по-видимому, сделанные вручную. Эрни уже догадался, чьих это рук дело.
— Это всё ты сделала? — Нина стояла совсем рядом, упираясь плечом в металлический каркас: вдвоём они еле помещались здесь.
— Ты вырезаешь по дереву, а я делаю гномов. Надо же чем-то занимать руки, чтобы голова не взорвалась, так ведь?
Эрни проигнорировал сарказм, поняв, что Нина на самом деле очень стесняется, хоть и пытается скрыть это.
— А из чего ты их делаешь?
— Да из всего подряд. Ну, на самом деле, обычно это вещи, которые мама собиралась выбросить. Этот гном — из старого миксера, туловище и голова этого — старая насадка для пылесоса. Шляпа этого — износившаяся потёртая сумка с вышитыми цветами. На этой «даме» брошь моей прапрапрабабушки, здесь — букетик искусственных цветов с выпускного бала двоюродной тёти…
Гномы были очень милые. Это не была шаблонная работа: у каждого из них был характер, каждый как будто скрывал какую-то историю, и этой историей хотелось любоваться часами.
— Учительница труда и твои знакомые, наверно, от них в восторге?
— Я никому их не показывала. Мама и папа их даже не заметили: каждое утро они ни свет ни заря несутся на работу, как будто тут ни то что беседки с гномами, а и Нины никакой нету…
Эрни был уверен, что Нина сейчас заплачет, но она не плакала. Её бледное лицо с бледными веснушками, как обычно, было спокойным и непроницаемым.
— Но почему ты не показывала их в школе?!
— Не знаю… это как будто что-то личное…
— Брось, они классные, всем понравится! Ты не можешь хранить всех их здесь вечно. Ну и… как насчёт них самих? Вдруг они хотят с кем-то познакомиться? Или посмотреть мир?
Эрни не очень-то надеялся, что его слова возымеют какое-то действие, но Нина рассмеялась и как будто воспряла духом.
— Ну, хорошо, я подумаю. Пойдём теперь в дом, а то совсем замёрзнем. Кстати, мама приготовила для нас обед. Последний раз она готовила, когда мне было, наверно, два. Так что можешь считать себя особенным гостем, хотя я не уверена, что это будет съедобно…
— Это ничего, я умею готовить и сам.
— Это я уже поняла.
* * *
— Кажется, готово, теперь можешь двигаться. — Нина отошла от мольберта, критически разглядывая рисунок.
— Думаю, на «экспрессивно» потянет.
— Можно посмотреть?
— Да, только не смейся.
— Я же не буду смеяться над собой, ты вроде бы меня рисовала.
Эрни обошёл мольберт.
— По-моему, классно. Мне нравится. — Конечно, Нина поймет, что он врёт, но, может быть, она снова улыбнётся.
— А гномы тебе «понравились» так же? — она смотрела на Эрни очень серьёзно.
— Ну хорошо, портрет почти «экспрессивный», а гномы действительно классные, я правда так думаю. Честно-честно.
Нина пристально смотрела на него, слегка прищурив глаза. Она и Мистер По, наверное, могли бы поладить.
— Можешь считать, что я тебе поверила. Пойдём съедим мамин обед, а то она расстроится.
Нина подогрела в микроволновке овощную смесь, поджаренную с наскоро взбитыми яйцами. Блюдо оказалось вполне съедобным, несмотря на то что ему недоставало соли и специй.
Ушастик тоже съел свою порцию, чуть не подавившись стручковой фасолью, и теперь отчаянно скрёб пол возле своего лотка.
Пока Нина меняла опилки в лотке, Эрни заварил чай. Счастливый Ушастик, полный энергии, взбирался по бархатной портьере.
Эрни наливал чай в кружки, Нина доставала из буфета печенье и мармеладки.
— А откуда взялся Ушастик?
— Из приюта. Мама никогда не дала бы мне деньги на покупку породистого котёнка.
Сначала мне не хотели там никого давать, потому что я несовершеннолетняя. Но я всё равно приходила каждый день, кормила его, играла с ним. Он привык ко мне, и они согласились отдать его на испытательный срок.
— Ты молодец.
— А ты давно живёшь у Тома? Он твой родственник?
— Ну, в некотором роде: он мой приёмный отец.
Нина снова пристально посмотрела на Эрни, и снова не спросила ничего лишнего.
— Надо же. Знаешь, о нём почти никто ничего не знает, хотя в школе он как серый кардинал, Поль директор только формально. Вот про Поля все знают всё: у него три дочки и сын, собака, четыре кота и два брата. А Том… Его все уважают, но… я бы сказала, что он самый странный человек, из всех, кого я встречала. Он мне нравится, но я его не понимаю: не понимаю, какой он на самом деле.
— На самом деле ты бы с ним поладила хотя бы потому, что он обожает животных. Когда-нибудь я познакомлю тебя с нашим питомцем. Ставлю все свои карманные деньги: такого ты никогда не видела.
— Кто это? Змея? Паук? Сова? Лиса? Дракон?! Скажи!
— Испорчу сюрприз.
— Ну, хорошо, сюрприз так сюрприз.
* * *
Когда Эрни вернулся домой, на улице стоял голубой зимний вечер, быстро темневший, сгущавшийся. Уже горели фонари. А в комнате Тома снова было светло, из приоткрытого окна пахло зеленью.
Том снова что-то писал, готовясь к урокам. Эрни взял деревянный брусок и набор ножей, и уже через полчаса закончил последнюю фигурку: садового гнома, держащего в маленьких руках виноградную гроздь.
Эрни встал пораньше, чтобы позавтракать дома, а не толкаться в кафетерии. Тома, однако, уже не было, как и коробки со старой лютней, которую он, очевидно, уже прихватил с собой.
Эрни сварил кофе и поджарил тосты. Поел, оделся, взял ключи от шкафчика, фигурки из дерева и набор ножей, которые одолжил у учителя труда.
Однако, времени до первого урока оставалось ещё много, а идти было недолго. Эрни решил поработать со снами.
* * *
Сегодня вид из окна снова был другим: это был романтичный нежно-розовый рассвет над городом с белыми и жёлтыми домиками. Лёгкий туман, как на склонах холмов в конце лета, стелился над крышами.
Эрни понял, что «пейзаж», который он видит, зависит не только от его настроения, но и от того, какие грёзы сегодня принес спавший мир в его дом.
Действительно, большинство свежих снов были светлыми, романтичными. Конечно, не обошлось без парочки кошмаров и банальностей, но они не могли испортить общую картину.
Любуясь красивыми снами, Эрни даже ощутил прилив сил, и смог разобрать горсть старых снов из «архива» на полу.
Теперь пора было идти.
* * *
Подойдя к школе, Эрни издалека увидел Нину, вывернувшую из-за угла, и подождал её. В одной руке она держала ватман со вчерашним «экспрессивным» портретом, другой рукой придерживала Ушастика.
Они отправили Ушастика «на урок биологии» (рыжеволосая учительница
