Вот и давай я перед ними на велосипедике катать, подбрасывать тарелки, ходить на задних лапах да на губной гармошке тренькать. Дня три они сидели молча, не хлопали, но и не ругались. Я вижу: денег в кассе не прибыло. Чем, думаю, таким бы их пронять? А сам оголодал до смерти, аж в глазах двоится. И говорю им так сердито:
— Чего расселись на халяву?! Даром, что ли, я тут вам плясал?
Один такой из них поднялся, а они кружком сидели, и говорит мне:
— Чего ты, бвана, разорался? Ты из какой страны припёрся? Какие истины великие нам можешь предложить?
Я растерялся. Вот, блин! Они меня приняли за проповедника! А у нас совершенно атеистическая страна! Да делать нечего, надо хвост трубой держать, нельзя отечество позорить. И вот я сделал такую деловую мину и с важным видом говорю:
— Мы — раши и наш девиз простой: мир во всём мире, свобода, равенство и братство. Мы верим в светлое будущее человечества, то есть в коммунизм.
И спел им Интернационал.
— А как называется ваш бог? — спросили у меня.
Я призадумался. Как объяснить аборигенам, что мы в богов не верим. Однако, идейные авторитеты есть и у нас.
— Наш главный бог. — говорю им, — зовётся Карл Маркс. Его пророк — Фридрих Энгельс. А главным шаманом был, есть и будет Владимир Ильич Ленин. Они триедины.
— Понятно, — говорят аборигены. — и ты пришёл к нам в, Агнолу, проповедовать благие истины.
— Совершенно верно. — отвечаю я, поскольку вошёл в раж. Всё же проповедовать гораздо легче, чем скакать под солнцем по арене. — Чтобы примкнуть к мировому пролетариату, вам надо свергнуть угнетателей. Пролетарии Агнолы, айда все в гегемоны! Тогда наступит разом коммунизм и всё будет хорошо.
— Про "хорошо" мы слышали уже. — мне говорят. — Тут пробегали пастыри гурьбою, обещали рай в загробной жизни. Но тот свет далеко, а голод близко. Мы их покушали немного и нам всем в самом деле стало хорошо. Давай-ка, гегемон, почтим твоих богов. Нам мясо не бывает лишним. Из шкуры сделаем палатку.
И с дротиками все на меня, но не сожрали, а поволокли куда-то в факторию. Там поставили меня перед таким важным господином в белой кепке. Вот перед этим самым Лёвой.
— Да, это был я. — подтвердил лев, прикуривая новую сигару. — Я в ту пору был двойным агентом: советским атташе в Агноле и по совместительству разведчиком от буржуазной прессы. Мне поручили совать палки в дело коммунизма и вербовать голодную публику страны Советов. Я сразу предложил мсье Бонифасу предать отечество и получать зарплату в долларах.
— Я сразу согласился, поскольку был голоден и зол. — признался Бова.
— Вы стали продавать на мясо папуасов? — с большими глазами спросил кот Задом-Наперёд.
— Пфуй. — поморщился английский лорд. — Ещё чего! Я отправился обратно с большим кейсом, полным капусты, и в качестве директора выездного цирка. А прежнего директора как раз поели папуасы. Потом я стал заслуженным артистом. Потом стал бизнесменом. Потом стрелял из пушек в Белый Дом. Потом снова вошёл в парламент.
— В Думу. — поправил рассказчика Факс.
— Ну да, в неё. — согласился лев.
— И стал раскачивать систему изнутри. — догадался прозорливый Задом-Наперёд. — Подумаешь, история! Мало было вас таких, кто матушку-Россию продавал за бабки!
— Заткнись, паскуда. — зевая, процедил Макс. — А дальше что?
— А дальше я наладил то, ради чего, собственно, и затевалась перестройка — переправку за границу наших молодых гражданок. Мы с Лёвой на двоих трудились, он — за границей, я — в отечестве. Он посылал запросы, я продавал горящие путёвки. Сверху всё прикрыто, снизу — полная неразбериха. Никто в народе ничего не знает, парламент знает, но молчит. Так наши девочки и потекли в Европу, потом к живому проводу стали подключаться страны Ближнего Востока, потом — третьего мира, потом и Африка. Мои пигмеи получили много мяса в обмен на золотишко. Страна большая, товару много. Стоит мало, прибыль — велика.
Львы замолчали, задумчиво затягиваясь сигарами. Волки мечтательно смотрели в небо. Кот-репортёр обнюхивал свой микрофон.
— И это всё? — спросил он.
— Нет, не всё. — ответил Лёва. — Как раз в конце нашего маршрута находится ещё одна страна, где наших девочек пока не пробовали. Я не хотел вам говорить, но бвана Тарак как раз и есть наш покупатель. Жаль только, эти японские проныры Комарики нас опередили. Да ладно, организуем парочку терактов, распустим слухи о предстоящем перевороте на японских островах, снизим курс йены и перебьём контракт о поставках живого мяса.
— Да? — спросили Волки. — А нам туда как раз насчёт дона Гамадрильо. По слухам, клиент припёрся в горы Соло-Мона перекупить живой товар.
— Мне очень жаль. — сказал лев Бова, кидая за борт роллс-ройса сигару. — Но тут, по-видимому, наши интересы разошлись.
И оба льва достали большие магнумы, направив дула на киллеров-волков.
— Мне тоже очень жаль. — промолвил Факс, выдёргивая из подмышки люггер. — Но дело брэнда Двойной Удар не терпит отлагательств.
— Да, Лёва, — подтвердил и Макс, щёлкая затвором. — Заказ — святое дело.
— О, господа… — дрожащим голосом заговорил кот-репортёр, оказавшись меж враждующих сторон. — Мне тоже очень жаль, но я хотел бы донести до моих читателей роскошный репортаж.
— Сгинь. — сказал ему невозмутимый Факс. И Задом-Наперёд, весь извиваясь от благодарности, поспешно рухнул на пол и незамедлительно утёк из благородного роллс-ройса, унося с собою и микрофон, и магнитофон, и свою репортёрскую кепку.
* * *
— И что же дальше? — нетерпеливо спросил купец, держащий шляпу с маленьким Жучинским.
— Какая разница? — пожал своими крохотными плечиками Казяв Хитинович. — Убили они друг друга, или не убили — всё равно, поскольку мафия бессмертна. Но, я думаю, они прекрасно обо всём договорились. Наверняка, как только дон Гамадрильо перекупил товар, тут его наши киллеры и пришили. Так что господа торговцы в накладе не остались. Кот-репортёр потом накропал массу сногсшибательного материала. Компания незадачливых туристов ещё со многими приключениями выбиралась из Луны-В-Запое. Мадам Жаба дивно потусовалась у аборигенов, её ученики устроили набег на плантацию марихуаны. Медведи так и думали, что путешествуют по экзотический Сибири и всё искали ноусэров. В-общем, всё закончилось прекрасно. Одно плохо — принцесса так и не вышла замуж. Да и то сказать, за кого бы выйти принцессе-таракану?
— М-дя. Хорошие у вас сказки, мой друг. — мрачно проронил Вещий Ворон.
— А что? В самом деле интересно? — простодушно осведомился Жучинский.
