– Отдаст, – уверенно сказала княгиня, – если не захочет, чтобы орды Абырея сравняли его государство с землей, обязательно отдаст. Но цель хана не Арден. Ты же знаешь. Ему в первую очередь нужен кристалл. С ним он будет непобедим!
– Элен, вы меня удивляете. Вы, с вашими способностями, талантом и умом и этот хам, дикарь. Неужто вас устраивает роль одного из его мурз?
Княгиня резко остановилась, посмотрела на Эстегона в упор. Франт изменился в лице, сообразив, что ляпнул лишнее.
– Вы этого не говорили, я этого не слышала, – жестко сказала княгиня, – но…
– Но? – перевел дух франт.
– …но вы правильно расставили акценты. И если вам поступят два разных приказания от двух разных лиц, – нежная ручка княгини скомкала манишку на груди Эстегона и подтянула его к себе поближе, – то, думаю, вы знаете чье, приказание в первую очередь надо будет исполнять.
Элен обхватила франта руками за шею и страстно поцеловала в уста.
– М-м-м… чертовка, – простонал Эстегон, с трудом отрываясь от искусительницы, – и все-таки, почему вы с ним?
– Этому дурачку нужен Арден, который перегородил дорогу его ордам в богатые, зажиточные страны. Абырею стало тесно в его степях. Мечтает о большой добыче. Силой Арден его предки пытались взять не раз, но безуспешно. Абырей хочет решить вопрос хитростью, через женитьбу. И у него есть шансы. Луи придется на это пойти, так как лишился покровителей оберегавших столетиями их род!
– Но ваш-то интерес какой? – гнул свою линию Эстегон.
– Мне не нужна власть над Арденом, – княгиня сжала кулачки, – мне нужна власть над миром! А для этого мне нужен кристалл!
– Боюсь вас разочаровать, – вздохнул магистр изящных искусств, – но кристалла во дворце уже нет.
– Как нет? – отшатнулась княгиня, – а ваш доклад, что граф де Куфто сдал его на хранение в королевскую сокровищницу? И потом, мои слуги опросили его голову, и подтвердили эти данные!
– Ах, Элен, – укоризненно покачал головой Эстегон, – зачем вы их посылали. Ваши вампиры поставили на уши всех, и заставили насторожиться короля. А насчет кристалла… он был там, я лично присутствовал при передаче, и запомнил его магическую ауру. Но теперь он исчез. Я не чувствую его эманаций. Не знаю, в какой момент он исчез, я был в отъезде, а потом по вашему заданию сразу начал искать Козетту, но как только оказался здесь, сразу почуял, что во дворце его нет.
– Ты допрашивал здесь кого-нибудь?
– Нет, не успел. Я сам прибыл лишь накануне. Да и кого я буду допрашивать? Не челядь же!
– Насчет исчезновения принцессы мог бы поговорить и с челядью.
– Ну да, конечно. Для челяди принцесса в святых местах и точка! А с архимагами на эту тему говорить бессмысленно. Я хоть и сам маг не слабый…
– Но они тебя в момент раскусят, – вздохнула княгиня.
– Нет, я конечно поговорил с королем, высказал свое возмущение: почему меня, наставника принцессы в области изящных искусств не поставили в известность о поездке принцессы в святые места, но это так, для порядку.
– Понятно, – вздохнула княгиня, – ты прав, тебе расшифровываться раньше времени нельзя.
– Именно так.
– Надеюсь, никто еще не догадался что ты маг?
– Я неплохо умею экранироваться.
– А почему в коридорах так пустынно? Ни слуг, ни стражи?
– Скажите спасибо принцессе. После известных событий дураков мало по ночам бродить по замку. Только очень сильные маги могут позволить себе такую роскошь. Кстати, вы правы. Надо на всякий случай и на себя личину навести.
Очертания лица разодетого в пух и прах франта потекли, завибрировали и рядом с княгиней стоял уже совершенно другой человек. Седобородый старец в фиолетовой мантии архимага почтительно предложил руку княгине.
– Вас проводить до опочивальни короля, моя дорогая?
– Буду признательно, – хмыкнула княгиня, вкладывая свою ладошку в руку преобразившегося Эстегона, – удачная мысль. В этом облике вам прикрывать меня будет гораздо сподручнее.
* * *
Луи Семнадцатый отложил в сторону перо, осыпал пергамент сухим песком, и как только он впитал в себя лишние чернила, стряхнул его на пол, игнорируя стоящую для этой цели на столе чашу, что говорило о крайнем раздражении державного.
– Последняя надежда, – пробормотал он, сворачивая пергамент в трубочку, – если и Сакремия откажет, это конец. Глупцы! Неужели не понятно, что хан сожрет всех поодиночке, если не объединиться? Ах, Козетта, Козетта, не для того я растил тебя… – Луи залил послание расплавленным сургучом, поставил на нем оттиск королевской печати, и задумчиво уставился на свиток, невольно вспомнив свою дочь.
Нет, он еще не успел соскучиться по ней. Порой как приснится, в ужасе слетал с постели. Ее детские забавы добавили ему немало седых волос, и сейчас он откровенно отдыхал как от дочери, так и от жены, которая якобы с Козеттой отправилась в святые места. Роль Козетты при супруге играла служанка.
– Господи, – начал молиться на ночь король, – сделай так, чтобы ее картины больше не оживали. Не знаю, сколько их еще во дворце, и куда они запрятались, но пусть оживают только самые приятные. Списанные с Ёманнуэль, например, и умоляю, сделай так чтобы Ариэль вытерпел ее хотя бы еще месяц, и чтоб она мне сегодня не снилась!
О том, чтоб дракон не обидел его дочь, он не молился. Золотые драконы испокон веков охраняли их род со дня основания династии, а потому их исчезновение с горизонта пятьдесят лет назад было настоящим ударом для всех членов королевской семьи, и когда молодой дракон украл его дочь, оставив на девичьей постели расписку, папаша от счастья только что не расцеловал эту бесценную бумажку с витиеватой подписью: Ариэль. Это было так кстати! Над Арденом сгущались тучи, и более безопасного места в данный момент для принцессы, чем замок дракона было трудно найти. Одного только Луи не рассчитал. Дракон не выдержал и недели!
В принципе Козетта росла милой девочкой. Милой, любознательной и очень озорной. Больше всего ей нравилось пугать папу, маму, своих нянек и придворных дам, выскочив откуда-нибудь из-за угла, пока была еще совсем маленькой. Надо сказать у нее это здорово получалось, так как от природы она была наделена магическим даром облекать плоды своей буйной фантазии в фантомы, которые самой ей были не видны, зато приводили в ужас всех окружающих. Чтобы отвлечь малышку от этих детских шалостей ей начали прививать любовь к живописи. И она в этой области быстро достигла больших высот. А так с определенного возраста ее воспитывали специально приставленные к ней монашки, дабы росла она в смирении, и почитании слова Божьего, то и содержание картин было соответствующей направленности: райские кущи и еще не потерявшие невинность Адам с Евой под древом познания, цикл картин девяти кругов ада, по картине на каждый круг, и так далее. Она их намалевала много. Картины были написаны в смелой манере. Этакий библейский авангард. Однако скоро ей запретили заниматься изобразительным искусством, так как выяснилась одна неприятная особенность ее творчества: персонажи картин Козетты ровно в полночь начинали оживать и заниматься черт знает чем!
