Когда он закончил свой рассказ, то насмешливо вздохнул и, отобрав у Рина оселок, показал, как правильно надо точить меч.
- А так – ты только мозоли натрёшь, да лезвие вконец затупишь! – пояснил он.
Но, видимо, Таркуд и сам уже изрядно проголодался, ибо, так и не дал Рину довести дело до конца. Сказав, что закончить с этим Рин может и после, он сунул меч подмышку и повел его в трапезную.
И то пора! –раздражённо подумал Рин, в животе у которого так и бурчало от голода.
Во время обеда ади Фрогган был до крайности задумчив и не проронил ни слова. Даже Таркуд как-то стушевался и почти ничего не говорил, лишь изредка бормотал что-то себе под нос. Только, где-то уже под конец трапезы, ади Фрогган рассеяно и несколько удивлённо взглянул на Рина, словно бы только что его заметил, и спросил у Таркуда:
- Ну, как у нашего юного друга успехи?
- Ох! Боюсь, кавалеристом ему не быть! – оживился тот. – Хотя, кто знает? Рин у нас парнишка самолюбивый… Видели бы Вы, мой господин, как это он на меня давеча смотрел! Ну, думаю, Таркуд, гляди – не перегни палку: а то даст тебе этот малолетний разбойник, как-нибудь, мечом по голове, так ты никогда уже больше свежесваренного пива и не отведаешь. Очень уж он не любит, как мне кажется, когда им кто-нибудь помыкает.
- Ну, вот и хорошо… - как-то не к месту ответствовал ади Фрогган. Тут даже и старый оруженосец, от удивления, рот раскрыл.
- Ну, чего ты на меня уставился, кираса старая? – рявкнул ади Фрогган и вскочил из-за стола, смахнув при этом на пол кубок с вином. – А, чёрт!
Отряхивая рукой с полы камзола капельки вина и не переставая при этом ругаться, ади Фрогган тут же выскочил из трапезной прочь. Бирт, преклонных лет слуга, который, сам и стряпал, а теперь и подавал приготовленные им блюда на стол, удивлённо взглянул в удаляющуюся спину своего господина, а затем сделал вид, что ничего не случилось, хотя смотреть на оруженосца явно избегал.
- Что-то Его Решимость сегодня не в духе! – обижено проворчал Таркуд и, насупившись, уставился в свою тарелку. А над столом тотчас же повисла гнетущая тишина. Чувствуя себя крайне неуютно, Рин торопливо доел и тоже поспешил улизнуть.
“Что бы всё это значило?” – размышлял Рин, карабкаясь на полуразвалившуюся крепостную стену. - Никогда ещё он не видел ади Фроггана столь раздражённым и несдержанным. Неужели, необходимость взять его к себе, в качестве оруженосца, могла до такой степени расстроить и обозлить рыцаря? Ежели это так, то ничего хорошего, от его учения, ждать не приходиться.
Рин свернул за угол маленькой башенки и чуть было не налетел на ади Питри. Тот стоял, напряжённо вцепившись в свой широкий пояс, и смотрел куда-то далеко за деревню, туда, где дорога уходила в довольно хилый лес.
- Простите, Ваша Решимость, я не хотел Вам мешать! – испугано выпалил Рин, отскакивая назад.
Но рыцарь удержал его, поймав за рукав рубашки, и, угрюмо взирая на него исподлобья, с видимым трудом, проговорил:
- Я должен попросить у тебя прощения… за моё недостойное поведение во время трапезы… Ничто не может служить оправданием неправедному гневу и богохульным словам… Такого со мной давно не было, и видит Всесущий Игун, я этого не хотел!.. – ади Фрогган расстроено вздохнул и замолчал, однако рукав не отпустил. Рин уже думал, что рыцарь так ничего больше и не скажет, но тот, ещё раз сокрушённо вздохнув, продолжил. – Ты должен верить мне, Рин… верить, что я рад твоему приезду… Очень рад… Просто, слишком многое вдруг оказалось для меня неожиданным… И непонятным…
Что явилось для него неожиданным и непонятным, ади Фрогган пояснять не стал, лишь закрыл, на мгновение, глаза, и уже совсем другим, обыденным и почти даже весёлым тоном добавил:
- А теперь спускайся вниз, отдохни немного, и я покажу тебе, как следует обращаться с мечом… Только обещай мне не бить им по голове моего верного Таркуда! Ты согласен?
- Согласен, – ответил, изумлённый столь внезапной переменой, Рин.
- А, вот ты где! – ади Питри склонился с подвесного моста и поманил к себе рукой Рина. – Вылезай оттуда!
Предоставленный на время самому себе, Рин занялся обследованием своего нынешнего места обитания. Он уже облазил все башни и стену, а теперь вот забрался в крепостной ров. Как он, с сожалением, вынужден был констатировать, за те три года, что он здесь не был, Оленья Тропа пришла в ещё большее запустение: ров окончательно зарос и во многих местах был завален мусором и всяческими нечистотами, стена медленно и верно продолжала разваливаться, а двери в башнях – утратили железную обивку. Оставалось только удивляться, что сами камни, из которых была сложена крепость, ади Питри не продал, в качестве строительного материала, вместе со всей своей землёй, кому-нибудь из владетельных соседей, а сам – не плюнул на всё и не уехал жить, на вырученные деньги, в город.
Рин торопливо вскарабкался наверх и остановился перед рыцарем.
- Ну что, и к каким выводам привёл тебя осмотр? – усмехнулся ади Фрогган.
Мальчик смущённо отвёл глаза в сторону, пытаясь сообразить, как бы сказать это так, чтобы рыцарь не обиделся.
- Ну-ну, мой юный друг, смелее! – поощрил его ади Фрогган.
- Крепость у Вас, достопочтенный ади Фрогган, вполне добротная… Вот только запущена малость, – выдавил, наконец, из себя Рин.
- Га-га-га!.. Запущена малость! – оглушительно заржал рыцарь.
- Что ж, сказано неплохо! – сказал он, отсмеявшись. – И справедливо, и довольно учтиво... Но ты мог бы и не щадить моего самолюбия: я и сам прекрасно понимаю, что ещё немного, и всё вокруг обратится в настоящие руины… Однако, велеречивый мой Рин, теперь всё измениться! На те средства, что я получил на твоё содержание и обучение, я вполне могу привести своё поместье в порядок! Так-то вот!
- Неужели, мой отец так много Вам заплатил, ади Фрогган? – изумился Рин.
- Нет, конечно… Но, во-первых, дал мне деньги не только он… А во-вторых, и у меня самого кое-что да поднакопилось.
- А кто ещё, простите меня, Ваша Решимость, за любопытство, заплатил за моё обучение? – Рин был совершенно сбит с толку: кто бы, да и с какой стати, мог проявить к нему подобное участие?
Ади Питри задумчиво посмотрел на него и сказал:
- Кабы я сам знал!
А затем поспешно добавил:
- Однако не будем терять время попусту! Идём на ристалищное поле!
Рину очень хотелось спросить, как же это так получилось, что ади Питри не знает, кто ему заплатил, но рыцарь напустил на себя столь неприступный вид, что он так и не решился сделать это.
Идти, как оказалось, было совсем недалеко, и уже через несколько минут они стояли на маленьком травяном пятачке, позади главной башни. Назвать это ристалищным полем у Рина язык бы не повернулся, ибо являло оно собой небольшое пространство, между главной башней и южной стеной, ранов десять в длину и, от силы, семь – в ширину. По краям его, вдоль башни, стояли грубо сколоченные из дерева фигуры двух мечников и двух копейщиков, а на крепостной стене висело несколько выцветших мишеней.
