Эрика Йохансен - Королева Тирлинга (ЛП)

Молодой человек кивнул.

― Я не всемогущ, да и до королевского хирурга мне далековато. – Он насмешливо поклонился ей. – Но гноиться не будет, так что сможете сказать всем, что поранились в сражении.

― В сражении?

― Уж поверьте мне, стаскивать с вас доспехи было целым сражением.

Келси улыбнулась и, опустив зеркальце, повернулась к собеседнику.

― Спасибо вам, сэр. Вы сделали мне много добра, в том числе спасли мне жизнь. Я намерена подарить вам помилование.

Он быстро посмотрел на неё, в его глазах плясали искорки веселья.

― Вы не хотите помилования.

Ловкач улыбнулся. Келси поразила эта перемена в нём: угрюмый человек из прошлой ночи, казалось, исчез с лучами солнца.

― Уж извините, Королева Тира, я просто растрачу его зря, снова украв что-нибудь.

― Вы никогда не хотели другой жизни?

― Для меня нет другой жизни. В любом случае помилованием вы не оплатите свой долг мне. Я оставил вам величайший дар из всех, что можно представить.

― Какой дар?

― Узнаете. Взамен я прошу вас тщательно хранить его.

Келси снова посмотрела в зеркальце.

― Господи, только не говорите мне, что я ненароком забеременела от вас, пока спала.

Ловкач запрокинул голову, захохотав во всё горло. Затем он дружелюбно положил руку девушке на спину, отчего её кожа покрылась мурашками.

― Королева Тира, вы либо умрёте в первую же неделю, либо станете самой грозной правительницей этого королевства за все времена. Другого варианта не вижу.

Расчёсывая волосы, Келси взглянула на себя в зеркало. Она раньше видела своё отражение в пруду возле дома, но сейчас оно было совсем другим: зеркало показало, какой она была на самом деле. Увиденное расстроило девушку. Она думала, что у неё были красивые миндалевидные ярко-зелёные глаза, характерные для рода Рейли. Карлин говорила ей, что у всех членов семьи её матери были такие же зелёные, кошачьи глаза. Но лицо её было круглое и румяное, как помидор, и его нельзя было описать другим словом, кроме как обыкновенное.

Ловкач дал ей несколько красивых заколок из аметиста в форме бабочки. Келси явно следовало помыть голову, но с помощью заколок она смогла вполне приемлемо уложить волосы. Ей было интересно, украл ли их Ловкач прямо из причёски какой-нибудь дворянки. Он улыбнулся ещё шире, отразившись в зеркальце, словно опять прочтя её мысли.

― Вы ещё тот мошенник, ― заметила девушка, прицепляя последнюю заколку. ― Мне бы следовало увеличить награду за вашу голову.

― Да пожалуйста. Я тогда стану ещё более знаменитым.

― Кем вы были раньше? Думаю, вы знаете грамматику и лексикон даже лучше меня, хотя Карлин учила меня строго и упорно.

Он ответил ей по-кадарски.

― В отношении тирского языка, возможно. Но вы, несомненно, превзойдёте меня в мортском и кадарском. Я поздно начал учить их, поэтому произношение у меня явно неидеально.

― Не уходите от вопроса. Я всё равно узнаю, когда доберусь до Крепости.

― Тогда я тем более не вижу причины тратить свои силы, которые мне ещё понадобятся, и рассказывать вам что-либо сейчас. ― Он снова заговорил на тирском с грустной улыбкой. ― Не помню, как по-кадарски «силы». Уже давно не практиковался.

Келси склонила голову набок и вопросительно посмотрела на Ловкача.

― Могу ли я что-либо сделать для вас или ваших людей, когда займу трон? Хоть что-нибудь?

― Мне на ум ничего не приходит. В любом случае, Леди, перед вами стоит грандиозная задача. На вашем месте я бы не стал брать на себя дополнительных обязательств.

― Раз вы не позволяете мне спасти вас от возможного обезглавливания, думаю, с вашей стороны будет нелепо просить стадо овец или новый арбалет.

― Однажды я потребую оплаты долга, Королева Тира, не сомневайтесь. И цена будет невероятно высокой.

Келси резко посмотрела на своего собеседника, но его взгляд был направлен куда-то вдаль, за её палатку, поверх деревьев. В сторону Крепости.

Внезапно она со всей ясностью осознала необходимость держаться от него подальше. Ловкач был преступником, человеком вне закона и несомненной угрозой самому верховенству закона, которое она надеялась установить. К тому же, девушка не знала, хватит ли ей силы воли, чтобы однажды заключить его в тюрьму, не говоря уже о том, чтобы выписать ему смертный приговор, которого он, бесспорно, заслуживал.

«Кто-то другой должен появиться и заставить меня забыть о нём. Более подходящий мужчина. Так это и должно быть».

Она опустила зеркальце.

― Можно мне отправиться сейчас?

Л

овкач сказал Келси, что ночью Булава предпринял ещё две попытки побега. Сегодня, когда люди Ловкача пришли за ним в палатку, он уже снова высвободил обе ноги. На стражнике по-прежнему была повязка, но пока его вели до лошади, он изловчился и внезапно с яростью ударил Алена по ногам, отчего тот рухнул на землю, ругаясь и держась за голень. Хауэлл и Морган после пары неудачных попыток всё же усадили Булаву в седло. Они оставили его руки связанными, поэтому выражение его лица, наполовину скрытого повязкой, не предвещало им ничего хорошего.

Келси попрощалась с Ловкачом и остальными ― неловко и с излишней серьёзностью. Её порадовало, что Морган, как ей показалось, сожалеет, что она их покидает: он по-мужски пожал ей руку и дал лишний пузырёк обезболивающего для шеи.

― Что это за средство? ― спросила его Келси, кладя пузырёк в карман плаща. ― Оно просто творит чудеса.

― Опиум.

Девушка подняла брови.

― Жидкий опиум? Разве он существует?

― Леди, вы слишком долго были отрезаны от мира.

― Я думала, опиум в Тире находится под строгим контролем властей.

― Потому Господь и создал чёрный рынок.

Ловкач сопровождал Келси и Булаву первые несколько миль, и тем не менее он настоял на том, чтобы у стражника были связаны руки и закрыты глаза, пока они не будут находиться на достаточном расстоянии от лагеря, поэтому Келси пришлось вести лошадь Булавы. Как ни странно, Ловкач позволил им забрать своих лошадей. Рэйк был неплох, но жеребец Булавы, кадарский красавец, стоил целое состояние. Келси удивила такая щедрость, но расспрашивать о её причинах она не стала.

Под плащом у неё была тяжёлая броня Пэна. Девушке не хотелось расставаться с ней, и Ловкач согласился с тем, что ей лучше не снимать доспехи. С некоторой досадой Келси поняла, что ей придётся улучшить свою физическую подготовку, поскольку эти латы, вероятно, будут частью её гардероба в течение некоторого времени.

Ловкач остановился на вершине склона и указал вниз на деревню, к которой через жёлтые холмы вилась узкая дорожка.