Наступила ночь. Голодный Стас долго не мог уснуть, сжимал челюсти и мысленно материл аллери.
…Утром раздались шаги, звякнула сталь. Продрогшего от сырости и закостеневшего в колодках Стаса выволокли из каземата на воздух. Серое, затянутое облаками небо оказалось под стать настроению.
— Будешь носить камни! — объявил Крысь. Стас покорно кивнул. А что ему оставалось?
Его поставили в пару к еле двигавшемуся, тщедушному ставру, почти старику. Вдвоем они насыпали камни в носилки и тащили к строящейся стене. По мере возможности Стас осматривал применявшиеся на стройке механизмы и соображал, на что способны местные механики. К вечеру картина была ясна, но Стас так устал, что после ужина, который он проглотил почти не жуя, упал на солому и заснул.
Утро началось по-обычному, но Стас решил: сегодня или никогда! Он должен выделиться, вырваться из этого стада, иначе смерть…
Как было и вчера, он с тем же напарником потащил камни на стену, где их тесали и укладывали каменщики.
Крысь был заметен издали. Ярко-красная рубаха не торопясь двигалась по периметру стройки, и черная плеть взвивалась в воздух, подгоняя нерадивых. Стас подгадал, когда маршрут надсмотрщика пересечется с его, вздохнул поглубже и решился.
— Господин начальник! — крикнул он, остановившись.
Крысь медленно повернул голову. Белесые ресницы заморгали. Ставры знали — это недобрый знак.
— Почему не работаешь? — процедил он. Рука аллери потянулась к плети.
— Пошли, дурак! — толкнул в спину напарник. — Нас забьют плетьми!
— Господин начальник! — упрямо проговорил Стас. — Выслушай меня! Мне надо поговорить с тем, кто управляет стройкой!
— Ха! — Крысь вразвалку подошел ближе. Конец плети, как гибкая змея, волочился по песку.
— Опусти носилки, тяжело же! — сказал Стас оцепеневшему от страха напарнику.
— Меня убьют, если я брошу! — едва не заплакал старик.
— Как хочешь. — Стас бросил свой край, и камни высыпались на землю. Трое ближайших стражей тотчас направились к нему.
— Пощадите, я не с ним! — упал на колени старик. — Я хочу, хочу работать!
Стас шагнул к Крысю.
— Я знаю, как можно строить быстрее! — В словаре ставров не было ни слова «инженер», ни «механик» — ничего похожего по значению, и Стас замялся, подбирая слова: — Я могу… улучшить эти… которые поднимают… сделать другие…
— Что? Ты, грязный варвар! Что ты можешь знать об искусстве аллери?! — не дал договорить Крысь. Плеть прошлась по спине съежившегося Стаса. — Твое дело — носить камни, скотина!
Досталось и напарнику, но после первого же удара тот упал, и про него забыли. Главным блюдом был Стас. Плеть визжала в воздухе, с каждым ударом уходили силы и желание что-то объяснять…
Стас вскочил, через боль заставив себя прыгнуть, кубарем преодолел расстояние до Крыся, схватил надсмотрщика и вырвал плеть. Стражники нацелили копья, но Стас прижал заложника к себе, перехватив предплечьем шею.
— Назад! — крикнул он. — Или я сверну ему шею!
Охрана смешалась. Тактика действий при захвате заложника была им незнакома. У одного был арбалет, но стрелять он не решился. Загородившись заложником, Стас пятился, пока не уперся в стену. Теперь отступать некуда. Теперь идти до конца!
Придавленный могучей дланью Крысь захрипел, и Стас ослабил хватку. Помрет еще… И я за ним сразу.
— Чего тебе надо, зверь?
— Я не зверь, я… — Стас едва не сказал «человек», ведь на языке ставров человек звучало как «аллери». — Я ставр! Слушай меня, гад!
Окружившие их воины замерли, направив копья на Стаса. Стройка затихла. Бросив работу, ставры смотрели на действо, и некому было их бить.
— Мне терять нечего, рога я уже потерял! Если кто-то выстрелит или нападет, я раздавлю твою башку, как гнилой орех!
— Чего же ты хочешь? — простонал надсмотрщик.
— Прикажи, чтобы сюда позвали главного… строителя! Того, кто понимает в этих механизмах!
— Позовите… Свеарна! — пропыхтел Крысь. — Живо!
Очевидно, его приказы не обсуждались, и один из стражей быстро убежал.
Вскоре послышался шум, голоса, и отчетливей всех звучал высокий женский голос. Крысь забился под рукой, и Стас невольно напрягся. Что-то происходило. Что-то не совсем обычное, судя по реакции аллери.
— Что там? — спросил Стас, ослабив хватку.
— Повелительница! — выдохнул тот.
Голос приближался. Даже не зная языка, Стас догадался, что повелительница не в духе. А тут еще стройка остановилась…
Защелкали бичи, кто-то вскрикнул, и огромное колесо заскрипело, поднимая грузы. Где-то забухали дробящие камни молоты.
На площадку у стены вбежали воины. По сравнению с «вертухаями» они напоминали Стасу экипированных до зубов омоновцев, с той лишь разницей, что вместо автоматов и дубинок держали стальные мечи и кинжалы.
За ними явилась женщина. Рыжая, с черными как смоль бровями и яркими, четко очерченными губами. На щеке крупная родинка, впрочем, ничуть не уродовавшая ее довольно миловидное лицо.
Женщина остановилась. Ее глаза осмотрели Стаса, как неодушевленный предмет, и остановились на сжатом в лапах ставра заложнике.
Она что-то спросила. Крысь ответил. Стас слушал, не понимая ни слова. О чем они говорят?
— О чем вы говорите? — резко выкрикнул Стас. — Молчать! Я хочу знать, о чем вы разговариваете!
Повелительница удивленно приподняла бровь. Меня осмелились прервать, — читалось на ее лице. Впрочем, чего еще ждать от этих ставров…
— Говори, или откушу тебе ухо! — Стас щелкнул челюстью, и Крысь инстинктивно сжался.
— Она спрашивала: как ты смог взять меня в плен.
— Переведи: пусть она говорит по-нашему.
— Она не говорит на низших языках.
Низших! Ах ты, фашист недобитый!
Рыжая подозвала охранника. Что-то сказала. Тот подошел к Стасу.
— Повелительница спрашивает: чего ты хочешь? Зачем взял его в плен?
— Переведи: я просто хочу поговорить с главным строителем, а надсмотрщик не дал!
Снова вопрос и презрительный взгляд. «Если уж римляне рабов за людей не считали, то ставров здесь и подавно», — подумал Стас.
— Повелительница спрашивает: знаешь ли ты, какое наказание за бунт?
— Скажи: я не бунтую! Я лишь хочу поговорить с тем, кто строит город!
Бровь женщины вновь поднялась. Она произнесла одно слово, и Стас ответил, прежде чем получил перевод:
— Скажи: я знаю, как можно улучшить все эти приспособления, чтобы стройка была закончена быстрее!
Воин перевел. На лице рыжей отразилось изумление. Тонкие чувственные губы пересекла недоверчивая усмешка. В этот момент на площадку вбежал невысокий коренастый человечек с обритой наголо головой и замер, склонясь перед повелительницей. Она что-то спросила. Толстяк ответил. Воин выслушал хозяйку и повернулся к Стасу:
