Теперь Эльри Бродяга со смехом вспоминал о походе в Сторвег…
* * *
Правду молвить, не все верили, что Эльри Бродячий Пёс в прошлом был воином-наёмником. Мол, выдумывает, чтобы его уважали и боялись. "Ты бы ещё берсерком прикидывался", — говорили шутники. Эльри в ответ корчил жуткие рожи, рычал и смешно вращал глазами. Все бы и дальше так потешались, если бы в Норгарде не объявилась банда Ахага Кривого.
Ахаг бан Харуг, известный ещё как Кривой, был грэтхеном, как и вся его дружина. В былые времена этого было бы довольно, чтобы жители Норгарда разорвали бы в клочья таких гостей, памятуя вероломное убийство Нори Башмака. Собственно, Грамовы "ясени битвы" уже обнажили клинки, когда Свен Свенсон произнес холодно:
— Отставить! Это мои гости!
Огненной пощёчиной был тот приказ для Грама Гримсона. Он зло и бессильно зарычал, отвернулся и ушёл прочь. И все его люди — с ним. Грэтхены скалились и улюлюкали им в спину.
Три дня гостевали они в Норгарде, под опекой старосты. И не сказать, чтобы горожане сильно им обрадовались. Ну, разве что Этер — люди Ахага любили выпить и щедро платили, а раз так — Этер принял бы хоть пса Манагарма, хоть самого Хельгрима, Князя Тьмы. А грэтхены этим и пользовались.
Уж на что цверги дурное племя — да только они неразумные зверушки против грэтхенов. Цверги были дикарями — грэтхены же постигли кузнечное и оружейное дело, знали толк в зодчестве и механике, судостроении и алхимии, да и в мастерстве убийства, следует признать, тоже…
Это уродливое занятие было как раз для таких уродливых созданий. Ростом не превышая пяти футов, грэтхены были похожи на ощипанных бесхвостых обезьян, какими их описывают путешественники. Их мощные руки свисают едва не до колен, а ладони и ступни так широки, что грэтхены редко стягивают с мертвецов сапоги и рукавицы — разве только на продажу. Их серая кожа с едва заметным желтым или зеленым отливом, в жару источает зловонную слизь, как лягушачья шкура. У одних лица широкие, плоские, скуластые, нос напоминает свиное рыло, глаза же — круглые, желтые, навыкате. У иных лица вытянутые, будто крысиные морды, носы длиннющие, а глазки — мелкие, темные. Уши всегда торчком. Волосы у них редкие и похожи на водоросли. Говорят, три больших племени у этого народа. В старые времена их раскидало по миру. Одни — их зовут Зелеными — живут на бескрайних болотах Харота, где ведут непримиримую войну с племенем вердов-главинов. Иные, Желтые, заняли большие острова между Эльдинором и Морхэлем. А Рыжие, самые малочисленные, влачат жалкое бытие в Альвинмарке, стране сидов, скрываясь в чащах и подземельях…
Ахаг и его головорезы были из Желтых. По городу ходили, выставив напоказ кривые мечи и ножи, которые носили без ножен, просто заткнув за пояс. И многие боялись наглых стальных ухмылок клинков и их хозяев. Грэтхены словно вознамерились разозлить горожан, так высокомерно и презрительно они держались, всё время грубили, ругались, приставали к женщинам, не упускали случая что-нибудь сломать, разбить, дать кому-нибудь пинка, толкнуть, опрокинуть, отобрать понравившуюся вещь… Люди уже хотели было сойтись на тинг вне очереди, призвать Свена к ответу и просить его выпроводить незваных гостей согласно обычаев и законов, но не успели.
Эльри вернулся с торгов…
* * *
— Ахаг! — воскликнул Бродяга со злой радостью. — Ещё не сдох, ты, ублюдок больной ослицы!
— А, Эльри! — осклабился Ахаг. — Мир тебе, Эльри! Видел я твою матушку, привет передал! Большой да толстый, она довольна осталась. Просила и тебе при случае передать!
— Ты что же, знаешь его? — спросил Снорри.
— Я рассказывал про Кривого, — усмехнулся Эльри. — Тот ещё выродок. Хуже меня. Снорри, сделай одолжение, найди Грама и его людей и попроси прийти к Старому Балину. Найди как можно больше крепких спокойных парней, знаешь, которые не ищут драки, но и не бегают от неё, и пусть идут туда же к дубу.
— Что ты задумал? — с тревогой спросил Снорри.
Эльри улыбнулся жёстко и грустно.
— То, о чем люди рассказывают у очагов тёмными зимними вечерами. Месть, друг мой, месть и гибель!
* * *
— Ахаг! — звонко крикнул Эгги Ёкульсон. — Ты в трактире, ублюдок? А ну выходи, ты, паршивый кусок дерьма!
— Не понял? Кто там пищит? Знаешь, что по пятницам с пискунами делают?
Ахаг вразвалочку вышел из "Под дубом", держа в одной руке кружку пива, в другой — колбаску, протёр локтем глаза… и поперхнулся. Он, казалось, окривел ещё больше. Ибо снаружи его поджидала толпа вооруженных горожан. Многие были в доспехах и шлемах, со щитами.
И все смотрели в глаза вожаку грэтхенов. Просто стояли и смотрели. Молча. Неподвижно. Невозмутимо.
То было спокойствие моря — за миг до шторма.
То был покой горы, что вот-вот взорвется гейзером.
То была священная отрешённость одержимого воина, которому суждено пасть в битве, и он об этом знает.
И воздух дрожал между ними…
— Грам, собака неверная, — зарычал Ахаг, уже не кривляясь, — ты забыл, что я и мои люди — гости вашего старшего? Старших надо уважать!
— А я не выбирал Свена старшим над собою! — крикнул в ответ Эльри. — Так что, Ахаг бан Харуг, ты не мой гость! Нет мне запрета на твою кровь! И я вызываю тебя на хольмганг!
— Так это ты, Убийца Щенков? — оскалился Ахаг. — Что же ты привёл столько людей? Решил покрасоваться?
— Ему хоть есть, чем красоваться! — воскликнул Эгги, и все засмеялись. А Эльри сказал:
— Эти люди будут свидетелями условий боя!
— А к чему им оружие?
— А это на случай, ежели твоим людям придёт в голову какая-нибудь глупость… Итак, Кривой, послушай и скажи, по нраву ль тебе такие условия. Коли ты одолеешь, этот парень, — указал на Снорри, — даст тебе серебра по весу моей головы и золота по весу моей руки, и можете гостевать в Норгарде хоть пока не пробьёт час Рагнарёк. А если я побью тебя — твои люди уйдут из Норгарда и дадут клятву никогда больше не возвращаться. Ну? Что скажешь?
— Скажу, что биться с тобой, Убийца Щенков, я буду только до смерти, — прорычал Ахаг. — Не надо мне твоих денег! Только твоя кровь!
* * *
Эльри ждал противника у Мыса Эльдира. Там стояла лодка, на которой они должны были добраться до места хольмганга. На Андаре был островок, густо поросший тростником. Там уже утоптали поле боя и обнесли орешником, как и должно быть по древнему обычаю. Это Снорри мог побить Эгги где угодно. Таким же воинам, как Бродячий Пёс и Кривой, это было непозволительно…
Ветер дул с севера, с Вестарфьорда. Холодным было дыхание моря, и чем дальше, тем холоднее. Волны ходили по Андаре, точно дикие белогривые кони. Северный край неба вскипал чёрными грозовыми тучами.
