‑ Как были сегодняшние фермы? ‑ спросил Браяр, садясь на корточки рядом с Розторн.
Эвви оседлала скамейку.
‑ Как и остальные, ‑ Розторн провела рукой по лежавшим в мешке кукурузным зёрнам, которые она уже выпросила у растений. ‑ Эта земля такая усталая. Они возделывали её двенадцать веков. Фермеры по возможности стараются уменьшить растущую из-за чрезмерной ирригации кислотность почвы, но некоторые уже не одно поколение слишком бедны и не могут себе позволить всё необходимое для обновления почвы.
Из каждого её глаза медленно вытекло по одной слезинке. Она нетерпеливо вытерла их.
‑ Это приводит меня в уныние — работа с такой усталой землёй.
‑ Но эти растения же помогут, ‑ напомнил ей Браяр. ‑ Ты сказала, что бобы и клевер восстановят почву.
«Быстро сюда», ‑ подтолкнул Браяр ближайшие растения. «Вы нужны ей», ‑ и уже про себя добавил: «И она будет рычать, если я сделаю что-то очевидное, например переставлю растения к ней поближе».
Растения вытянулись, прислонившись к ней. Браяр видел её и в худшей форме, но тем не менее предпочитал убедиться, что когда она теряла силы и надежду, её зелёная магия быстро восстанавливалась. После смерти и воскрешения три года назад одна лишь мысль о том, что она устала или теряет силы, заставляла его действовать.
Он глянул на Эвви: девочка глазела на Розторн с открытым ртом. Весьма вероятно, что она ни разу в жизни не видела такое количество зелени в движении, начиная от растений, которые успокаивали Розторн, и заканчивая теми, которые, следуя её указаниям, взрастали от побегов до цветения. Конечно, кто вообще наблюдал за движением растений? Большинство людей не считало их живыми; они считались неодушевлёнными предметами, не имеющими своих потребностей или инстинктов. Даже когда люди знали, что одно растение, посаженное не в том месте, погибнет, или что другое вытеснит остальные растения, они отказывались признавать растения живыми.
Через некоторое время, когда Браяр начал подумывать о том, чтобы вздремнуть, Розторн спросила:
‑ Как прошёл ваш визит к Стоунслайсеру?
Браяр вздохнул:
‑ Нам пришлось изменить планы.
Он рассказал Розторн о трудах этого дня, придерживаясь фактов. Ей было всё равно, как люди говорили или вели себя. Только девочки и Ларк интересовались такими подробностями.
Когда он закончил, Розторн осторожно уселась на крыше, приказав растениями вернуться на свои места. Когда они отпустили её, она повернулась, чтобы видеть Эвви.
‑ Так значит не хочешь идти во дворец, э? ‑ спросила она.
Розторн говорила медленнее, чем когда обращалась к Браяру. Некоторые люди находили её речь, слегка невнятную, трудной для понимания.
‑ Не могу сказать, что виню тебя. Дворцы, они вообще холодные и недружелюбные.
Эвви оживлённо закивала. Розторн посмотрела на Браяра:
‑ Ну, тебе лучше съездить поговорить с ним. Если она уже экспериментирует, то учителя ей нужно найти как можно скорее, ‑ она посмотрела на закат. ‑ Сейчас уже поздновато. Значит завтра, первым же делом. И когда ты там должен продавать свои деревья в Золотом Доме?
Браяр поморщился:
‑ Послезавтра. И я ещё не закончил готовиться. Там одна фига постоянно мне перечит.
‑ Ну, иди и наперечь ей в ответ, ‑ с улыбкой приказала Розторн. ‑ Можешь остаться на ужин, ‑ сказала она Эвви.
Девочка покачала головой.
‑ У меня кошки, ‑ объяснила она.
Розторн улыбнулась:
‑ И их надо кормить. Но ты придёшь сюда завтра — около полудня, например? К тому времени мы будем знать, когда ты сможешь встретиться со своим учителем.
Эвви быстро кивнула, заставив Браяра подумать о том, вернётся ли она. Он надеялся, что вернётся, после сегодняшнего, но ему было ясно, что она не хочет переходить к неизвестному учителю. Если она не явится, ему просто придётся забрать её из её берлоги в Высотах Принцев.
Девочка начала перелезать через стену, затем остановилась и повернула назад.
‑ Лучше мне переодеться в старое, ‑ сказала она Браяру, разглаживая складку на куртке. ‑ Если я вернусь в таком виде в Тоннель Лэ́мбинга, они подумают, что у меня есть деньги.
‑ Мне следовало самому об этом подумать, ‑ сказал Браяр, ведя её обратно в дом.
Розторн сложила сероватые куртку и штаны Эвви на столе у себя в мастерской, положив сверху записку, гласившую «Прежде чем надеть, вытряхни мелколепестник[5]». Браяр дипломатично поднял сначала куртку, потом штаны, потряхивая сгибы, пока все травы не выпали на пол. Он оставил Эвви переодеваться. Когда он вернулся, её и след простыл, а её новая одежда была аккуратно сложена на стуле. Сандалии лежали сверху.
«Девчонка-то двужильная», ‑ подумал Браяр, вспоминая, как он поначалу терпеть не мог носить обувь. «Ни слова не сказала, хотя наверняка натёрла ноги».
Он поднялся на крышу.
‑ Она ушла, ‑ рассеянно сказала Розторн, усекая энергичный жасмин. ‑ По крышам, ‑ оглядев жасмин, чтобы убедиться, что она отсекла всё, что нужно, женщина произнесла: ‑ Я уже и забыла.
Когда она не продолжила, Браяр подтолкнул её:
‑ Забыла что?
‑ Хм? ‑ вздрогнула потерявшаяся в воспоминаниях Розторн. ‑ О, я забыла, какие они — каменные маги. «Упрямые» — это ещё мягко сказано. Мне следовало тебя предупредить.
Браяр слегка улыбнулся:
‑ Ничего, ‑ сказал он ей. ‑ Я уже и сам выяснил.
Розторн фыркнула:
‑ Да, похоже на то.
Эвви трусила по дорогам крыш, направляясь домой. Странность всего происходившего заставляла её дрожать с головы до ног. Было так здорово посидеть в горячей воде в хамаме дважды за день, отскребая грязь, пока кожа не засияла золотисто-грушевым цветом, чувствуя волосы по-настоящему чистыми. Если бы у неё просто хватило здравого смысла, чтобы пойти после этого домой… Но она просто должна был посмотреть, что парень с нефр…
«Браяр», ‑ прошептала какая-то её часть. «У него есть имя. Растительное имя. Звать его по-другому — глупо».
Конечно, она знала людей с именами: Силья, старая Ки́нлинг, говорившая на языке родины, слепой Ладу, который предупреждал жителей улиц о прохождении банд работорговцев. Но имена казались более важными с… Браяром и Розторн. Как-будто слова могли изменить её жизнь.
«Я не хочу менять мою жизнь», ‑ непокорно подумала Эвви, пересекая мост над Улицей Крапивников. На секунду она остановилась посмотреть вниз на переулок, который вёл в логово Верблюжьих Потрохов. Ей бы хотелось узнать, как у них дела, присоединились ли они к Гадюкам. У неё было такое ощущение, будто Па́хан Браяру не нравился их выбор, но она сама аплодировала их здравому смыслу. Нельзя было выжить в трущобах Чаммура, если ты не мог научиться сгибаться прежде, чем сломаешься. Странно, что растительному волшебнику это не известно. Но это ж растения — коварные дробящие камни паразиты, которые раздирали на части любые камни, в которые им удавалось запустить корни. Они походе никогда не осознавали, что иногда лучше быть тихими. Пока ты живой, будут новые возможности для сопротивления.
