— Ох, хитрюга, — усмехнулась Табелья. — Да ей подобное никогда бы и в голову не пришло.
— Ну, ладно, — призналась Луденса. — Я хочу, чтобы моя вектига была в совете. Зря я что ли — королевская хорния?
— Все понятно, я тщательно изучу этот вопрос и все тебе передам, — пообещала довния.
Попрощавшись, хорния с подопечным продолжила путь по оживленной улице. Раздался громкий треск ломающихся досок, и, обернувшись на шум, Сергей увидел пару сцепившихся телег. Довния, пытаясь обогнать поток, зацепилась колесом за колесо встречной повозки. Одна их экв улетела крупом вперед и лежала на спине, пытаясь выбраться из хомута, а у второй хомут оторвался, и она просто пробежала по инерции несколько метров. Луденса, равнодушно глянув, собралась пойти дальше, но Сергей попросил ее остановиться.
— Давай посмотрим! — сказал он.
— Тут такое табун раз на дню бывает, — проворчала хорния.
— Но я еще не видел, дай посмотреть, как они себя поведут.
— Ты ведешь себя как деревенщина какая-то, — усмехнулась она, дружески ткнув носиком по плечу.
— Точно, там, где я жил, экв с телегами только по праздникам и видели, — ответил Серый, причем ответил чистую правду.
Луденса с Серым встали у стенки, чтобы не мешать прохожим, и он с интересом стал наблюдать за развитием конфликта. Эква — нарушительница, очевидно, решила, что лучшая защита — это нападение, и громко орала на вторую участницу аварии, но та оказалась тертой кобылкой. Невозмутимо выбравшись из хомута, она встряхнулась и прочитала своему оппоненту грозную отповедь. Остальные эквы, лишь чуть замедляясь, чтобы обогнуть аварию, равнодушно бежали дальше. Громкость криков постепенно снижалась — выпустив пар, эквы перешли к спокойным переговорам. От нарушительницы к пострадавшей перекочевало несколько бочонков, после чего они попытались расцепиться. К месту происшествия подоспел отряд из трех следящих за порядком, среди которых была одна хорния. Убедившись, что конфликт исчерпан, они оставили хорнию наблюдать и убежали дальше по улице.
Колесо, въехав на полном ходу, накрепко застряло между вторым колесом и корпусом. Несколько попыток сдвинуть телеги результата не дали, и эквы полностью разгрузились, чтобы облегчить дальнейшие работы. Одна из них приподняла повозки спиной, а вторая выбила деревянной киянкой фиксирующие клинья, после чего хорошенько дернула за обод. Колесо слетело с оси, высвободив колесо другой телеги, и довнии стали прилаживать его на место. Старые клинья, очевидно, уже не годились, но к счастью, у одной из них были с собой запасные. Довнии погрузили свои ящики обратно и, оставив повозки в переулке, отправились отдохнуть в ближайшую забегаловку. Совместно потрудившись, как обычно это бывает, они может и не стали друзьями, но общались уже по-приятельски.
Роговой нарост стражницы стал странно поблескивать, но Серый решил поначалу, что это просто отражение лучей солнца. Следящая за порядком отошла в тень, и блики, вместо того чтобы пропасть, стали видны отчетливее.
— Что она делает? — спросил он у своей спутницы.
— Докладывает в штаб о происшедшем, — пояснила она.
— Как это — докладывает? — удивился Сергей.
— Это же сигнальная хорния, у нее талант к передаче сообщений.
— Она посылает кому-то свои мысли?
— Можно и так сказать, — согласилась Луденса. — Она может посылать свои мысли другим сигнальным хорниям. В любой деревушке есть хотя бы одна такая.
По дороге к королевскому парку Сергей продолжил расспросы.
— Эти хорнии все в страже работают?
— Не только, любая эква может послать через них сообщение подружкам или родственникам в другой город. Сигнальные хорнии так зарабатывают на жизнь. Еще свои сигнальщицы есть у богатых картелей.
— У них своя организация? Как именно они зарабатывают?
— Отправитель сообщения платит за отправку, а получатель за получение сообщения.
— А если получатель не хочет платить?
— Тогда ему просто ничего не отдают.
— А если хорния живет в глухой деревушке, куда никто ничего не шлет?
— В деревнях сигнальных хорний часто берут в элоки старосты или зажиточные фермеры. Это тоже престижно и не так разорительно, как оплачивать проживание в Эвлоне для хорнии, участвующей в королевской церемонии.
По мере приближения к дворцу плотность движения падала. Телеги сворачивали на боковые улицы и разъезжались по переулкам. Луденса вывела кари на замковую площадь, оказавшуюся практически пустой. Только группа жеребят под присмотром хорнии играла неподалеку от крепостных ворот. Малыши то разбегались по площади, становясь на метки королевского табуна, то сбегались обратно к учительнице. Радостно вскрикнув, спутница Сергея направилась прямо к ним.
— Эквилаки, Кахедра! — закричала она присматривающей за жеребятами экве.
— Эквилаки, луни, — осторожно ответила хорния, склонив голову, — не имею чести быть с Вами знакомой.
— Ох, как обидно слышать такое, после того как две головы сезонов ели из одного стога, — укоризненно произнесла Луденса.
— Муриска?! Ты так изменилась! — изумилась учительница, недоверчиво оглядев свою старую знакомую. — Ты же ушла в земной табун… а теперь уже в королевском!
— Да, у меня оказался талант, я не зря тренировалась и медитировала, — кивнула она в ответ.
Жеребята, бросив игру, робко столпились вокруг. Не часто им доводилось видеть вблизи королевскую хорнию, заплетенную как луни да еще с кари на поводке. Луденса наклонилась вперед и провела носиком по головам нескольких малышей.
— Жеребята — единственное, чего мне теперь не хватает, — добавила она.
— Луни Муриска, Вы, правда, из королевского табуна? — застенчиво спросила маленькая хорния.
Взрослые весело рассмеялись: обращение «луни» в сочетании с прозвищем показалось им невероятно забавным.
— Да, малышка, правда, — заверила ее спутница Серого.
— А где Вы стоите?
— Мой номер — два прайда, голова и три. Сможешь найти?
«Я!» «Я найду!» «И я тоже!» — закричали наперебой жеребята и разбежались по площади в поисках нужных цифр. Эквы разговорились и, хихикая, стали вспоминать о совместных проделках: как запустили мурису в кабинет мастера учителя и как смешали сено с огненным листом и угощали всех, выдавая за перечную мяту. Жеребята расшумелись, отыскав на брусчатке нужный номер. «Когда я вырасту, я буду в королевском табуне!» — громко заявила маленькая хорния, встав на метку Луденсы. «И я!» «И я тоже!» — закричали остальные, причем, громче всех орали малыши-довнии. На самом высоком шпиле дворца сверкнула яркая вспышка изумрудного света, и он сменил свой цвет с зеленого на синий.
