Наконец дверь за посетителями закрылась, и Дамблдор тяжело вздохнул. «Тогда считать мы стали раны…» — обреченно процитировал он. Тщательно взращиваемая и лелеемая вражда «все против Слизерина» рушилась на глазах. Хорошо бы еще случись драка «Гриффиндор на Слизерин», так нет, козлы малолетние, передрались между собой! А еще львами называются! Так скоро все факультеты подружатся со Слизерином, и воевать будет не с кем, а кому нужен могучий, мудрый и единолично правящий Вождь, если нет Страшного Врага? И придется жить на собственные сбережения, или того хуже, на зарплату. Причем не на ту зарплату, которую сам себе назначаешь (как глава Ордена Феникса), а на ту, что положит министерство. Этак сразу четыре нуля придется из нее вычеркнуть. Обидно, однако! Хорошо хоть, что Том пока ни с кем дружить не собирается… Тут Дамблдора прошиб холодный пот. Том уже помирился. С Поттером! Дамблдор стукнул кулаком по столу, отчего Фоукс на своей жердочке подпрыгнул и кукарекнул.
— Легко тебе! — Проворчал Дамблдор. — Кукареку, и нет проблем. А мне что делать?
И снова вопросы без ответов. Мочить, как сказал уже сам себе в минуту отчаяния? Проще сказать, чем сделать. Во-первых, пророчество. Хрен он сдохнет, этот Поттер, пока Тома не уложишь. В идеале им бы упокоить друг друга Авадой, как и планировалось изначально, но, увы, этот план протух. Во-вторых, как же они убрали Амелию Боунс? Как бы самому на такое не нарваться. Конечно, скорее всего, Том отследил тактику Дамблдора в отношении Поттера и просто прикрыл его в нужное время и в нужном месте, благо кое-какие профи в его команде еще остались. Самый очевидный ответ. Вот только опыт подсказывал белейшему из белых, что жизнь — она извращеннее самых больных фантазий, а значит, может у Гарри быть какой-то туз в рукаве.
Можно упрятать Поттера в Азкабан, за то что продался врагу, благо, и в самом деле продался, даже обвинить найдется в чем конкретном, да вот только… Что щенок знает? Что он может спиз… простите, ляпнуть не к месту? А ведь совсем втихую упрятать его не удастся, у Тома хватит людей, чтобы каждое слово Поттереныша раздуть и растрезвонить. А если он нужен Тому, тот просто пошлет в Азкабан толпу дементоров, выручать лучшего друга… Вот поэтому и не стал Дамблдор легилиментить Поттера. Щенок уже знает, что это такое, и только начни ломать его защиту, сразу просечет, а дальше… Дамблдор начинал махать палочкой только тогда, когда точно знал, что противник ему не опасен, потому до сих пор и живой. А здесь… Что все-таки случилось с Амелией? Значит, остается только одно, ждать и собирать информацию. «Хорошо, конечно, иметь страшного врага, плохо — когда враг на самом деле что-то может. А совсем плохо, когда неизвестно что он может» — завершил Дамблдор свои печальные размышления
Вечером МакГонагалл вызвала Гермиону, для воспитательной работы. Она долго втирала, что Малфой — бяка, что он поиграется и бросит, что в среде сильно чистокровных Гермиона все равно не приживется, да и кто ее туда пустит, ибо будущее Малфоя предрешено его родителями… И вообще она староста, должна быть лицом факультета, а на нее сейчас из-за этой истории смотрят косо.
— Простите, мадам. — Гермиона сделала непонимающее лицо. — Мы столько говорили о дружбе между факультетами, почему бы нам, как старостам, не подать пример?
Лицо у МакГонагалл приняло выражение как голодающего вампира, которому скормили целую головку чеснока. Но возразить она ничего не могла. И в самом деле — столько говорили о дружбе и единстве, а как только кто-то начал это единство устанавливать, так все недовольны. Неувязочка получается…
Что до ненадежности Малфоя, то Гермиона, как девушка разумная, сама много думала над этим вопросом. Девушки ведь, в отличие от парней, любое, даже самое шапочное, знакомство примеряют как вариант на всю оставшуюся жизнь, даже когда сознательно об этом не думают. Инстинкт у них такой. А подумав, Гермиона решила, что в жизни еще очень много интересного, кроме кухонной плиты и деторождения, поэтому планы Малфоя на всю оставшуюся жизнь ее пока мало трогают, а вот конкретно сейчас проводить с ним время гораздо приятнее и интереснее, чем с Уизли, у которого всего две темы для разговоров — квиддич и сволочизм Малфоя. Уж на что Гарри не против об этом потрепаться, но и его такой подход к жизни периодически напрягает.
Последние дни перед каникулами прошли относительно спокойно. Рон помирился с Гарри, но демонстративно не разговаривал с Гермионой, что сразу сказалось на его оценках, причем, далеко не в лучшую сторону. Изрядно побитые гриффиндорцы и слизеринцы притихли и стали налаживать мирную жизнь. Сначала внутри своих факультетов, потом и между факультетами. Девушки, которым досталось меньше, бузили дольше, но тоже притихли. Дольше всех пыталась воевать Ромилда Вэйн. Оно и понятно, злая конкурентка, которая увела Поттера, всегда рядом — только руку протяни, и можно выдирать волосы. Однажды протянула, а Джинни достала палочку. Повторять этот печальный опыт Ромилде очень не хотелось, поэтому она ограничилась тем, что объявила Джинни бойкот. Джинни вознесла хвалу Мерлину за то, что это наконец-то случилось.
И вот, наступил день отбытия на каникулы. Министерство организовало «полностью безопасный», как они заявили, путь через каминную сеть. В кабинет МакГонагалл выстроилась очередь. Первыми отбывали слизеринцы.
— А Вы куда, мисс Грейнджер? Дождитесь очереди своего факультета.
— Я вместе с Драко. — Ответила Гермиона самым нежным голосом.
— Да, да. — Тот уже легок на помине.
Он обнял свою даму за талию, провел так мимо позеленевшей в одно мгновение МакГонагалл и посеревшей Паркинсон, зачерпнул летучего пороха. Взмах рукой, хором:
— Малфой-мэнор!
Вспышка зеленого пламени, и оба пропали.
— Следующий!
Глава 15. Рождество в Норе
Гарри, Рон и Джинни сидели за столом на кухне и резали овощи для салата оливье. Миссис Уизли заявила, что салат получится вкусным, только если резать овощи руками, а на Фреда с Джорджем надежды мало, они по своей лени все равно попытаются облегчить работу магией. Вот и предстояло троим самым молодым, а, заодно и единственным, кто еще не имел права использовать магию вне школы, шинковать содержимое огромной кастрюли. Гостей ожидалось много, салата требовалось еще больше, так что от самого завтрака и, почти уже до обеда, они сидели и резали овощи, а гора тех самых, еще не нарезанных, овощей почти не убавилась.
Следует, правда, уточнить, что сидели только Гарри и Джинни. Рон предпочитал стоять. Причина была на удивление банальной: вчера, сразу после прибытия из Хогвартса, мистер Уизли отвел сына в свою комнату, закрыл дверь, наложил на комнату заглушающие чары и провел воспитательную беседу, на тему «Как должен себя вести потомственный волшебник, представитель древнего уважаемого рода. Чего он должен, и чего не должен делать.» Близнецы позаботились о младшем брате. Они прицепили в комнате беспроводной удлинитель ушей новой модели, и в результате могли слышать (а с ними Джинни, Гарри, и Билл), как проходила эта беседа.
