Про участь несчастной Лилеи Гриф слушать не стал, прервал чародея на словах про смерч, вылетевший из жилища подружки Бурьяна.
— И ты никак не мог с ним сладить? Я знаю, что чародеям под силу оглушить друг друга, а то и убить. Ты, насколько я понял, даже не попытался.
— Я просто не был к этому готов, — пожал плечами Серп. — Лиходей мне не угрожал, а о девчонке я и не думал. Жаль, что с ней так вышло. Может, целителю в храме удалось исправить…
— Да мрак с ней, с девчонкой! — раздраженно отмахнулся Гриф. — Бурьяну нужно было лучше смотреть за своей зазнобой. Вот что, Серп. Пошли, повторишь свой рассказ Юнкусу. Это верховный мелжский чародей. Такие вещи более в его ведомстве, чем в моем. Да и на тебя он вроде бы хотел взглянуть. Я в ваших делах мало что смыслю, и то удивляюсь, что одаренный зарабатывает на жизнь помощником палача.
***
Юнкус проживал здесь же, в Мелжском замке. Серп с плохо скрываемой завистью оглядел просторную приемную с резными скамьями вдоль чистых белых стен, куда их с Грифом провел слуга. В чертоге было светло, в настоящие высокие окна, не бойницы, лился солнечный свет. Подсвечников и факельной копоти видно не было, значит, когда нужно, хозяин не жалеет силы на чародейское освещение.
Не успели посетители усесться, как из внутренних покоев вышел совсем молодой человек, почти юноша, который обнимал за талию смеющуюся миловидную девушку. Светлыми косами и хрупкой изящной фигуркой она напоминала Иволгу, но черты лица незнакомки были более тонкими и носили явный отпечаток породы.
Юноша, ничуть не смущаясь посторонних, поцеловал подругу в губы, потом шепнул что-то на ушко. Девушка вспыхнула, глянула лукаво, кивнула и пошла к выходу, не обратив внимания на посетителей. Капитан тоже смотрел мимо, а помощник палача позабыл о приличиях, загляделся, рассеянно ища сходства и различия со служаночкой.
Как нелепо складывается судьба! Какой-то юнец, еще моложе его, занимает должность главного чародея огромной Мелги. А источник у них, похоже, одинаковый. Девицы даже внешне похожи, только благородная, как и следовало ожидать, досталась не Серпилусу. Хотя, если смотреть правде в глаза, косы у Иволги красивее, ярко-золотые, а не белесые, как у этой. Да и мордашка милее, без печати надменности.
— Ты не слишком вежлив для одаренного, — неожиданно низкий и властный голос юноши вырвал Серпа из праздных размышлений. Помощник палача с удивлением заметил, что глаза у Юнкуса отнюдь не молодые. Вернее, не сами глаза, ясные, серо-зеленые, а их выражение. Выходит, он не юнец вовсе, молодится. Ради этой белобрысой?.. — Таращишься на мою невесту. Верно, и мысли вольные допускаешь. Неуч?
— Прости, — взгляд Серп прятать не стал, но раздражение скрыл, изобразил приличествующее раскаяние. — Учен я хорошо, просто слегка забылся. Уж больно красива твоя невеста, вот и загляделся. А таращиться у меня сейчас и не получится, — утер подбитый глаз.
— Прощаю, — Юнкус шагнул к помощнику палача и чуть дотронулся до распухших век.
Боль и зуд тут же исчезли, слезы перестали течь. Серп оценил тонкость поведения солнечного чародея: и небольшую любезность оказал, и этак мягко дал понять, что насчет девушки-источника посетитель ошибся.
— Что, Гриф, это, надо понимать, и есть новый помощник Вермея?
Капитан кивнул и принялся объяснять, зачем они пришли. Юнкус очень быстро прервал солдата и пожелал услышать все из уст участника событий.
— Капитан, объясни своему вояке вот что, — провозгласил солнечный чародей, когда Серп закончил. — Если подружка ему по-настоящему дорога, то он у Вермеева помощника в долгу. Я видел девицу сегодня ночью. Меня срочно вызвал храмовый целитель, уж очень необычными были повреждения. Если б не правильные и быстрые действия… Как тебя зовут? — обратился к Серпу, тот назвался. — …Серпилуса, она лишилась бы не только памяти, но и рассудка.
— Значит, у Лилеи узнать о преступном чародее и его сообщниках не получится? — огорчился Гриф, не вдохновленный идеей делать внушения Бурьяну, тем более на такую скользкую тему.
— Нет, — покачал головой Юнкус. — Она теперь и имени своего не помнит. Мне пришлось удалить разорванную память, чтобы сохранить рассудок. Ты свободен, капитан. Понадобится твоя помощь, позову. А к тебе, палач, у меня еще есть вопросы.
Серпу снова пришлось повторять свою историю, правда, ни Нетопырей, ни лассу, ни Иволгу он поминать не стал. Чья-то глупая шутка или месть, но за что — лишь Светлому Солнцу ведомо. Или, скорее, мраку.
Тактику умолчания о некоторых, иногда весьма существенных, деталях и подробностях чародей освоил давно, еще во времена ученичества. С Кверкусом всегда прокатывало. Правда, порой Серп подозревал старика в притворстве и потворстве юношеским выходкам — это было очень похоже на добросердечного наставника. Позже Серпилус опробовал свою способность на других чародеях и убедился, что вполне может рассказать лишь часть правды, не вызвав ни малейших подозрений у дотошного собеседника.
— И когда же это с тобой случилось? — спросил Юнкус, ничем не выдавший своего отношения к услышанному.
— Около пяти лет назад, — неохотно признался Серп, крепко ругнувшись про себя.
— И ты только сейчас решил сменить место проживания?
Помощник палача молчал: Юнкус загнал-таки его в угол. Правда раскроет источник Серпа, сделает еще более уязвимым. Ложь верховный тут же распознает, равно как и попытку скрыть ее при помощи чар. И вновь прибегнуть к отработанному приему не получится: умалчивать-то здесь не о чем!
— Знаешь, что я думаю, Серпилус? — юноша глянул не без иронии. — Шутка, что с тобой сыграли, имела б особый смысл, если б твоим источником был жар плоти. Не поэтому ли ты оказался привязан к Залесному? Лишенный силы, просто не мог уйти из-под надзора. Потом случайно подворачивается какая-то дуреха, и ты бежишь в Мелгу. Знаешь, что мы не жалуем Нетопырей.
— А они уже прилетали по мою душу? — Серпа, который сам был невысокого мнения об умственных способностях Иволги, почему-то неприятно резануло сказанное в ее адрес "дуреха".
— Нет, пока не прилетали. Да и не должны бы, раз ты ни в чем не виноват.
— Выдашь меня, если заявятся?
— Пока на то нет причин. И это меня удивляет. Окажись я в твоем положении, возможно, прислушался бы к предложению преступного чародея.
— Не вижу в этом прока. Верно, не так проницателен, как ты. Не объяснишь выгоды?
— Ты дерзок. Это простительно молодости, к тому же позволяет читать тебя. Силой обладаешь немалой. А еще, наверное, убеждениями. Стараешься поступать по совести, следовать по пути добра. Я угадал?
