— Наверное, что-то разгневало вашего бога? — Никоро открыла глаза.
— Не знаю. Скорее всего, смещение подводных течений.
— Прозвучало так, словно ты не веришь в своих богов.
— Отчего же? Я верю. Верю в то, что они наделяют избранных способностью к рефрамантии. Другого объяснения нашим силам пока не удалось найти. Но вот природные явления…. Я сомневаюсь, что Ум» ос сейчас сидит за тучами и дует на нас в обе щёки.
Никоро рассмеялась.
— Тебе легко говорить, когда ты не видел своих богов.
Триксель задрал бровь.
— А вы своих видели, значит?
— Не я лично. Но некоторые старейшие — да.
— Значит, они вас покинули?
— В каком-то смысле. Но мы верим, что когда-нибудь, они к нам вернутся.
— И что тогда случится?
— Что-то очень хорошее.
Триксель хмыкнул.
— Для всех?
— Для всех, — улыбнулась диастрийка.
Горбун предпочёл отмолчаться.
4
На следующий день, когда шторм сошёл на нет, они сидели в каюте Никоро и отвлечённо спорили о том, какой из двух городов — Канстель или Шуруппак — красивее.
— Предлагаю сойтись на том, что оба являются шедеврами своих культур, — Триксель шутливо поднял руки. — Потому что иначе мы дойдём до того, что ты попытаешься меня укусить, а я джентльмен.
Никоро откинулась на подушку и отвела взгляд в сторону, успокаиваясь. Её выдержки хватило на несколько мгновений, после чего она ткнула горбуна пальцем в плечо.
— Но у вас нет ничего, что бы сравнилось по масштабу с домами Энки или Энлиля. Как вы можете выказывать своё почтение богам, если не умеете возводить достойные их сооружения?
— У нас тоже есть большие храмы, — пожал плечами Триксель. — Однако вряд ли стоит измерять силу веры величиной храмов, алтарей или жертв. Молотоносец Ориду не требует от простых людей мешки с зерном или отару овец на заклание, чтобы им покровительствовать. Достаточно быть искренним вот здесь.
Он коснулся ладонью сердца. Никоро недоуменно подняла брови.
— Наши великие небесные владыки восседают в своих чертогах и повелевают необъятными просторами синей сферы. Что для них какая-то искренность в груди? Они её и не заметят. Нет, чтущие красоту и размах заслуживают от своих подданных творений соответствующих красоты и размаха.
— Мне не очень нравится мысль о том, что ваши покровители нуждаются в демонстрациях веры в виде исполинских жертвенников. Ориду, Кебея и Ум'ос защищают людей бекорыстно.
— Тогда ваших богов вообще не существует, — уронила девушка.
В тот же миг Триксель остро почувствовал сферу отрицания и фанатизма, окружавшую Никоро. Раньше он не замечал этого. Что хуже, из разговоров с диастрийкой никак не выходило, что боги, которым поклоняются её соплеменники, так уж добронравны и бескорыстны. Ему захотелось выйти подышать свежим воздухом.
Он начал подниматься на ноги, как вдруг стол, на котором стояло несколько опустевших тарелок, ощутимо вздрогнул. Столовые приборы дружно звякнули, два бокала — один с остатками вина, другой — с лекарством Никоро — упали на пол и звонко разлетелись на осколки. Триксель вздрогнул, а затем последовал второй удар. Стол опрокинулся, Триксель слетел с края кровати и упал на пол, больно ударившись о ножку табурета. В коридоре протяжно зашипело, словно кто-то выпускал воздух из воздушного шара. По полу слитно застучали ноги матросов.
— Что случилось? — машинально спросила диастрийка, вскакивая из постели и накидывая халат.
— Чтобы узнать, нужно подняться наверх, — Триксель тактично отвернулся, уткнувшись носом в стальную дверь.
— Идём.
Они вышли в коридор и направились к каюте капитана.
Капитан Лурвосс разговаривал с двумя помощниками на диастрийском. Триксель мог лишь догадываться о содержании резких, с множеством звонких согласных фраз.
— Здравствуйте, капитан, — поздоровался он. — Я знал, что наше путешествие не обойдётся без неприятностей. Мы налетели на риф? Попали в пасть горнилодону? Стая морских драконов взбунтовалась и вырвалась из узды?
— Это пираты. Нас собираются взять на абордаж, — отрывисто произнёс Лурвосс и посмотрел на Никоро. — Вам необходимо вернуться в каюты. Если хотите, можете оставаться вместе.
Он добавил ещё несколько слов на диастрийском. Никоро ответила. Триксель нахмурился, ничего не понимая. Они не хотели, что бы он о чём-то узнал?
Лурвосс что-то крикнул, и в каюту вошёл матрос.
— Он будет вашим охранником на всякий случай, — пояснил капитан. — Идите.
— Ладно, ладно, — проворчал Триксель и вышел в коридор, полный матросов, облачённых в обычные человеческие кольчуги и латы. Они медленно поднимались по трапу, исчезая в открытом люке.
— Что он сказал? — спросил горбун у Никоро, когда они сели на кровать в каюте диастрийки. — Почему не хотел, что бы я это услышал?
— Попросил ударить тебя по голове, если ты попытаешься выйти, но я сказала, что будет достаточно просто сделать тебе подножку, чтобы ты не смог встать.
— Очаровательно.
Снаружи доносился лишь гул шагов по металлическому полу коридора. Он же доносился и с потолка.
— Думаешь, твои соплеменники справятся? — нервно спросил Триксель.
— Среди них есть воины, тренированные лично лугалем Энхенгалем. Конечно, они справятся.
— Надеюсь, ты права. Никогда не хотел близких контактов с головорезами.
Прошло немало минут тревожного ожидания, когда корабль неожиданно тряхнуло в сторону. Триксель и Никоро вскрикнули, завалившись набок. Спину горбуна прострелила боль. Он закусил губу, помогая девушке принять сидячую позу.
— Как будто сели на дикую лошадь.
— И начали тыкать ей в глаз соломинкой.
— Да.
Корабль тряхнуло в другую сторону. На сей раз они удержали равновесие.
— Боги, что там происходит?
Дверь в каюту отъехала в сторону, и в проёме показался охранник-диастриец.
— Мне придётся вас оставить, — на ломаном изритском произнёс он. — Никуда ни шагу.
— Стойте! — воскликнул Триксель — Что происходит?
Но диастриец уже убежал, а дверь с тихим гулом закрылась. Горбун повернулся к Никоро.
— Я собираюсь посмотреть, что там случилось. Ставь подножку, пока не поздно.
— А как же твоя любимая осторожность?
— К несчастью, любопытством природа наградила меня в большей степени, — Триксель подошёл к двери и коснулся ладонью стены рядом. Дверь не открылась.
— Вы шутите? — возмущённый горбун достал рефрактор, щёлкнул предохранителем и сосредоточился. Вернулось привычное тёплое чувство обволакивающей воды и множество входов, зияющих опасной тьмой.
