здесь, как у себя дома, и даже пригласил родню приехать в гости. Что я могу сделать в этом случае? Уходить и устраивать свою новую жизнь, как предлагает Кара, я не собираюсь. Вернее, собираюсь, конечно, но не сейчас. Вот когда увижу, что Вася со своими вещами свалил из моего дома в закат, и что Ири более-менее освоилась на моем месте, тогда можно и разбираться с олепятами и «женихами». А тренироваться я могу где угодно, в том числе и в этой комнате.
Для начала я попыталась представить свой паспорт. Его копия появилась на прикроватной тумбочке только через несколько минут. Фальшивые документы оказалось сотворить труднее, чем цветы и деревья, у меня на лбу выступил пот. Я медленно пролистала страницы паспорта. Теперь надо поработать с содержанием. Запись о дочери Алине Валерьевне, разумеется, нужно убрать. С этим проблем не возникло, страница очистилась за несколько секунд. Фамилию я менять не стала. Не знаю уж, сменилась ли она у незнакомых дальних родственников, но Алинка-то тем более не в курсе. Итак, я — Красникова Ирина Николаевна, и мне, как и Алине, девятнадцать лет. Это тоже удалось изменить легко, а с пропиской я мучилась долго. Адреса дальних родственников у меня не было, город в штампе о прописке сменила с трудом. Потом включила компьютер и открыла карту города, из которого я якобы приехала. На всякий случай, стоит выбрать реальный адрес в каком-то спальном районе. Вот, например, на окраине есть улица Зелёная с высотными домами. После долгих усилий в моем штампе о прописке появился адрес: Зелёная, дом 25/3, квартира 38. Я внимательно изучила в гугле, что расположено вокруг. Теперь мой рассказ о доме обрастет подробностями, и Алинка при желании сможет их проверить. Она тоже умеет пользоваться гугл-картами. Паспорт я оставлю на тумбочке, скоро он обязательно попадётся дочери на глаза. Кто бы сказал, что буду делать себе фальшивые документы, — не поверила бы!
С фотографией пришлось сложно, я не могла отчётливо представить свое новое лицо. Фотки сменялись раз в несколько минут, но у меня никак не получалось сделать своё изображение. Девушка на фотках каждый раз оказывалась более-менее похожа, только различия в нашей внешности были заметными. Нос получался длиннее, чем нужно, овал лица круглее, лоб ниже. Промучавшись около получаса, я махнула рукой. Представить свое лицо действительно трудно, а свое новое лицо — тем более. Не люблю обращаться к кому-то за помощью, но в этом случае придётся. Я описала рукой почти ровный круг портала.
В уже не одноразовом мире Верегард сидел на земле у дома и скучающе наблюдал, как растёт на глазах куст с длинными листиками и мелкими белыми цветами. Он раздражённо махнул рукой, отгоняя подлетевшего к кусту олепенка. Грайн устроился у родника, вокруг него лазили несколько олепят. Кара сидела на плече своего создателя, и зверьки опасливо косились на хищную птицу. Грайн вытянул руку, какой-то бойкий олепенок вспорхнул на неё. Здесь всё тихо и мирно, один демиург возится с флорой, другой с фауной.
Я шагнула из портала к Верегарду. Скучает? Так сейчас ему будет чем заняться. Когда подошёл Грайн с Карой, Верегард уже держал в руке мой временный паспорт.
— Ири, о чем речь? — он широко улыбнулся. — Сделаю в лучшем виде. Свой портрет действительно сложно создать, с этим почти никто не справляется.
— Ну если документы решила сделать, она надолго засядет в своём бывшем доме, — неодобрительно сказала Грайну Кара.
Надеюсь, что ненадолго. У меня есть всего две задачи. Потом я могу иногда навещать «родственников», чтобы видеться с Алинкой и контролировать, что происходит, но сейчас в доме требуется моё постоянное присутствие.
— Готово, — Верегард протянул мне паспорт с новой фотографией.
Вот и прекрасно. Один вопрос решён. Мобильник тоже можно завести, в Алинкином столе давно валяются два старых, вполне рабочих телефона. Сегодня вечером скажу Ири, чтобы отдала мне один из них. Мне все равно, насколько они «устарели», главное, что с них можно звонить, писать сообщения и выходить в интернет.
— Как тут дела? — спросила я скорее из вежливости. И так видно, что все в порядке.
— Тут не хватает дел, — ответил Верегард. — Может, придумаешь, что еще ты хотела бы увидеть в этом мире. Я бы с удовольствием занялся его преобразованием.
— Я уже говорила: хочу узнать, какая польза может быть от олепят, — напомнила я.
— С ними не так все просто, — тут же оживленно заговорил Грайн. — Норам толком не наблюдал за своими случайными созданиями. Со стороны действительно кажется, что олепята просто бегают, летают, лазят по деревьям и ни с кем не хотят общаться. Ири, в этом мире они опыляют носами растения, рыхлят землю, чистят от мелких веточек и листьев родник. И не сказал бы, что олепята такие уж необщительные.
— Это не показатель, около тебя постоянно околачивается какая-нибудь живность, — Верегард поморщился. — Даже Кара улетела от Ири, чтобы с тобой пообщаться. Согласен, что от этих тварей может быть определённая польза, но общительными их не назовёшь.
— По-моему, олепята чувствуют, что ты не хочешь их присутствия рядом с собой, — задумчиво сказал Грайн. — И если так, это говорит об их высоком развитии.
— Какое развитие? — Верегард презрительно фыркнул. — Могу поверить, что они инстинктивно опыляют растения или копаются в земле, но сильно сомневаюсь, что у созданий Норама есть разум или чувства.
— Есть, — ехидно отозвалась Кара. — Потому они и держатся от тебя подальше.
— Обычные бестолковые звери, — стоял на своём Верегард. — Мозгов у них, как у птички.
Кара насмешливо кашлянула. Я улыбнулась. Хорошо бы, конечно, если бы у олепят были мозги, как у нашей совы, но это вряд ли.
— Они что-то ели при вас? — поинтересовалась я.
— Нет, — Верегард поморщился. — Только букет у тебя из рук. Чем он так привлёк этого пакостника? На клумбе росли такие же цветы, но он съел именно то, что я тебе подарил.
— Помолчи, — бесцеремонно перебила я. — Мне надо подумать.
Возникло ощущение, что с цветами связано что-то важное. Я что-то упустила, и ответ совсем рядом. Олепенок с аппетитом слопал цветы из моих рук, но не трогал точно такие же, которые росли в нескольких шагах от нас. Потом я специально ради эксперимента ходила с сорванным цветком в руках, но ни один из зверьков им не заинтересовался. Чем же олепенка привлёк именно отвратительный букет Верегарда? В голове мелькнула смутная догадка. Мысль была очень сомнительной, почти невероятной, но
