За исключением того, что она не знала как. Все, что она знала - она не сдавалась. Тьма уничтожала её, но она заставила мысль о том, что Джареда необходимо найти, своим последним лучиком и была ведомой ею, пока и этот свет не ослаб и погас.
Кэми вновь почувствовала свои пальцы, когда ощутила, как по ним провела другая рука, и она точно знала, кому эта рука принадлежала. Она схватила её и держалась за неё изо всех сил. Переплетя свои пальцы с его — она не знала утонут ли они вместе или спасутся. Она повисла на нем и зависла в этом пространстве, оцепенело и почти довольная.
А потом она принялась выталкивать их из воды, сантиметр за болезненным сантиметром. Когда она добралась до поверхности, её губы раскрылись, и она сделала вдох воздуха вперемешку с водой. Она закашлялась. А еще она держалась так сильно за обоих мальчиков, что у неё возникло такое ощущение, будто её пальцы вот-вот сломаются.
Эш говорил что-то, бормоча слова ужаса и облегчения, когда помогал Кэми выбраться из воды. Она стояла на коленях в холодной грязи, и чувствовала руки Эша сквозь, вымокший насквозь, материал своей рубашки.
— Помоги, — хрипло сказала она, расцепляя их побелевшие пальцы и вновь погружая, уже свободную руку в воду.
И Эш потянулся к воде, чтобы схватить Джареда за футболку. Вместе они вытянули его из озера и уложили на, залитую белым лунным светом, изломанную траву.
Джаред лежал будто мертвый. Должно быть он и правда мертв, осознала Кэми.
Крошечные золотые линии его ресниц поцеловал мороз. Его волосы на её коленях обнимали кристаллики льда. Но он все еще держался за её руку, уверенно и сильно.
— Джаред, — сказала Кэми, отчаянным и приказным тоном.
Неожиданно Джаред открыл глаза. Они были бледнее прежнего, белые и коварные, как зимний лед, который она разбила, чтобы добраться до него.
Джаред, ты меня слышишь? Как долго ты там пробыл?
Губы Джареда шевельнулись, пытаясь произнести её имя. Капли воды упали на его лицо, чертя серебристую дорожку на его лице. Кэми не могла понять, то ли это капает озерная вода, то ли её слезы.
Она склонилась над ним, когда он задрожал в её руках и начал дышать, словно снова став человеком, судорожными вздохами, будто пробовал жизнь на вкус.
— Ты не можешь больше себя так вести, — свирепо сказала ему Кэми. — Ты не можешь продолжать этот идиотизм.
И словно в ответ на её вопрос, у них над головами сверкнула молния. Что ничего не изменится, что он так и останется незнакомцем, горе-чародеем, и что возможно, он никогда не был кем-то большим.
Свет молний отбелил весь мир, заставив озера превратиться в бриллианты. Капли воды на лице, на бледной линии его обнаженного горла, мерцали как битое стекло.
Кэми прикрыла глаза дрожащей рукой и подумала: Я больше не могу себя так вести. Я не могу продолжать этот идиотизм.
Часть III
ВЫСТРАИВАНИЕ КУРСА
...тайна в безмолвной долине живет
Громы греметь там и темень вольны;
Свет там играет, а ветер поет,
Страха все ночи единым полны.
— Руперт Брук
Глава Одиннадцатая
Капля крови, слеза одна
Кэми и Эш помогли Джареду вернуться в Ауример, когда раннее утро затопило небо бледным, болезненным светом, заставляя лес и даже Ауример выглядеть серыми, как пепел.
Дверь открыла Лиллиан. Когда она увидела Джареда повисшего между ними, струйки воды с мокрых волос стекали по его лицу, словно слезы, Кэми увидела, что и она стала белой, как Джаред.
Она распахнула дверь шире, придерживая её побелевшими пальцами. Они пересекли холл и были уже на полпути вверх по лестнице, когда она заговорила.
— Я передумала, — сказала Лиллиан, все еще находясь у открытой двери, спиной к ним. — Я не хочу, чтобы ни один из вас, глупых детей, проходил церемонию. Вы слишком молоды и преступно глупы, чтобы помогать мне. Я смогу управиться сама.
— Мама, — произнес Эш. Он находился с другого боку Джареда, и Кэми не могла видеть выражение его лица.
— Никаких мама, Эш, — отрезала Лиллиан. — Не спорь со мной. Это самое малое, что ты можешь сделать. Все решено, понятно? Конец разговору.
Они поместили Джареда в его комнату. Эш ушел, чтобы раздобыть какую-нибудь его одежду. Пока он ходил, Кэми с трудом устроила Джареда на подушках и стащила с него промокшую насквозь футболку. Он всем своим весом прислонился к ней, и она попыталась удержать его, положив одну руку ему на шею, а другую на живот, чувствуя, как сокращаются его мышцы. Он что-то пробормотал ей в волосы. И у неё ушло несколько мгновений, чтобы узнать собственное имя.
— Что? — прошептала она в ответ. Её хотелось удержать его, но он больше не был частью неё. Она не могла притворяться в обратном.
Он пробормотал:
— Сделай так, чтоб это прекратилось.
Эш вернулся. Кэми смахнула лист с плеча Джареда, и это было последний жест, который она позволила себе, перед уходом.
Кэми написала Анджеле и перенесла встречу с Ржавым на завтра. Она пошла домой и обнаружила отца, спящим на софе. Она поднялась наверх по лестнице сонного царства своего дома и забралась в свою холодную постель. Когда она проснулась, был уже вечер, и она позвонила Эшу. Тот рассказал, что комната Джареда пуста; в кровати похоже никто не спал, и вообще складывалось такое впечатление, будто его и не было в Ауример Хауз.
Кэми сидела, уставившись на телефон в своей руке. Голос Лиллиан, говорящий, что все кончено, продолжал эхом отдаваться в её мыслях.
* * *
В четверг утром Кэми привела с отцом своих братьев в школу. Отец пытался вырвать свою ладонь из хватки Тена.
— А ты не пойдешь? — спросил папа.
Кэми помедлила, потому что:
— Я прогуливаю! — никогда не было хорошей новостью, чтобы поделиться ею с родителями. Хотя, ситуация была из ряда вон, прямо скажем, и отец наверняка бы написал объяснительную Кэми «Прошу освободить мою дочь по причине наплыва в город чародеев». Она взглянула на отца.
Он был молод для отца, и прежде ей всегда казался слишком молодым, беззаботным и спокойным. Сегодня его лицо выглядело старше. Кэми задумалась, а не отразилась ли на её лице её собственная темная ночь.
— Ты надеялась поговорить со мной? — спросил папа, прежде чем она успела ответить на его первый вопрос. — Прости, родная. Я не могу поговорить с тобой прямо сейчас. Я просто не знаю что сказать.
Прежде Кэми не приходило в голову, что папа мог винить и её за хранение от него секретов. Возможность остаться без его любви потрясло её так, что она не могла говорить.
