Около скалы они повернули налево, и после этого пришлось еще довольно долго идти по темному лесу, прежде чем Кийт и Джиро увидели подруг.
Девушки ждали их на краю просторной, засыпанной сухими иголками лесной поляны, по размерам не уступающей самой большой площади в Ниане.
— Это наш дом! Люди-птицы живут здесь. Добро пожаловать! — сказала Лиа-Лла и указала рукой на огромное дерево, высившееся посреди поляны.
В молчаливом изумлении сёрчеры подошли ближе и остановились у корней колоссальной секвойи, уходящей вершиной в ночную дымку. Размеры древнего дерева потрясали воображение.
Трудно было даже измерить толщину ствола, иссеченного такими глубокими морщинами, что внутри них вполне могли бы поместить несколько человек. Трудно было представить себе, сколько людей должны взяться за руки, чтобы образовался круг, обхватывающий ствол со всех сторон.
Сотня человек? Полторы? Две сотни?
Это было даже трудно назвать обыкновенным деревом. Скорее, это была огромная скала, незыблемый растительный утес, гордо возвышавшийся среди гигантского леса, состоявшего из исполинских деревьев.
Колоссальные ветви нависали над поляной и протягивались на сотни метров от основного ствола.
Сёрчеры вместе с девушками, спустившимися на землю, подошли к небольшой каменистой площадке, расположенной недалеко от изогнутого корня, монолитной колонной уходившего глубоко в землю.
Лиа-Лла пронзительно свистнула, глядя наверх. Через несколько секунд из вечерней мглы сверху стал выплывать какой-то темный предмет. Вскоре Кийт увидел, что это снижается своеобразная кабина.
Скорее, это напоминало корзину, сплетенную из гибких прутьев, которая спустилась на прочных жгутах, изготовленных из переплетенных между собой упругих стеблей лиан.
Девушки стояли тесной группой и оживленно пересвистывались между собой.
В руках у Лиа-Лла запищал птенец. Она что-то ласково сказала ему, поцеловав в макушку. Стоило ей издать несколько резких цокающих трелей, как соколенок послушно примолк, хотя и продолжал возбужденно вертеть в разные стороны кожистой головенкой. Птенец сверкал блестящими глазками и резко, порывисто смотрел по сторонам.
— Сейчас мы поднимемся наверх, — мелодично сказала рыжеволосая. — Сначала поднимутся Лиа-Лла и Тийгра-Та. Потом Хрипун и большой черный друг. Люди-птицы приглашают их туда, где никогда не бывают обыкновенные люди.
Девушки забрались в кабину, и Кийт, провожая взглядом их подъем, так запрокинул голову, что даже что-то хрустнуло в шее. Но, как он ни напрягал зрение, так и не смог разглядеть, где заканчивается крона секвойи.
Вскоре пустая корзина вернулась, и остававшиеся на земле девушки знаками показали друзьям, что теперь им нужно забраться внутрь.
— Ты уверен, что эта штука выдержит? — с легким сомнением спросил Джиро, ощупывая тонкие плетеные стенки.
— Думаю, что корзина довольно прочная, — отозвался Кийт. — Залезай!
Но Джиро нерешительно топтался рядом с кабиной, не отваживаясь сделать первый шаг.
— Ты что, испугался? — удивленно спросил Кийт.
Ему казалось, что для его друга нет в жизни никаких преград. Но оказалось, что он по-детски боится высоты.
— Не люблю падать сверху! — скрипнул зубами Джиро. — Это моя единственная слабость, но я очень боюсь разбиться насмерть!
— Если мы и оборвемся, значит так суждено, — заметил Кийт. — Ты знаешь старую мудрость: кто разбился в этом году, уже ни за что не грохнется в будущем. Полезай, и помни, что наверху тебя ждет Тийгра-Та! Она уже приготовила кусок мяса для тебя!
Последний довод оказался решающим, и они забрались внутрь. Кийт сразу почувствовал себя не очень уютно.
Плетеная корзина создавалась, похоже, в расчете только на двух молоденьких девушек. Причем очень изящных и стройных девушек, какими, впрочем, и были почти все люди-птицы.
В большинстве своем, они были миниатюрного сложения. Только Тийгра-Та выделялась среди остальных своими внушительными размерами. Даже рыжеволосая Лиа-Лла выглядела легкой и хрупкой рядом со светловолосой подругой.
Но для двоих мужчин эта корзина была явно маловата.
Пришлось пережить не самые приятные мгновения в своей жизни, втискиваясь в тесную кабину вместе с массивным Джиро. Чернокожий гигант сразу умудрился заполнить своим необъятным телом почти все свободное пространство, и Кийту нужно было приложить усилие, чтобы хоть как-то разместиться там.
В голове мелькнула мысль, что гораздо с большим удовольствием он поднимался бы, прижимаясь в тесной кабине к стройному телу рыжеволосой Лиа-Лла. Однако другого выбора не было, и приходилось подчиниться обстоятельствам.
Заскрипели тугие жгуты лиан. Кабина оторвалась от земли и медленно потянулась в ночное поднебесье.
Они поднимались все выше и выше, оставляя внизу девушек, стоявших между огромными корнями. Во мгле постепенно становились маленькими и таяли фигурки людей-птиц, освещенные ярким лунным светом.
Поляна, на которой только что стояли сёрчеры, уменьшалась в размерах. Потом кабина двинулся выше, и массивные корни, раскинувшиеся вокруг ствола, превратились в тонкие, едва заметную линии, а вскоре окончательно растворились во мраке.
Кийт заметил, что его бесстрашный друг, не терявший самообладания в самых страшных переделках, действительно, очень сильно боится высоты.
Крупное черное лицо сразу заблестело и покрылось испариной. Мелкие капли виднелись не только на его лбу и щеках, но усеивали всю бритую макушку.
Джиро плотно закрыл глаза, чтобы не видеть ничего вокруг. Его мясистые губы постоянно шевелились, напряженно повторяя слова молитвы, а мощные пальцы вцепились в серебряный крест.
— Открой глаза, медвежья морда! — посоветовал Кийт. — Такого ты больше никогда не увидишь!
— Клянусь светлым ликом Троицы, если я сегодня останусь цел, то больше никогда не буду забираться так высоко! — сквозь зубы процедил Джиро, по-прежнему не разлепляя век. — Помни, я делаю это только ради тебя! Только святые апостолы помогают мне сейчас!
Корзина ползла вдоль колоссального ствола секвойи. Невозможно было даже представить, сколько лет исполнилось этому исполинскому дереву.
Такие гиганты могли жить и расти несколько тысяч лет.
Колоссальный древесный утес, к вершине которого поднимались сёрчеры, мог вполне начать свое восхождение к небесам во времена, последовавшие сразу после Смерти. Пока дерево достигло своих нынешних масштабов, на Земле изменилось очень многое. За несколько тысячелетий планета начала приходить в себя после ядерной катастрофы, и каждое годовое кольцо секвойи, наверняка, хранило в себе печать бесценных знаний.
