Да и Эгорд - слабый человек, не ровня богине.
На следующий день Тиморис выздоравливает окончательно, Эгорд находит его на берегу, тот, уперев ладони в бока, созерцает волнующийся горизонт океана, сапоги облизывают прозрачные водяные языки, на стали остаются белые разводы соли. Воин выглядит непривычно задумчивым, брови нахмурены, взгляд заостренный...
Эгорд становится рядом, руки складываются на груди, поза обретает такую же величественность, в свете вечерних сумерек оба воина как медные изваяния братьев-философов. Крики чаек хаотично, но спешно, а шум волн пассивно, но размеренно ведут счет времени...
- Как себя чувствуешь? - спрашивает Эгорд.
Молчание...
- Странно, - наконец отвечает Тиморис.
- И в чем странность?
Тиморис усмехается.
- Чудак! Если б знал, не чувствовал бы странно.
Эгорд улыбается.
- Логично.
- По крайней мере, на здоровье не жалуюсь. Вы с Халлигом крутые маги, снимаю шляпу. То есть, шлем.
Друзья смеются, жидкое золото заката течет по гребням волн, верхушка неба едва заметно начинает перекрашиваться в розовый.
- Значит, странное с душой, - заключает Эгорд со вздохом. - Впечатления не остыли, все-таки не каждый день зависаешь между жизнью и смертью. Душа так просто не лечится...
- Ну, я человек простой, душу исцелить - дело плевое. Всего-то бутылку винца да пару-тройку девочек... Нет, дюжину! И буду как огурец.
Эгорд улыбается, качает головой: все-таки Тиморис в порядке, можно быть спокойным. Тот пихает Эгорда локтем в бок.
- Просил же, привези девочек, так нет же, друг Тиморис, иди лучше потискай томик светлой магии! Жестокий человек, Ямор тебя...
"Возможно", - думает Эгорд, вспомнив, какую месть задумал для Хафала.
- Между прочим, перед отплытием жрецов устроил экскурсию, по крепости гуляло как раз около дюжины светлых жриц.
- Серьезно?! Вот же... Хафал, Ямор его дери! Вовремя, однако, не мог нагрянуть чуть позже, мститель тухлый! Эгорд, какого беса ты оставил его в живых?
- Помучить.
- Да-а-а?
- Ну, не так, как представляешь пытки ты, но поверь, Хафалу будет больно. Только не сразу, далеко не сразу, надо подождать.
Лицо Тимориса искривляется довольной заговорщической гримасой.
- Что-то задумал, да?
Эгорд с полуулыбкой кивает. Друг похлопывает по плечу.
- Ладно, выпытывать не буду. Надеюсь, тратишь время не зря.
Минут через десять подошвы Эгорда звенят о ледяной хрусталь ступеней на мельничном крыльце, воин-маг запрокидывает голову, смотрит на замшелые от инея крылья, те пролетают в облаках мороза, мельница Эгорда глотает. Клесса, как обычно, на самом верхнем ярусе, вдоль стен в ледяных оправах покоятся щупальца, Эгорд неспешно поднимается, Клесса в привычной полудреме, на границе между реальным и мысленным мирами, полотна крыльев отдыхают в ледяных нишах, перья как кинжалы в ножнах колючего снега. Сквозь прорези клюва струится холодное дыхание, под веками клубится огонь.
Эгорд обводит помещение взглядом, на полках изо льда теснятся книги, на ледяном столе шеренги и колонны разноцветных реактивов в колбах, паутины трубок, стопка книг, развернутые свитки... Содержимое ящиков и тюка. Наверняка, не все, остальное, скорее всего, в огромном ледяном шкафу - в день прибытия Эгорда на остров его не было. Из опустевших ящиков сооружено кресло, разумеется, дополнено красивыми формами льда.
- Здравствуй, - говорит Эгорд.
Голова Клессы со звуком лопающейся ледяной корочки приподнимается.
- Приветствую, ледяной брат.
- Извини, не заходил несколько дней. Лечение Тимориса отнимало время, нужно было заниматься обустройством крепости, следить за демоном...
Дыхание Клессы замирает, мгновения тишины, из ноздрей и клюва вновь течет морозный туман.
- Все хорошо, я не одинок.
- Тебя озадачило и, наверное, разозлило мое намерение оставить Хафала в живых, тем более, пленил его именно ты, спас всех, заслужил право убить врага, но...
- Все хорошо, Эгорд... Не сержусь. Тогда меня охватывал боевой гнев, но сейчас спокоен. Главное, Камалия со мной.
Эгорд делает шаг навстречу, взгляд бегает по полу.
- Я ведь тоже, - продолжает Клесса, - был демоном. И сейчас... в какой-то мере демон. Жажда крови порой охватывает, но Камалия направляет в полезное русло... Во время войны с демонами Камалия могла меня убить, и была бы права, но оставила в живых...
Глаза Эгорда бегать прекращают, смотрит на Клессу пристально.
- Извини за разрушенный потолок, - говорит тот.
- Не бери в голову, - отвечает Эгорд. - Запечатал пробоину льдом, теперь в зале гораздо светлее и красивее.
Клесса выдыхает особо густое, пухлое облако холода, оно уплывает через окно, пронизывают малиновые вечерние лучи.
- Вечная история... Меняем к лучшему, когда в спину толкает плохое.
Эгорд вспоминает о мести для Хафала.
- Ты прав, - кивает, - порой только плохое и может натолкнуть на хорошую мысль.
Оба наблюдают за растворяющимися в уличном воздухе витками морозного тумана, исчезает последний, взгляды вновь пересекаются.
- Может... у тебя и получится.
Эгорд пожимает плечами, уголок губ подпрыгивает.
- Время покажет.
- Желаешь видеть Камалию?
- Да.
Помещение проваливается во тьму, лишь глаза Клессы сияют огненно, но затем плавно исчезают, а вокруг стремительно светает.
Эгорд на зеленой полянке, трава чуть выше щиколоток, сверкает золотым жемчугом росы, на пестрых цветках помахивают крыльями не менее пестрые бабочки, поляну окольцовывает гурьба деревьев, лучи пронизывают мясистую листву, напитываются зеленью, воздух разрисован желтыми и зелеными полосками света, роятся бусинки испарившейся росы и нектара.
В центре крошечный пруд с сияющей розовой водой, его окружают светло-серые камни, напоминают гигантские горошины и бобы, облеплены островками мха.
На камне сидит Камалия, ладонь зачерпывает дрейфующую на воде розовую кувшинку, та прозрачная как призрак, жрица подносит волшебный цветок к лицу, рассматривает со всех сторон... Ладонь слегка подкидывает, а губы дуют на лепестки, кувшинка взлетает, парит, на нее усаживаются три бабочки.
Камалия обращает лицо к гостю, волосы цвета неба покачиваются, проводят блики.
- Здравствуй, Эгорд.
Улыбка.
Такая же касается губ Эгорда.
- Здравствуй.
Жрица с последней встречи не изменилась: под белой мантией белая облегающая одежда, на груди знак солнца - золотой круг в лучах, похожих на протянутые руки. К камню прислонен изящный белоснежный посох, его венчает продолговатый тетраэдр, внутри ярко светит звезда.
- Сын Зараха пытался вас убить, но ты пощадил... как я пощадила Клессу.
