Недалеко от первых застав ДозирЭ замешкался, наблюдая за маневрами пешего отряда новобранцев. На его глазах воины в массивных доспехах встали в тесно сомкнутый строй шириной по фронту не меньше двухсот шагов и глубиной в десять шеренг. Циниты первой шеренги сняли со спин тяжелый груз – выпуклые щиты прямоугольной формы, и поставили их на землю, слегка наклонив на себя. Щиты были высотой чуть меньше человеческого роста и имели умбоны в виде коротких трехгранных клинков.
ДозирЭ остановился, любуясь необыкновенным зрелищем: очень плотный, сплошь закованный в железо строй теперь был надежно прикрыт большими щитами первой шеренги и готов ощетиниться копьями, которые пока смотрели длинными сверкающими наконечниками вверх. Вот это и есть готовый к столкновению с врагом настоящий авидронский монолит – боевая тяжеловооруженная фаланга.
В противоположной стороне из-за песчаной сопки появилось пыльное облако. Сначала было тихо, но вот земля вздрогнула один раз, другой и вдруг заходила ходуном под ногами. Глухой, едва различимый, шум постепенно усилился и внезапно оглушил топотом тысяч копыт. Одновременно на горизонте в клубах вздыбленной пыли показалась стремительно приближающаяся рыже-черная масса. То было гонимое неведомой силой большое стадо буйволов.
Мгновение назад ДозирЭ восхищался грозной неуязвимой фалангой; казалось, никакая сила не решится ей противостоять, но теперь отряд выглядел беззащитным перед надвигающейся живой лавиной. Юноша замер, на лбу выступила испарина: пройдет несколько мгновений, и хрупкий строй будет неминуемо раздавлен.
Наступающее стадо бурлящей волной спустилось с сопки и обрушилось вниз. Уже можно было различить бегущего впереди и с каждым шагом разгоняющегося под горку крупного мускулистого быка с могучей грудью и тяжелыми закрученными рогами.
Вслед за животными спешили на вертких пегих лошадках два десятка погонщиков с бамбуковыми копьями наперевес. Они гнали стадо прямо на монолит.
Забили калатуши, сквозь их раскатистый бой прорезались сигналы рожков. Копьеносцы опустили копья, и перед монолитом выросла неприступная колючая стена. Воины первой шеренги издали боевой клич – со всей свирепостью, на которую были способны; его подхватили во второй шеренге, потом в третьей…
Неожиданно один из новобранцев откинул щит и побежал прочь. Его место тут же занял тот, кто стоял сзади. Несколько конных цинитов-наставников, наблюдавших за маневрами со стороны, бросились наперерез, настигли беглеца в ста шагах от фаланги и сбили с ног…
Буйволы наконец увидели препятствие и в растерянности замедлили бег. И только гордый вожак, в гневе раздувая ноздри, продолжал мчаться вперед, выставив рога.
За мгновение до удара, почувствовав в холодном блеске бронзовых наконечников смертельную опасность, передние животные попытались остановиться, но инерция мчащегося стада понесла их вперед – прямо на копья. Послышался исступленный рев раненых буйволов, треск ломающихся копий, глухой стук ударов о щиты. Вожак в последний момент дрогнул, хотел было повернуть, но споткнулся, упал и, пропахав брюхом глубокую борозду, врезался мордой в щит. Граненый клинок умбона вошел ему точно в глаз. Бык захрипел, дернулся всем телом и замер.
Под напором стада некоторые воины первой шеренги были сбиты с ног и попали под копыта. Но, вопреки ожиданиям ДозирЭ, большинство новобранцев устояло; монолит на несколько мгновений утратил жесткие очертания, но выдержал натиск. Павших заменили другие циниты, строй восстановился, заблестели клинки выхваченных из ножен мечей.
Буйволы заметались, их напор ослаб.
Раздался новый боевой сигнал, и фаланга медленно двинулась вперед, тесня животных. Воины пронзали копьями их толстые шеи и взлохмаченные бока, рубили мечами. Еще немного, и обезумевшее стадо повернуло и двинулось в обратную сторону. Погонщики бросились врассыпную.
Монолит остановился. Музыканты заиграли победу. На бурой от крови земле остались лежать полсотни бьющихся в агонии буйволов и грузная туша мертвого вожака.
ДозирЭ с самого начала понимал, что это учение, тренировка, и всё же с облегчением вздохнул.
Вскоре молодой человек уже въезжал на территорию лагеря Тертапента, пораженный его величием. Огромные пространства, которые он занимал, были исчерчены грунтовыми дорогами, окружены земляными валами; к нему примыкали искусственные водоемы, поля для учебных сражений с укреплениями для тренировочных штурмов и осад. Это был целый город, состоящий из самостоятельных шатровых лагерей, окруженных двойным частоколом, старинных казарм, построенных из песчаника еще во времена Гномов, военных Атлетий, оружейных мастерских, храмов Инфекта, конюшен, кузниц, купален, могилен. Его территория простиралась на многие итэмы, отнятые у лесного приволья и диких пастбищ.
ДозирЭ явился к казармам, где шел отбор, и с ужасом обнаружил многотысячную толпу себе подобных. Новички стояли друг за другом в десятках длинных очередей. Некоторые сидели группами вокруг костров, переговариваясь и возбужденно жестикулируя. Иные отдыхали, лежа прямо на земле. Здесь были грономфы, бидунийцы, тафрусцы, юноши со всех авидронских территорий. Многие, громко ругаясь, уходили прочь.
Очень быстро будущий воин узнал, что набор в партикулы новобранцев закончился несколько дней назад. Широкоплечий великан в грубой шерстяной парраде и истоптанных сандалиях сообщил грономфу со счастливым видом:
– Лагерь Тертапента переполнен. Принимают только белитов из Де-Вросколя.
– Чему же ты так радуешься? – удивился ДозирЭ.
– Я – Тафилус, житель этого несчастного города.
Расстроенный грономф завистливо покосился на довольного собой гиганта. Молодой девросколянин улыбался, демонстрируя ровные белоснежные зубы.
– Эгоу, Тафилус, меня зовут ДозирЭ, и я из Грономфы. Скажи же мне, почему все эти люди не уходят домой?
– Многие из них поклялись не покидать этого места, пока не попадут в партикулу, – ответил новый знакомый. – Они ждут уже два дня, и все уговоры военачальников не образумили их.
ДозирЭ прикусил губу. Вот чем обернулись его глупые поступки! Сначала кратемарья, потом красавица Андэль… Теперь придется возвращаться в Грономфу с повинной головой…
– Внемли, рэм Тафилус! Ты будешь храбрым воином, и многие награды Инфекта не обойдут твою шею и грудь. Но выслушай меня, несчастного грономфа, которого постигло горе. Отдай мне свои свитки и позволь воспользоваться твоим именем. Тебя же примут в любом лагере, ты быстро пройдешь Испытание и, несомненно, станешь воином монолита. И тогда отомстишь иргамам за родной город!
