Из толпы вырвался один парень — долговязый, в красном, шитом зелеными и золотыми узорами кафтане, потертом, явно с чужого плеча; он яростно потрясал над головой топором на длинной ручке. Стрела Бергитте ударила его в глаз. Долговязый рухнул как подкошенный, и его распростертое тело затоптала толпа — искаженные злобой лица, нечленораздельные вопли. Их ничто не остановит. С бессловесным криком, наполовину от ярости, наполовину из страха, Найнив рывком выхватила нож и в то же мгновение изготовилась направить Силу.
Словно волна, накатившая на скалы, налетевшая толпа наткнулась на шайнарскую сталь, которая остановила бешеный напор. Мужчины с хохолками на головах, оборванной одеждой мало отличавшиеся от нападавших, методично орудовали своими двуручными мечами — ни дать ни взять, ремесленники в мастерской, и атака захлебнулась, не успев преодолеть их тонкой линии. Первые ряды падали с криками во славу пророка, но еще больше народу лезло по их телам. В шеренге шайнарцев оказался и глупец Джуилин — красная шапка еле держится на голове, тонкий посох так и мелькает, превращаясь иногда в размытое пятно, отражая выпады, ломая руки, разбивая головы. Том действовал позади строя, его хромота становилась более заметна, когда он быстро перебегал с места на место, атакуя тех, кто все же сумел прорваться. У него было лишь по кинжалу в каждой руке, но даже меч не спасал от его юрких клинков. На морщинистом лице менестреля отражалась мрачная решимость, но когда какой-то массивный парень в кожаном жилете кузнеца чуть не дотянулся вилами до Илэйн, Том ощерился, зарычав так же злобно, как любой в той толпе, и не просто горло ему перерезал, а почти отрезал голову. Во всей этой кровавой бане одна Бергитте спокойно выбирала цель, и каждая ее стрела била в глаз.
Однако, если все остальные толпу лишь сдерживали, то натиск ее сломил не кто иной, как Галад. Атаку он встретил так, словно ожидал очередного танца на балу, беззаботно сложив руки на груди, даже не потрудившись обнажить меча, пока озверевшая толпа не оказалась в нескольких шагах от него. Тогда он затанцевал, и вся его грация мгновенно превратилась в несущую смерть отточенность движений. Галад не сдерживал нападавших — он прорубал путь среди них, свободную тропинку шириной в размах своего меча. Иногда на него наваливалось по пять-шесть человек разом, вооруженных мечами, топорами, ножками от столов, но лишь на то короткое время, за которое они умирали. В конце концов вся их ярость, вся жажда крови не выдержала противостояния с Галадом. От него, дрогнув, начали отступать, а потом побежали, бросая оружие. Удиравшие же следом обегали Галада стороной. Когда нападавшие исчезли, откуда явились, он стоял от шайнарцев шагах в двадцати, один среди мертвецов и стонов умирающих.
Найнив содрогнулась, ей показалось, что ее сейчас стошнит, когда Галад нагнулся и отер клинок о куртку убитого. Но даже сейчас он был весь воплощенное изящество. Даже обтирая меч от крови, он был красив.
Найнив вряд ли сумела бы сказать, сколько времени все длилось. Кое-кто из шайнарцев тяжело дышал, опираясь на меч. И все с заметным уважением поглядывали на Галада. Том наклонился, опершись одной рукой о колено, а другой отталкивая от себя Илэйн со словами, что ему надо отдышаться. Сколько прошло — минуты, час? Могло быть и так и эдак.
Впервые, глядя на распростертых тут и там на мостовой раненых, на отползающего в сторону умирающего, Найнив не испытывала желания Исцелять — вообще никакой жалости. Неподалеку валялись брошенные кем-то вилы, на один зубец была насажена отрубленная мужская голова, на другой — женская. Ощущала Найнив лишь тошноту и благодарность судьбе за то, что на тех вилах не ее голова. Только эти чувства, и еще холод в душе.
— Спасибо, — громко сказала Найнив, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности. — Спасибо вам большое.
Голос ее срывался — не любила она признавать, что не сумела с чем-то справиться сама, но слова были искренни. Бергитте кивнула в ответ, и Найнив ощутила внутреннюю борьбу. Но ведь та сражалась не хуже остальных. И уж куда лучше самой Найнив. Она вложила свой поясной нож обратно в ножны и сказала, превозмогая себя:
— Ты… очень хорошо стреляла.
С насмешливой улыбкой, словно понимая, как нелегко дались Найнив эти слова, Бергитте принялась собирать свои стрелы. Найнив передернуло, и она постаралась не смотреть.
Большинство шайнарцев были ранены, Том с Джуилином тоже испачкались в своей крови. Как ни удивительно, у Галада не оказалось ни царапинки; впрочем, это не сверхъестественно, если вспомнить, как он владеет мечом. Тем не менее — и так повел бы себя всякий мужчина, даже будучи смертельно ранен, — все твердили, что с ними ничего серьезного. Даже Уно сказал, что нужно идти дальше, а у самого рука повисла плетью и щека рассечена; если такой порез вскоре не Исцелить, останется рубец, чуть ли не зеркальное отражение шрама на другой щеке.
По правде говоря, Найнив тоже не хотелось задерживаться, хоть она и говорила себе, что надо бы осмотреть раненых. Илэйн обняла Тома, поддерживая его, но тот не пожелал опираться на ее руку и принялся нараспев декламировать Возвышенным Слогом, причем столь цветисто, что Найнив с превеликим трудом узнала предание о красавице Кирукан — солдатской королеве времен Троллоковых Войн.
— Нрав у нее был в лучшем случае как у кабана, угодившего в заросли шиповника, — негромко заметила Бергитте, ни к кому не обращаясь. — Вряд ли кому такой понравится.
Найнив стиснула зубы. В следующий раз, какие бы подвиги та ни совершила, похвалы надо придержать при себе. Если уж на то пошло, в Двуречье любой мужчина с такого расстояния в цель попадет. Да что там, любой мальчишка!
Отряд двинулся дальше, а следом катился гул, с других улиц доносились отдаленный рев и вопли, и подчас у Найнив появлялось ощущение, что из пустых зевов разбитых окон за ними наблюдают. Но, наверно, известие о стычке разлетелось быстро, или эти таящиеся соглядатаи стали свидетелями случившегося, потому что отряд не встретил ни единой живой души, пока дорогу впереди внезапно не загородили две дюжины Белоплащников. Половина из них держала наизготовку луки, в руках остальных сверкали обнаженные мечи. Через миг и клинки шайнарцев покинули ножны.
Галад обменялся быстрыми словами с серолицым командиром в коническом шлеме, и отряд пропустили, хотя старший караула и поглядывал с сомнением на шайнарцев, на Тома с Джуилином и, кстати, на Бергитте тоже. Этого было достаточно, чтобы вновь растравить язвы Найнив. Вольно же Илэйн шагать, вздернув подбородок и не обращая внимания на Белоплащников, точно на слуг, Найнив же не любила, чтобы к ней относились подобным образом, а тем паче считали это само собой разумеющимся.
