- Безумие, Альбрехт? О да, это безумие, но отнюдь не мое. Мерзавец! Он наградил меня этим шрамом. Он дал мне… эту… эту печать Хаоса. Он убил моего деда и изгнал моего отца.
- Это не он, Стефан, - попытался увещевать разбушевавшегося друга сержант. - Твой дед сам выбрал свою судьбу.
- Сам? Нет, Альбрехт, это ложь, которой нас так долго кормили.
- Как так?
- Вот, прочти. Прочти!
Альбрехт, смущенный и встревоженный, пробежал глазами письмо. Печать внизу и правда принадлежала жрецу Сигмара - молот с двухвостой кометой, - и подпись была-таки подписью доктора Генриха. Вчитавшись, Альбрехт онемел.
«…раскрыл секрет, который проклятый выборщик надеялся предать забвению много лет назад - правду о казни твоего деда - Великого Выборщика Питера фон Кесселя, несправедливость, призванную отвести вину от настоящих преступников -придворных Остермарка под предводительством главного предателя - Отто Грубера, истинного поклонника падших богов Хаоса…»
- Что это значит? - мрачно спросил Альбрехт.
- А то, что моего деда несправедливо осудили и приговорили. Что Остермарк находится под властью предателя, разрушающего Империю изнутри. Теперь понятно, почему Грубер увел армию! Он хочет, чтобы силы Хаоса атаковали нас!
- Откуда ж нам знать, что в письме чистая правда? Может, это враг сеет раздор среди нас?
- Вот знак Сигмара! Ни одно вражеское отродье не смогло бы им воспользоваться.
- Этот жрец, Гунтар… Откуда мы знаем, что ему можно верить?
- Откуда… Он жрец Сигмара, дружище! Да что с тобой, Альбрехт? Как ты можешь сомневаться в словах жреца?
- Знаешь, Стефан, я никогда не был особенно религиозен. Пойми правильно, я прошу милости Маннана, когда всхожу на корабль, и молюсь Сигмару перед боем, но… Жрец - это всего лишь человек, а я не привык верить людям, которых не знаю.
- Вот как! Да разве это важно, если в письме - правда! Мое сердце знает это! - Стефан тяжело дышал.
Альбрехт вздохнул и приложил ладонь к виску, чувствуя неумолимое приближение головной боли.
- Пойми, Стефан, я как раз и боюсь, что в письме правда. Твой дед был хорошим человеком. Мы все пришли в ужас, когда… когда ему было предъявлено обвинение. Он был порядочнее, чем Грубер. Но то, о чем ты говоришь, парень, может привести к гражданской войне. Такие войны чуть не сгубили Империю. Они длились веками, Император Магнус едва справился с ситуацией. Теперь, когда Империя все еще под угрозой, ты хочешь начать очередную гражданскую войну?
- Я ему это так не спущу, Альбрехт. Ты же знаешь.
- Знаю, - вздохнул сержант. - А ты знаешь, что твои солдаты пойдут за тобой воевать с кем угодно, хоть с самим Грубером. Но разумно ли это?
- Я не собираюсь ломать голову, разумно это или нет, я просто убью его.
- Тебе придется стравить людей Остермарка друг с другом. Знакомых, друзей, даже родственников - и они будут убивать друг друга.
Лицо Стефана стало жестким.
- Но если Грубер и правда в союзе с темными силами, это не вопрос. Его нельзя щадить.
- Ага, понимаю. Но эльфы, капитан… Вроде бы наши люди отплывают с ними сегодня утром.
- Мы с ними не поплывем. Мы не покинем землю Империи, пока по ней свободно разгуливает Грубер.
- А приказ маршала?
- Но он же не знал всего этого. Сейчас он едет к Груберу - маршала надо догнать и предупредить.
- А-а, но ведь можно предупредить его и все же поплыть с эльфами. Думаю, Тренкенхофф справится.
- Как, хотел бы я знать? Остермарк и Остланд лежат в руинах, их армии уничтожены Великой Войной. Те, кто остался, уже присоединились к нам! Талабекланд? Да что там - их солдат едва хватит, чтобы защитить стены Талабхейма. Где ж маршалу взять армию? В Миденланде? В Рейкланде? Там, конечно, есть армии, но до Остермарка они будут добираться не один месяц, и сердце Империи останется совсем беззащитным. Так что выхода нет, а я не позволю никому отнять у себя радость убить этого толстого мерзавца!
Альбрехт нахмурился.
- Если мы не присоединимся к эльфам и потащимся через всю Империю, а враг нападет именно здесь, что тогда, а? Думаешь, тогда Империя не будет поставлена под угрозу?
- Враг уже в Империи, и мы должны его уничтожить!
Аурелион стояла на крепостном валу, глядя, как последние колонны солдат исчезают за горизонтом.
- Слепые идиоты, - ворчал Каланос. - Не видят, что они сегодня натворили. Это грозит нам лишь тьмой, огнем и смертью.
«Знаю», - подумала Аурелион. Но все же ей было жаль капитана с изуродованным лицом. Он кипел яростью и, похоже, знал какую-то ужасную правду. Он сделал свой выбор и должен был теперь жить или умереть с ним.
- Ты уделяешь людям слишком много внимания, - заметил принц драконов.
- Мне жаль их и их короткие жизни. Как они могут понимать, что действуют неразумно, если живут так быстротечно? Капитан считает, что действует правильно.
- Ты слишком молода, Аурелион. Ничего такого он не думает. Он ослеплен яростью. Когда-нибудь, сестра, ты поймешь, что люди недостойны нашей жалости.
- Они не знают, какую великую силу ищут воины Хаоса! А мы не можем им сказать - ведь мы должны были охранять ее!
- Что ты такое говоришь, кузина? Неужто, по-твоему, мы виноваты в людской слепоте?
- В общем, это не их битва, Каланос. Это наша битва. И я не могу их ненавидеть за то, что они не присоединились к тебе, - отрезала она и тут же пожалела, что утратила контроль над собой. - Что ты собираешься делать?
- То, что должен делать. Мой флот отправится на бой с силами Хаоса.
- Без имперских солдат твоих воинов будет слишком мало, кузен.
- Знаю, но их надо остановить. Ты же понимаешь. Молись, чтобы безрассудство этого капитана не погубило нас всех.
И он зашагал прочь. Аурелион не могла ненавидеть людей за их непокорность, и капитана ей было действительно жаль, но она знала, к каким последствиям может привести его поспешное решение.
Она стояла и смотрела, как принц Каланос взмывает в воздух на спине огромного дракона, а корабли уходят в море на охоту за силами Хаоса. Она молилась за них, но в глубине души чувствовала, что больше их не увидит. По бледной щеке скатилась одинокая слеза. Она повернулась и пошла вниз. Белые паруса кораблей исчезли из виду, словно их поглотила темная буря, собирающаяся над горизонтом.
Карандриан, ее верный мечник, телохранитель и спутник, ждал ее. Она кивнула, и они вместе покинули замок, чтобы присоединиться к лорду Теклису в Альтдорфе.
Хрот размахивал над головой тяжелым топором. Вокруг бушевало море, корабль поднимался и опускался на волнах. Когда он соскальзывал с гребня, соленая вода била Хроту в лицо. Темные серо-зеленые тучи закрыли все небо, по палубе хлестал ливень. Сверкали молнии, гремел гром. Молнии попали не в один корабль, расколов мачты и вызвав пожары, которые были тут же потушены высокими волнами.
