Лодка Элака подплыла к борту, он вскарабкался на палубу и втащил Ликона. Перевозчик поймал брошенную ему монету и тут же уплыл обратно.
Мокрые от пота спины невольников равномерно склонялись под бичами надсмотрщиков. Один из них в ярости побежал к новоприбывшим.
— Кто вы такие? — крикнул он. — Чего вам надо на «Кракене»?
— Проводи нас к капитану, — коротко ответил Элак и тронул тяжелый кошель на поясе. Звякнули монеты. Надсмотрщик смягчился.
— Мы выходим в море, — сказал он. — Чего вы хотите?
— Доехать до Цирены! — рявкнул Ликон. — Поторопись!..
— Приведи их сюда, Расул, — произнес грубый голос.
— Это мои приятели. Мы довезем их до Цирены… как же иначе!
От кормы к ним быстрым шагом шел Дреззар, противник Элака по схватке в таверне. Белые зубы сверкали среди черной бороды.
— Эй! — крикнул он группе вооруженных матросов.
— Взять этих двоих! Живьем! Ты, пес… — обратился он к Элаку голосом, полным холодной ненависти, и поднял руку, словно хотел ударить пленника.
— Я хочу попасть в Цирену, — спокойно заявил Элак.
— И хорошо заплачу.
— Заплатишь, — Дреззар оскалил зубы и сорвал кошель с пояса Элака. Открыв его, он высыпал на ладонь золотые монеты. — И отработаешь тоже. Но до Цирены не доплывешь.
Он оглянулся на надсмотрщика.
— Два гребца для тебя, Расул. Еще два невольника. Последи, чтобы они не бездельничали.
Он повернулся и ушел. Элак не сопротивлялся, когда его затащили на свободную скамью и заковали. Ликон оказался рядом, их ладони ухватились за рукоять весла.
Расул щелкнул бичом.
— Работать! — заорал он.
«Кракен» направился к морю. Прикованный к веслу Элак напрягал мышцы за работой, к которой не привык, и неприятно усмехался.
4. Корабль плывёт на север
Они проплыли вдоль побережья, обошли южный мыс Атлантиды и двинулись на юго-запад, вдоль извилистой береговой линии. Дни были прекрасные и безоблачные, а небо голубое, как воды Океанического Моря.
Элак ждал до тех пор, пока «Кракен» не бросил якорь у необитаемого острова, чтобы пополнить запасы пресной воды. Дреззар сошел на берег с группой матросов, оставив на борту всего несколько человек. Он не ждал неприятностей — ведь невольники были в цепях, а единственные ключи были у капитана. На закате Элак разбудил Ликона и велел ему смотреть за надсмотрщиками.
— Зачем? — ворчливо спросил Ликон. — Ты… — он умолк, видя, как Элак вынимает из сандаля маленький изогнутый кусочек металла и осторожно вставляет в отверстие замка. — О, Боги! — прошептал он. — Ты носил его все это время и ждал до сегодня?
— Эти замки легко открыть, — сказал Элак. — Разумеется, я выжидал. Сейчас на борту всего несколько матросов. Смотри, говорю тебе.
Ликон повиновался. Время от времени с палубы слышны были шаги, местами горели фонари. Плеск воды о корпус корабля заглушал тихий скрежет металла. Наконец Элак облегченно вздохнул.
Заскрежетал металл, и Элак освободился. Он наклонился над Ликоном, и тут на верхней палубе послышались торопливые шаги. Прибежал надсмотрщик Расул, таща за собой длинный бич. Он посмотрел вниз, с руганью выхватил меч, а второй рукой взмахнул бичом и отпустил его прямо на открытое плечо Элака.
Ликон метнулся вперед, чтобы защитить друга, и бич вырвал из его бока кусок кожи. Однако рука Элака тут же сомкнулась на биче и сильно рванула, выдернув его из руки Расула.
— Эй! — крикнул надсмотрщик. — Эй, там! Ко мне!
Его голос разнесся над водой, а длинный меч слабо мерцал в свете фонаря.
Два матроса прибежали ему на помощь, разделились и начали с двух сторон пробираться к Элаку. Тот оскалился в угрюмой волчьей усмешке. Бич, который он держал в руке, метнулся вперед, словно нападающая змея, свистнул утяжеленный металлом конец. В полумраке бич был едва виден, и уклониться от него было невозможно. Расул взвыл от боли.
— Убейте его! — крикнул он.
Все трое пошли вперед, и Элак отступил, рука с бичом двигалась незаметно для глаза. Брошенный стилет попал ему в плечо, потекла кровь. Один из матросов пошатнулся, закричал и прижал ладони к глазам, ослепленный ударом бича.
— Что ж, убейте меня, — насмешливо проговорил Элак. — Но помни, Расул: собачьи клыки остры.
Он видел, как Ликон, склонившись над своими оковами, лихорадочно орудует куском металла. С берега что-то крикнули. Расул ответил и отскочил в сторону, когда бич свистнул в темноте.
— Берегись моих клыков, Расул, — грозно усмехнулся Элак.
Теперь оба матроса — Расул и его товарищ — шаг за шагом отступали от страшного бича. Они не могли защититься от него, не видели, откуда он обрушивался. Невольники проснулись и криками подбадривали Элака. Ослепленный матрос неверно поставил ногу и рухнул между гребцами. На него тут же накинулись; исхудавшие руки рвали его в клочья. Какое-то время он еще кричал, потом умолк.
Общую суматоху перекрыл пронзительный крик Ликона.
— К веслам! — орал он. — Пока не вернулся Дреззар! Гребите, если хотите свободы!
Он ругался, грозил и умолял, не переставая, однако, орудовать отмычкой.
Элак услышал какой-то шепот сбоку и заметил, что один из гребцов подает ему меч, который выронил ослепленный матрос. С благодарностью схватив его, он отбросил бич. Прикосновение холодной рукояти, обернутой кожей, доставило ему истинное наслаждение. Волна энергии потекла от клинка в его руку.
Конечно, он предпочел бы свое оружие, но выбирать не приходилось.
— Мои клыки, Расул, — засмеялся он и бросился вперед.
Оба его противника отпрыгнули в стороны, но он предвидел этот маневр. Повернувшись спиной к Расулу, он рубанул матроса и отскочил, на волосок разминувшись с его мечом. Теперь только Расул противостоял ему, второй противник упал, держась за горло, рассеченное до позвоночника.
— К веслам! — снова заорал Ликон. — Гребите, если вам дорога жизнь!
Длинные весла затрещали и задвигались вразнобой, но потом гребцы вошли в ритм и лопасти разом погрузились в воду. Ликон задавал темп, и галера постепенно набирала скорость.
На палубе сверкали мечи, звенела сталь. Однако Элаку не было суждено убить Расула. Надсмотрщик споткнулся, присел — и чьи-то руки утащили его в темноту. Он кричал, когда его затаскивали между лавками гребцов, но вскоре умолк навсегда.
Ликон вскочил, свободный от цепей, и принялся проклинать гребцов: расправа с Расулом нарушила размеренное движение весел, одно из них, оказавшись между двумя другими, сломалось. Рукоять изогнулась дугой, отскочила назад и превратила лицо гребца в кровавую кашу. Из-за борта доносились крики, кто-то отдавал приказы.
