Я вызывался помочь то тут, то там, но меня все игнорировали. Причём мне не отказывали прямо, но давали понять, что они прекрасно справляются собственными силами. Судя по всему, как я вчера ни пытался дипломатично донести до орков, что их ждёт вовсе не равный бой, они, вероятно, решили, что я их считаю слабыми и трусливыми. Вот оно, расовое различие. Что для меня разумная осторожность, то для них — трусость. Что для меня безрассудство, то для них — доблесть. В конце концов я плюнул на это безнадёжное дело и вновь пошёл к морю. Время у меня есть, еще успею их убедить. Однако на полпути я передумал и решил сходить посмотреть орочьи казармы.
Оказалось — зря потратил время. Окна были заколочены, двери заперты, ну а снаружи он выглядел как самый обычный деревянный дом. Фыркнув, я развернулся и пошёл обратно. Однако стоило мне сделать лишь несколько шагов, как над поселком показалась огромная тень. Через несколько секунд до меня дошло, что это дракон. Издалека было не очень хорошо видно, так что я лишь разглядел тёмно-багровое пятно, приземлившееся метрах в ста от поселка. Прикинув все за и против, я понял, что не очень-то соскучился по остальным членам команды (за исключением Миа, которую я тоже не раз вспоминал), но там мог быть Сайраш, так что пришлось идти.
Так получилось, что дракон приземлился между деревней и казармами. Вся команда помчалась искать меня в посёлок, так что, когда я подошёл к дракону, мы с ним оказались с глазу на глаз.
Опустив голову на лапы, дракон лежал, отдыхая от перелёта. За двадцать метров я достаточно громко кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Не трудись, я тебя вижу, — сказал дракон, не поворачивая головы.
Даже трудно подобрать слова, которыми можно описать этого дракона. Если Алаэрто, тот, что бился с моим Тёмным Эго в Порт-Охрасе, был, можно сказать, обыкновенным зелёным, то этот и размером побольше, и на голове небольшие рожки, а на хвосте — шипы, по которым, как мне казалось, бегали маленькие искорки. Кроме того, более близкий обзор показал, что он не весь багровый. Его шкура причудливо складывается в узоры из красных, пурпурных, багровых и кровавых чешуек.
Я обошёл его со спины и встал перед мордой, так, чтобы он меня видел. Его вертикальные зрачки лениво посмотрели в мою сторону.
— Значит, это тебя ведут мои незадачливые друзья, убежавшие на твои поиски в деревню, в Храм тысячи и семи снов?
— Да. Меня зовут Дэмиен. Впрочем, полагаю, вам это уже известно, — ответил я. Честно говоря, не знал, как себя с ним вести. С одной стороны — после Алаэрто моё отношение к драконам было весьма и весьма настороженным. С другой стороны — мне предстояло лететь верхом на этом драконе. И совершенно точно уверен: убедить дракона использовать свою спину для подобных целей ещё труднее, чем духа.
— Харгос, — лениво представился в ответ дракон, казалось, потеряв ко мне всякий интерес. Однако инстинкт, довольно долгое время спавший, проснулся и подсказал, что меня изучают самым внимательным образом.
— Алаэрто говорил нам о тебе, — равнодушно продолжал дракон, — но он видел лишь твоё Тёмное Эго. К тому же он в достаточно большой степени мечтатель и идеалист. Я признаю, что посылать его было опрометчиво, он молод и неопытен, однако по-другому в тот момент мы поступить не могли. И всё же он выбрал самый топорный, самый грубый и самый рискованный способ решения проблемы. И, я полагаю, причиной тому стал его проигрыш. Признаться, твоё Тёмное Эго впечатляет. Алаэрто любитель поединков, но опыта драться с ледяными големами у него не было… и поражение его изрядно задело.
— И всё же, когда я очнулся, он предлагал мне свою жизнь, — сказал я, — и мне показалось, он не шутил.
— Да, он быстро понял, что поступил необдуманно, и таким образом усмирил свою гордыню. Впрочем, вероятно, это мало что изменило. Твоя раса привыкла цепляться за свои страхи, но и винить её в этом трудно, так как именно инстинкт страха в своё время обеспечил ей выживание, — он повернул голову ко мне и посмотрел прямо в глаза, — я ведь прав, не так ли? Скажи честно, ты меня сейчас боишься?
— Ну… я отдаю себе отчёт в том, что для того, чтобы схватить и разорвать меня на куски, вам надо затратить ничтожно мало усилий, — выдавил я из себя, — и всё же мне придется довериться вам в той степени, в которой доверяет Вогнар. Особенно с учётом того, что вы вряд ли часто носите других на своей спине.
— Здравый ответ, — одобрительно кивнул дракон, — ты не безнадёжен.
— Мне следует ещё кое-что вам…
— Тебе, — поправил дракон, — обращайся ко мне на ты.
— Как скаже…шь. Тебе следует знать ещё кое-что, — я коротко пересказал дракону о нашествии, — и вся беда в том, что я не могу их убедить принять мою помощь.
— Да… любопытная ситуация. И здесь я даже больше соглашусь с тобой, нежели с ними. Честь, слава и доблесть — это всё почётно и замечательно, но надо оставаться и реалистом. А реальность такова: прав тот, кто выжил. Если, конечно, в твои планы входит оставить после себя потомство и сделать место, где им предстоит расти, хотя бы чуточку лучше, — в этот момент глаза дракона странно заблестели, — поэтому я сделаю всё, пойду на любые унижения, облечу весь мир и смету все преграды на своём пути ради того, чтобы иметь возможность вернуться домой и обнять своих детей.
Он замолчал. Мне тоже ничего не хотелось говорить. Потому что в голову настойчиво лезла непрошеная мысль. Если дракон настолько откровенен со мной, простым смертным, то это означает лишь одно: он уверен, что я умру. И по этой причине никому и никогда не расскажу того, что здесь услышал…
— Но орки, — продолжал тем временем Харгос, — это племя, если так можно выразиться, иного сорта. Честь, отвага, мужество — для них эти понятия — высшая ценность, предать которые — значит, предать свою суть. Но, как мне думается, ты просто не до конца объяснил им, что именно их ожидает. Вот ты — скажи мне, максимально просто — что их ожидает?
— Сюда плывёт пять кораблей краснокожих варваров. Я не знаю, что они затеяли — но их целая тысяча. Я больше, чем уверен, что один из кораблей под завязку гружён рабами и магами крови. Битва окончится, даже не начавшись. Несколько жертвоприношений — и всё войско будет парализовано и взято в плен.
— Магия крови? Да, это сила, с которой стоит считаться. Это универсальная магия, в том плане, что пользоваться ею может каждый желающий, и при этом она одинаково опасна для всех. Ну? — он требовательно посмотрел на меня, — вот это ты им сообщил? Сообщил, что честного и славного боя не будет? Сообщил, что их ждёт участь раба, зарезанного на жертвенном алтаре?
— Ну… в общем, нет, — признал я, — я упоминал, что у них есть маги, но на этом внимания не заострял.
— Ну, тогда не мне теперь говорить, что надо делать? И, поверь, тогда они не только тебя — они и меня попросят вступить в бой.
— А ты им поможешь? — спросил я.
— Согласился же я помочь твоим друзьям, — резонно ответил дракон, — помощь получить всегда можно и возможно. Надо только правильно попросить…
В это время сзади послышались шаги. Судя по всему, моя команда, не найдя меня в деревне, решила вернуться к дракону.
Райлисс и Миариали доброжелательно улыбнулись, Вогнар тоже смотрел на меня довольно радушно, а вот близнецы лишь сухо и сдержанно кивнули. Причём Вогнар, идущий рядом с Дхассом, явно имел намерение донести до меня определённую информацию.
— Вогнар, мне кажется, я знаю, что ты хочешь сказать, — грустно сказал я, — да, очередной раз я столкнулся с Сёстрами и подверг свою жизнь опасности. Но ты уже успел меня изучить и должен понимать: если бы я поступил иначе, то перестал бы себя уважать.
— Здесь на самом деле твоя вина намного меньше, чем моя, — покачав головой, ответил командир, — я должен был предвидеть, что Молчаливые Сёстры не успокоятся и затеют что-то подобное, я должен был предложить Сайрашу укрытие, где он был бы в большей безопасности.
— Кстати, где он? — спросил я. И, обведя их взглядом, понял, что Сайраша здесь нет. Вогнар ничего не ответил, только грустно вздохнул.
