— Итак — что?
— Ну я задала тебе несколько вопросов.
— Это называется несколько вопросов? Хе-хе! И на какие вопросы ты ждешь ответа? — Череп закатил глаза и тоненьким голосом пропел: — «Неужели у меня будет секс?»
— Бу! — Вика надула губки. — И чего ты дразнишься? — Потом ее глазки сузились: — Завидуешь? Обломайся! И даже не надейся, что приглашу свечку подержать! Хотя… Как светильник, наверное, подойдешь. В твоем свете это будет романтично. — Девушка хихикнула. — Только чур — отвернешься. И уши заткнешь. Или что у тебя там?
— Пфф! — Череп крутнулся на месте. — С твоим везением еще неизвестно, как все сложится.
— Ладно-ладно, сплюнь лучше. Так что насчет моих вопросов?
— Ну если говорить о тех, что имеют смысл… Хе-хе. Хе-хе-хе! Каменные големы обладают способностью к левитации. Это гораздо менее энергозатратно, чем деструктурировать материю при каждом шаге.
— Де… Чего?
— В камне нет мышц. А для любого движения големам приходится одни поверхности камня растягивать, другие сжимать, где-то сгибать. Сама понимаешь, с твердой материей это не очень просто. И лишь при боевых действиях големы переходят на гуманоидный тип передвижения. При левитации очень велика инерционность, мала скорость, да и трение с поверхностью отсутствует. Можно просто упереть копье в грудь и оттолкнуть любого. Кстати, триста лет назад никому в голову не приходило дать големам дополнительные способности к преобразованию реальности. Их просто выпускали на противника. Магия на големов действует плохо, к физическому воздействию устойчивы, боли не чувствуют. Махай себе кулаками. Жаль, заряд не очень велик. Да и в создании непросты.
Похоже, что Вика пропустила маленькую лекцию мимо ушек. Ну а как иначе, если ее взгляд вдруг затуманился:
— Ой, а ты видел мою ауру? Такая хорошенькая, пушистенькая. С искорками прикольненькими. Она ведь должна мне ужасно идти! Как ты думаешь, нужно подбирать одежду? Чтобы сочеталась с аурой?
— Э-э-э… Ты о чем? — Череп еще был весь в воспоминаниях о былых сражениях.
— Проехали! — махнула рукой девушка. — Скажи лучше, почему все вокруг считают меня слабой магичкой? В принципе в том детективно-шпионском триллере, в который ты меня засунул, это хорошо. Хорошо, что мою силу не видно сразу. Чувствуешь себя Штирлицем в логове Мюллера. — Полные губы сложились в веселую улыбку в ответ на недоуменное клацанье оранжевых зубов. — Штирлиц — это наш герой. А Мюллер — нечто вроде Мурохха. В общем, потом расскажу. Ну так почему, как ты думаешь?
— Что тебе непонятно, о блондинка? — Выражение на лице черепа было таким, словно он пожал плечами. — Абир-Айе же ясно сказала, что искорки в твоей ауре — это насыщенная Тьма. Темное пламя почему-то не пожрало твою ауру, а превратилось в концентрированные частицы. И, похоже, ты можешь в любой момент прибегать к этой силе, мгновенно усиливая ауру до вполне серьезного уровня. До трех Ведьм тебе далеко, конечно. Но пятого-шестого круга ты в отдельные моменты достигаешь. А цветная аура у тебя слабенькая. Гораздо интереснее загадка, почему ты так быстро восстанавливаешься. Запредельно быстро.
Череп неодобрительно посмотрел на Вику, крутившуюся и изгибающуюся на кровати. В разных соблазнительных позах.
— Ты чего?
— Пытаюсь рассмотреть свою ауру. Почему я ее не вижу?
— Я тебе уже говорил, что никто не может видеть своей ауры. — Череп гуднул. — Прекращай вертеться. Ты лучше подумай еще раз, почему Оргнара прикидывается болонкой. Хотя, судя по всему, является настоящей кренхомой.
— Кем?
— Хищники такие опасные в горах есть. В вашем мире не обитают кренхомы?
— Не. Не слышала.
Череп задумчиво поднял шары глаз:
— А еще мне непонятно, почему магичка работает секретаршей. Ты ее ауру посмотрела?
— Нехилая такая у нее аура, — пожала плечиками Вика.
— Вот! Нехилая, как ты говоришь, магичка работает у обычного торговца секретаршей. Тебе не кажется это странным? Почему Оргнара — подчиненная у Мурохха? А не наоборот?
— И почему? — подняла бровь девушка, оставившая попытки заглянуть себе за спину.
— Тьфу! Ты меня спрашиваешь? Я хотел, чтобы ты об этом подумала. Впрочем, блондинка и размышления — вещи несовместимые. Хе-хе. Хе-хе-хе!
— Дурак! Если такой умный, вот и думай об этом сам!.. О, очень кстати!
Вика обратила внимание на лицо, появившееся за решеткой. Лицо было явно женским. Но необычным. Не лишенным привлекательности. Черные брови. Огромные, чуть раскосые глаза. Четко очерченный нос. И немного большой для этого лица рот. Впрочем, диковатую красоту это не портило. А портила женщину зеленая бледность. В прямом смысле слова зеленая. Кожа была бледно-кислотного оттенка. На голове красовалось нечто среднее между кокошником, кивером и застывшим черным взрывом. Несмотря на крайне необычную внешность существа, Вике не пришло в голову пугаться. Во всяком случае, поначалу. Уж сколько она повидала в этом мире существ, отличавшихся от привычных… Отличавшихся настолько, что и в сказках про таких не прочитаешь! Да вот хотя бы пылающий череп, как раз повернувшийся, чтобы взглянуть на незнакомку.
— Я очень проголодалась. Не могли бы вы…
— Арахнита! — Череп зашипел и взвился под потолок.
Женское лицо за решеткой в долгу не осталось. Черты его исказились. Рот широко распахнулся, обнажая набор длинных и тонких, как иглы, зубов. Надрывное верещанье арахниты было гораздо более громким, чем шипение Ринара. Оглушающим. Этот звук наводил ужас.
— Мамочки! — вякнула Вика и вжалась спиной в стенку. — Извините ради бога! Я уже поняла, что вполне сыта!
В ответ заскрежетал вспарываемый металл. Два длинных изогнутых когтя с зеленоватыми кончиками разрывали поверхность дверей, как бумагу. Через несколько секунд дыра была расширена до пары локтей в ширину и трех-четырех в высоту. Если бы по краям не торчали угрожающе крупные изогнутые, свернутые винтом зазубрины, можно было бы сказать, что в камере образовалась новая дверь. И арахниту можно было рассмотреть во всей красе. Ну или наоборот — во всем уродстве. Нет, торс был весьма хорош. По мужским меркам, конечно. Стройный. С плоским животом. Большие груди были прилеплены к торсу, словно два гладких мяча с зелеными пупырышками сосков. Вот только все остальное… Торс органично переходил в мохнатое округлое брюшко, пританцовывавшее на тонких паучьих лапках. Вместо рук тоже были почти такие же лапки. Только на них были не сравнительно небольшие коготки, а хищно загнутые когтищи. Больше похожие на черные серпы. А страшнее всего было то, что с них капал яд, истаивающий зеленоватой дымкой.
