочка с фиолетовыми волосами. Аза толкнул Чарли к другому креслу. Оливия улыбнулась мальчику.
– Ходил без плаща, – сообщил Аза. Чарли поспешно отвел глаза от лица Манфреда. Ну уж нет, никакого гипноза мне второй раз не надо!
– Тебя что, никто не ознакомил с правилами нашего учебного заведения, Чарлз Бон? – осведомился Манфред.
– Нет. – Чарли старался смотреть поверх его головы.
– Обычно свод правил заранее высылают новичкам на дом. Ты их разве не получил?
– Нет. – Чарли пристально смотрел за спину Манфреду, в окно. – Наверно, их послали на имя моей бабушки, а она забыла мне их отдать, – сказал Чарли, а сам подумал: «С бабушки Бон станется нарочно не отдать правила, чтобы я влип. Она такая».
Манфред открыл красную папку, извлек какой-то листок и передал Чарли.
– Вот правила академии. Изучи их внимательно, Бон. Изучи и заучи. – Потом он переключился на Оливию. – Что касается тебя, Оливия Карусел, тебе, похоже, урок не впрок. Вы оба останетесь в академии в пятницу вечером. Мы поставим в известность ваших родителей. Они заберут вас в субботу.
– Вы не можете! – Чарли подпрыгнул. – Я здесь всего первую неделю! Моя мама…
– Ма-ма? – саркастически переспросил Манфред.
– Ма-ма? – повторил за ним Аза. – Какая мама? При чем тут мама?
– Никаких мам у нас вообще не существует, – мрачно сказал Манфред.
Глава 9
КОМНАТА АЛОГО КОРОЛЯ
Оливию и Чарли выставили за дверь – обратно в холл.
– Ну и что дальше? – мрачно спросил Чарли. – Пошли в раздевалку, там хоть поговорить можно, – прошептала Оливия.
Чарли послушно поплелся вслед за ней – к двери, над которой блестели две золотые маски, одна смеющаяся, другая печальная.
Фиолетовая, театральная раздевалка оказалась куда интереснее синей. Тут было полным-полно всяких странных нарядов. Шляпы с перьями, шлемы, цилиндры, цветы и маски свисали со стен, а пол был заставлен всевозможными туфлями, сапогами и башмаками.
