Stashe - Судите и судимы будете

— Милая хозяюшка, спасибо, не откажусь. Ваши пироги отличные вспоминал добрым словом. Я смотрю, у вас еще гости?

Мне приходилось сильно стараться, чтобы сохранять хотя бы видимость спокойствия. Сердце ухало молотом. Я не спутала бы интонации и наречие, на котором изъяснялся этот человек, ни с каким иным. Точно так говорил и бог со звезды. Дальнейшее казалось мутным сном. Я начала подниматься, но незнакомец шагнул навстречу и крепко ухватил за локоть, не давая встать.

— Я помогу вам, — усаживая меня обратно на стул, он наклонился и тихо прошептал. — Если хочешь, чтобы с отцом ничего не случилось, не делай глупостей. Успокойся. Я не причиню вреда, притворись, что все хорошо. У меня есть разговор.

Я схватила кружку с молоком и торопливо глотнула. Молоко потекло по подбородку и залило кофту. Я подавилась, закашлялась, и пока Крис заботливо постукивал по спине, выдавливала ужас из сердца, возвращая лицу доверчивое и открытое выражение. Неловкость представления бросалась в глаза. Семья моряка наблюдала за нами с подозрением, таких людей, хорошо чувствующих фальшь по роду деятельности всегда трудно обмануть.

— Спасибо за завтрак, Лида, — охрипшим голосом пробормотала я. — Пойду, застираю одежду. Я молоком всю кофту залила, извини.

— Да ничего, — медленно проговорила катаринка, как никогда похожая на ящерицу. — Конечно, — И уже обращаясь к островитянину. — Гостям всегда лучшее. Садитесь, перекусите. Я отрежу пирога. А Келан пусть идет. Она растерялась, вы же знаете, как действуют плащи волшебников на саранчу.

Она нарочно оскорбила меня. Но я была благодарна. Это давало шанс уйти немедленно, не оправдываясь и не пытаясь подобрать нужных слов. Известно, шантийцам не место в приличном обществе. Тем более, рядом с членом клана первой ступени. Волшебником. Даже показное дружелюбие не сотрет разницу положений и отношений. Другое дело, что сбежать пока нельзя. Я находилась в смятении, растерянности и была очень напугана. Человек с острова определенно связан с богом со звезды, и он знает о моем отце. Неужели возможности волшебников действительно так велики? Что мне делать? Друг или враг передо мной? Он угрожал, значит, враг. Чертовы острова, так и знала, что разгадка кроется в них.

— Ау! — Ответом Богдану была тишина. Или в очередной раз издохли какие-то конкретно взятые переговорные устройства, или их замена проходила не так успешно, как ожидалось. Он устало выдохнул и прислонился к стене. Можно, конечно использовать карту доступа и войти без приглашения. Право имеется. Но настраивать людей против себя заранее не хотелось. Позади долгая беседа с техниками. Точнее, одной из двух бригад, той, которая и получила год назад стандартный сигнал бедствия с корабля, а позже занималась его распаковкой. Мрачная компания из четырех мужчин и двух женщин. Дан тогда сразу поставил себе мысленную заметку, что следует поговорить и с другой командой. Она тоже принимала участие в спасательной операции, хотя и с запозданием. Да и вообще, вдруг, что интересное в разговоре мелькнет? Ведь техники отслеживают массу оборудования, тесно связаны с центром управления и его системой наблюдения. Все работники имеют специальное образование и подготовку. А так как многое на станции подчиняется принципу 'взаимозамены', то составляются графики дежурств. Одна бригада занимается плановыми проверками, установками и починкой, другая контролирует процессы в системном центре — спутники, обзоры, сигналы, коррекция орбиты — пласт работ не меньше. К тому же смена деятельности позволяет избежать неизбежного притупления внимания, что для жизненного центра станции недопустимо. Богдан чувствовал себя паршиво. Мало того, что разговор оставил ощущение фальшиво сыгранной пьесы, где все роли исполняют дилетанты, но сказать им об этом нельзя, так еще и приходилось ломать голову о последствиях неожиданно образовавшегося романа с Даной Линговой. Нет, на самом деле все проще, чем кажется. Девушка пыталась выяснить, что он знает. Пыталась не очень аккуратно, видно, думала, что Дан потерял контроль над собой от ее прелестей. Шептунов же относился к постельной интрижке без лишнего восторга. Он не мог отрицать — Лингова хороша. Она нежная, изобретательная и приятно округлая в нужных местах. Однако же сердце Богдана при виде милого личика и необычных глаз билось ровно и холодно. Мало того, он на сто процентов был уверен, что девушка также равнодушна к нему. Они играли в сложную игру, достаточно опасную хотя бы потому, что за ней стояли десятки необъяснимых смертей.

Шептунов лихорадочно сопоставлял факты, пытаясь свести воедино обрывки и понять, как Дана замешана в преступлении и кто еще оказался впутанным в это дело. Допустим, она невиновна, что с каждым днем вызывало все больше сомнений, но зачем так активно стремится узнать степень его осведомленности? Если это голое беспокойство за судьбу станции — постели многовато, если же дело серьезнее — явно недостаточно. Богдан не знал, раскусила ли девушка его игру так же, как и он ее, но несколько раз подкидывал крохотные кусочки ничего не значащей, но многозначительно звучащей информации. В любом случае старался вести себя с максимальной осторожностью. Но вторая проблема из-за этого решаемой не становилась. Резко прервать отношения или наоборот, тянуть псевдороман как можно дольше? Шептунов не чувствовал себя уютно в подобной ситуации. Единственное, что оправдывало его в собственных глазах — профессиональная необходимость и двуличие самой Даны. Но на душе все равно скребли кошки. А если еще Митьку вспомнить? Ведь уже возникла необходимость поделиться сомнениями на счет причастности Линговой к преступлению. А такой чистоплотностью, как Богдан, тот не отличался, открыто заявляя: 'что, по старинной присказке — в любви и на войне все средства хороши'. Дана пугало направление, которое могли бы принять мысли напарника.

Ситуация особенно смешной выглядела сейчас, у стен отсека Джерски. Богдан ещё вчера ненадолго решил отложить поход в лабораторию и посетить техников и психолога. В свете его душевного расстройства посещение Ивора Джерски выглядело почти актуальным. Жаль, рассказать о своих грустных думах, он не сможет ни под каким предлогом…

Инспектор хмыкнул и вспомнил о своих намерениях снова. Психолога на месте нет, либо же что-то вышло из строя до того, как Дан нажал кнопку вызова на панели переговорного устройства. Шептунов минут десять мялся у двери, терзаясь сомнениями. Если Ивор замешан в преступлении, он теряет время, когда как мог бы спокойно порыться в его документах. Только будет ли соучастник держать на виду компромат? С другой стороны подобное поведение — демонстрация явной враждебности, и ни о каком диалоге больше и речи не будет. Добровольное вранье, в любом случае, лучше агрессивного молчания. По крайней мере, в первую встречу. Прижать к стенке с уликами проще, чем просто прижать.