«Я этого „гения“ по-любому найду», — подумал Андрей, поворачиваясь обратно к смотровому люку. Свое дело он сделал — в десантном отсеке начался «научный диспут».
Заинтересовавшись «докладом» Зверя, бойцы задавали вопросы, которые их мучили уже давно, но не казались настолько важными, чтобы беспокоить занятых людей.
— Вот скажи мине, Зверь, ты шо, действительно шаман? Ну там бубен, крысиные шкурки и все такое? — заинтересованно спросил Беня, даже удержавшись от своих шуточек.
— Как это ни странно, так и есть. Чтобы работать с духом, нужна привязка к его бывшему телу, и тут шкурки приходятся очень кстати. Впрочем, сейчас мы пока работаем с духами растений и насекомых. А насчет бубна все еще веселее. Фиаллимонотар…
— Кто? — тут же вскинулся Болик, услышав незнакомое имя.
— Филимон, пленный эльф, мой учитель.
— А-а, Филька, — вспомнил сибиряк, жестом приглашая шамана продолжать.
— Так вот, учитель сам толком не знал, как работать с духами. Были только отрывочные сведения из запрещенных для эльфов свитков. Но на одном из уроков Потап вспомнил, что возле их селения жил чукотский шаман, который не расставался с бубном. Фиаллимонотар сначала высмеял раскольника за дикость, но потом долго думал — и в конце концов принес свои извинения. После экспериментов выяснилось, что ритмичные звуковые волны от ударов по бубну позволяют усилием воли трансформировать простых духов, изменяя их структуру. И что самое смешное, лучше всего работается под рейв или рэп.
Андрей смотрел на дорогу, которую бэтэр лихо подминал под свое бронированное брюхо, и одним ухом прислушивался к разговору в десантном отсеке. Он удивлялся, как в научном диспуте поменялся Зверь, — раньше он почему-то казался Андрею таким же простоватым, как и дед Мазай. Вот еще один недостаток стереотипного мышления — если шаман, то обязательно придурковатый дед, недалекий, упрямый и со скудным словарным запасом. А тут у нас имеется молодой и интеллигентный ученый.
От раздумий он очнулся, когда бэтэр начал сбрасывать скорость.
— Что там? — спросил он у Стармеха.
— Вон какой-то урод стоит посреди дороги. Сейчас я его на колеса намотаю.
Князь глянул в смотровой люк и увидел на дороге здоровяка с копьем в руках, одетого в похожий на его собственный комбинезон. И этого здоровяка, и нагинату он узнал сразу.
— Не надо никого давить. Подъешь метров на десять — и останавливайся.
Когда Стармех остановил машину, Андрей выбрался через командирский люк и, пройдя по носу бэтэра, спрыгнул на асфальт. К стоящему посреди дороги человеку он шел медленно, всматриваясь в знакомые черты, желая найти в них хоть какой-то ответ на мучивший его вопрос.
— Привет, Сурок, — поздоровался Андрей, не протягивая руки.
— Привет, Убивец. — Сурок чувствовал холодность старого товарища, и было видно, что это причиняет ему боль. — Мне жаль, что так получилось.
— Мне тоже жаль, Грач был хорошим человеком и моим другом, — все так же холодно сказал Андрей, но затем все же протянул Сурку руку.
Егерь вцепился в ладонь Убивца, как утопающий в спасательный круг. Его простоватое лицо выражало всю гамму терзавших душу чувств. Похоже, ему было известно о бое двух бронетранспортеров, но он не знал о потерях в экипаже Андрея.
— Андрюха, поверь, никто не приказывал Акошу нападать. Честно. — Огромный боец, в одиночку убивавший овров и голыми руками душивший гвулхов, теперь робко заглядывал в глаза старого друга, боясь увидеть там ненависть.
Андрей хотел сказать что-то резкое, но остановил себя. Сурок — простая душа, без гнили и камня за пазухой. Приказы здесь отдает кое-кто другой, но от этого на сердце становилось еще горше.
— Это он просил тебя задержать меня здесь?
— Да, пожалуйста, подожди чуть-чуть, Командор скоро приедет.
— Командор?.. Даже так? — хмыкнул Андрей. — Высоко забрался наш Батя.
— Он не любит, когда его так называют.
— Знаешь, а мне на это… — резко начал Андрей, но сдержался. — В общем, не суть важно.
Они стояли молча, не зная, что сказать. В другой ситуации эти два человека, не умолкая, выспрашивали бы друг у друга подробности всего на свете, но сейчас между ними лежала кровь.
К счастью, тягостное ожидание не затянулось — вдали послышался цокот копыт, и на дороге появилась целая кавалькада. Сурок затравленно оглянулся и все же решился на один вопрос:
— Как там Светка?
— Хорошо. У нее родилась вот такая малышка, — показал руками Андрей и неожиданно для себя улыбнулся. Ответная улыбка тут же осветила лицо Сурка. На секунду они вновь стали добрыми друзьями, соратниками, почти семьей, но продлилось это недолго. Цокот копыт становился громче, и Андрей посмотрел мимо Сурка.
Кавалькада, не сбрасывая скорости, приближалась к бэтэру, явно намереваясь притормозить только у самой машины.
«А вот это уже наглость».
— Инди, дай очередь поверх голов, — скомандовал Андрей, с сожалением замечая, как удивленно округлились глаза Сурка.
Короткая очередь сварливо огласила окрестности, и рой свинцовых пуль веером прошелся над головами всадников. Ровный, практически парадный строй смешался, одна лошадь даже сбросила седока. Всадники резко остановились и даже достали из-за спин нечто похожее на ружья.
«Даже так?» — мысленно удивился Андрей.
Но боя не произошло. Послышался властный голос. Один из всадников спешился и придержал стремя для командира.
Батя, а это был именно он, спрыгнул с седла и, уверенно шагая, пошел к стоящей у бэтэра паре.
— Тебе не кажется, что это перебор? — заявил Батя, останавливаясь в двух метрах.
— Нет. — Спорить с бывшим соратником у Андрея не было ни малейшего желания. — Я даже не знаю, можно ли доверять вам двоим, а вон тех буденновцев вообще вижу в первый раз.
— Шеф, есть мысль тихонько выйти и занять стрелковые позиции, — послышался в наушнике голос Бени.
— Нет, сидите на месте, — ответил Андрей и увидел кривую улыбку Бати, что разозлило его окончательно. — Батя, ты хотел поговорить? Я слушаю.
— Меня так уже никто не называет. Я — Командор, — с надменными нотками в голосе сказал бывший Батя.
— Не о том мы сейчас говорим. Повторяю вопрос: чего надо?
— Случилось недоразумение, мой человек нарушил приказ и напал. Мы слышали звуки боя. Чем все закончилось?
— Трупами, господин Командор.
— Плохо, это был славный боец, именно рейд его бэтэра окончательно сломил ушастых. Но тщеславие его погубило. Акошу не давала покоя слава Убивца.
— Это было тупо, господин Командор. И хотя я слабо верю в случайности, но не стану нагнетать обстановку. Пролившейся крови более чем достаточно. Меня больше волнует то, что вы сделали с ребенком в бэтэре.
