всем правилам и входную дверь тоже почистил, а то в гости никто не ходит, скучно. На следующий день, придя с работы обнаружил, что были у меня гости, вскрыли и обнесли квартиру, всё ценное вынесли. Как-то в миг вся скука развеялась. Бойтесь своих желаний, они могут исполниться и совсем не обязательно так, как вам бы того хотелось.
— Нет. Я думаю, что с входной дверью мы делать этого не будем. Пусть ваш дом будет местом, где можете отдохнуть и быть счастливы Вы и только Вы. И допускать к этому уголку уюта будете только тех, кому доверяете. Договорились, кнопка?
— Я не кнопка. Мне, в начале лета уже 7 лет исполнилось. Я осенью в школу пойду, и я читать уже умею. Вот.
— Извини. Мне казалось, что ты помладше меня будешь, а ты уже совсем большая. Это я маленький. Мне 7 лет только осенью исполнится. Но не зазнавайся, читать я тоже умею и в школу тоже осенью иду.
— Так мы будем вместе учиться, вот здорово! А давай мы за одной партой сядем и обязательно впереди. Что бы ничего не пропустить, что учитель скажет.
— Боюсь тебя огорчить, но это невозможно.
— Почему? Я тебе не подхожу, да. Так мама с папой сказали. Говорят, чтобы я с тобой больше не общалась. А ты хороший, они просто не знают тебя. Ты вон как умеешь. И кроватку для Ксюши, и злыдней, что по ночам приходят выгоняешь, и меня на качелях научил, и никого не боишься, и… и…
Её носик скуксился и казалось сейчас брызнут слёзы. Я непроизвольно подался вперёд и обняв прижал её голову к своей груди. Елена Павловна опустила взгляд и отвернулась.
Вот что на придумывали эти взрослые? Чего они лезут поперёд батьки не разобравшись.
Я стал гладить Алёнку по светлым волосам.
— Ну успокойся, ни ты, ни твои родители в этом не виноваты. Просто я живу очень далеко отсюда. На поезде целые сутки ехать. Ну представь, как я буду ездить в школу на поезде? Только два раза в неделю и смогу появиться. Разве это учёба? Да и жить только в вагоне поезда — скучно. Не считаешь?
Она подняла голову и замотала ею из стороны в сторону.
— Не считаю. Ехать далеко, это интересно.
Я улыбнулся. Ну что делать с этой девчонкой?
— Ты любишь своих родителей?
— Да.
— И я своих тоже. И хочу быть рядом с ними. А они живут в городе Куйбышеве, это на могучей и великой реке Волга. Там мы все вместе и живём. Сюда я на лето к бабушке с дедушкой приезжаю.
— Значит ты скоро уедешь?
— Как это не прискорбно, но да. Но ты не расстраивайся, у нас ещё есть время пообщаться, а следующим летом, если захочешь, мы снова можем встретиться.
— А почему я могу не захотеть?
— Ну как же. К тому времени построят новую, большую школу. Твой папа станет в ней директором. И уже тебя станут называть директорской, а не меня. Мама твоя станет единственным в посёлке, учителем музыки и пения. Вы будете очень уважаемой семьёй.
При этих словах её мама повернулась в нашу сторону и широко раскрыв глаза уставилась на меня. А вы думали, я тут просто так, мимо проходил? Вы на это только надеетесь, а я знаю, что так и будет. Вот только мессию из меня не надо лепить.
— Так что не знаю. Захочешь ли ты со мной общаться?
— Конечно захочу. Я буду всё-всё знать. Буду как ты, всё уметь.
— Ну всё-всё знать никто не может. Всегда есть что-то, чего мы не знаем. И мы учимся всю жизнь. Поэтому учись хорошо, кнопка. А я потом обязательно проверю. Ведь я тоже буду учиться. Вот мы с тобой и будем сверять, как учат на Волге, и как учат на Донце.
Она снова прижала голову к моей груди.
— Я разрешаю тебе называть меня кнопкой. У тебя это звучит не обидно. От этого становится тепло.
Так. Это я немного отвлёкся. Тепло ей от слов становится, она похоже тоже чувствует энергии, да и про каких-то там злыдней, что по ночам приходят говорила. Она что? Видела их? Хотя она ещё ребёнок, ещё не забиты бытовой рутиной каналы восприятия. Надо будет проверить.
Тут подключилась её мама:
— Хватит вам уже обниматься, а то что подумать можно.
— Да пусть все думают, что хотят. Правда, кнопка? Но твоя мама права. Мы ещё великое дело до конца не довели, а так поступать не следует. Начал дело, не оставляй его на полпути. Всегда доводи его до конца. Ну-ка показывай, где там твои злыдни бродят? Сейчас дядя Валя покажет им кузькину мать.
— Ура! Мы всем им покажем!
Крикнула она и бросилась открывать дверь в свою комнату.
По окончании мероприятий по очистке квартиры мы собрались в зале. Елена Павловна уже не косилась на меня, а всё больше пребывала в задумчивости. Алёнка же наоборот излучала неуёмную радость.
— А Танька мне и говорит, что ни за что на свете не смогу подружиться с тем мальчиком. Ага, от тебя тогда большие девки сбежали. Я поэтому и взяла тебя под руку, чтобы Таньке-задаваке нос утереть.
— Ага, а ещё ты ей язык показала, когда мы мимо проходили.
— Ты видел? Ой. Ну скажи, что не видел. Ну скажи.
— Скажу.
— Вот. А ещё я так испугалась, когда в нас мячиком попали. А я ведь только язык показала, который ты не видел. А ты как глянул на него, а он сразу извиняться стал.
— Мне сегодня твоя Татьяна сказала, что он потом до конца дня по кустам прятался.
— Вот, мам, видишь, какой Валька хороший. — и уже обращаясь ко мне — Это я Таньку попросила за куклой сходить, а она тебя привела, она тоже хорошая. Только задаётся иногда.
Да, такой напор информации, перескакивание с одного на другое. Пусть выговориться. Похоже все эти неясности с реакцией родителей на наше знакомство её сильно напрягли и теперь внутренняя пружина, распустившись, стала выплёскивать наружу накопившиеся эмоции.
Я открыл внутренний взор и стал сканировать квартиру. Не знаю, что тут было, но сейчас его следы напоминали постепенно рассеивающийся туман. На смену ему стали приходить ровные волны энергии Елены Павловны и искристые лучи Алёнки. Они пронизывали стены и ударяясь о завесу окружившую всю квартиру, отражались, вновь устремляясь в полёт. Да, вся квартира теперь была заключена в некоторое подобие
